Режим бога

* * *

…«Москвич» сделали, как конфетку, двигатель еле слышен, передачи переключаются почти незаметно, в салоне относительно тихо. Так же установили радиоприемник и поставили антенну. Покрасили, вроде, тоже на совесть, а поскольку, со слов Лехи, он целые дни проводил в СТО, то не стоит сомневаться, что качество всех работ было многократно перепроверено. Машина шла плавно и уверено, я сидел на переднем пассажирском и наслаждался поездкой.

— Ты чего на тренировки не ходишь? Через неделю «город»… У Ретлуева запара на работе, вся милиция маньяка по городу ищет, и то он помнит и про тебя спрашивает!

— Да, расхотелось мне что-то, — вяло отвечаю, рассматривая в окно мелькающие дома.

— Ты же обещал!

— Ну, и что? Ты вон мне тоже обещал помочь и что?

— Да, ладно тебе! Ну, поехали купим костюм, если тебе так хочется…

— Ничего мне уже не хочется! Я не смогу тебя каждый раз уговаривать, когда что-то сделать надо будет. Ты сам все понимаешь, но просто не хочешь пользоваться деньгами. А я твое самолюбие переупрямить не смогу. Ты взрослый, я пацан. Как мне с тобой тягаться? Я хотел друга найти, который поможет и мы вместе закрутим дело! А тебе самолюбие важнее, гордость… Эх, — я еще больше отворачиваюсь от, молча ведущего машину, Лехи и не придумываю ничего умнее, как… всхлипнуть!!!

Подействовало! Ха-ха. Вот же я подлец какой! Леха начинает растерянно бормотать что-то успокоительно-ободряющее, пихать меня кулаком в бок и уверять, что он много думал и сам понимает теперь, что был неправ.

Я перевожу разговор на «москвич» и Леха облегченно и с неумеренным энтузиазмом, начинает мне рассказывать про все сверхположительные перемены, произошедшие с его «железным конем». Мы с полчаса катаемся по городу, а перечень авточудес, в исполнении Лехи, все никак не заканчивается. Вот ведь автоманьяк какой! Бедняга, видел бы он что такое настоящий автомобиль. Впрочем, еще увидит.

Так, а что он там про маньяка-то говорил?

— Да, там сволочь какая-то, средь бела дня, в городе девчонок-школьниц насилует по разным районам. Они двери открывают, он и набрасывается, гнида. Голову бы оторвал! — не было сомнений, что попадись сейчас маньяк в сурово сжатые лехины кулаки, то оторванной головой дело не ограничилось бы.

— Мдя, как можно незнакомому человеку двери открывать?

— Так в том-то и дело, эта тварь представляется капитаном уголовного розыска и удостоверение даже предъявляет. Вся милиция от этого в совершенном бешенстве! Уже одиннадцать изнасилований было.

— Чего же об этом в газетах не пишут или по телевизору не предупредят?

— Ну, как напишешь? Только паника поднимется. Опять же милицию дискредитирует. На Западе начнут злорадствовать. — Леха огорченно покрутил головой.

— То есть пусть лучше никто не знает, маньяк продолжит насиловать, — констатировал я.

— Не говори глупостей, — нахмурился Леха — тут ведь не только преступления, но и политика. Как такая тварь могла в Советском государстве вырасти?!

Мне стала интересна степень лехиной зомбированности и я решил тему слегка продолжить.

— Леш, а что важнее, судьба этих одиннадцати девочек и остальных кого он еще изнасилует, или возможный ущерб престижу государства?

Леха бросил на меня косой взгляд и помолчал: — Ну, это не мое решение, так наверху решили. Поймают гадину, зуб даю! У них уже все дружинники, внештатники и осведомители задействованы. Мне Ретлуев рассказал. Меня вот не привлекли к дежурствам в составе ДНД из-за судимости, — посмурнел мой собеседник.

Я уже не раз чувствовал, что этот эпизод его жизни, Лёху сильно угнетает.

Мы катались по году еще часа два. Какое давно забытое наслаждение, когда можно свободно ехать по улицам, а не дергаться в нескончаемых пробках. Транспорта было очень мало, солнышко вовсю пригревало, температура была около +10*. Мы приспустили боковые стекла, и довольно щурясь, обгоняли неповоротливые туши автобусов.

— Леха, а поехали в ресторан?! — предложил я по настроению.

— Какой ресторан? — чуть не выпустил руль из своих лапищ мой «большой друг».

— Я только «Север» знаю, на Невском. Какие еще есть?

— Зачем в ресторан, — занервничал Леха — давай в кафе-мороженое, как в прошлый раз, с Ретлуевым.

— Есть охота. Ну, там стейк или икорки с балычком… — мстительно злобствовал злобный я — кофейка испьём, может ты с какой красоткой познакомишься.

Лёха насупился: — Издеваешься?

Почему? — я невинно похлопал глазами, — главное же, чтобы человек был хороший, правда могут не пустить, так им же хуже, не узнают, что мы были хорошие. К тому же не узнают, что у нас были деньги. К тому же мы останемся голодными. К тому же красотка познакомится с другим…

— Ладно, я же сказал, что все понял и согласен — недовольно пробурчал Лёха под нос.

— Ну, да… Всего неделя прошла, как ты согласился с очевидным! Так жизнь она большая, куда спешить?

— Куда едем-то? Чего надо делать? — Леха внимательно рассматривал почти пустую дорогу.

— Давай заедем на Московский вокзал, он тут рядом. У меня там дело на пару минут. А потом поедем приобретать солидный вид.

На вокзале, я озираясь, но стараясь не привлекать к себе внимание, переложил «закладку» из одной камеры в другую и вытащил две пачки двадцатипятирублевок, запихав их во внутренние карманы куртки.

Леха ждал меня на стоянке около вокзала, то картинно поставив ногу на колесо, по прохаживаясь вокруг сверкающего «москвича», искоса бросая на него довольные взгляды. Машинка, и правда, смотрелась приятно и нарядно.

После небольшого совещания, решили двинуть к «Гостиному Двору», поскольку там во все времена собиралась ленинградская фарца.

— Только, Леша, нам надо у них вещи нормальные купить, а не в морду за спекуляцию дать, — напомнил я.

Леха поморщился, всем видом демонстрируя, что «не дурнее многих».

— На деньги, пусть они будут у тебя. Разложи по разным карманам, рублей по пятьсот, — я протянул напарнику пачку банкнот, содрав еще в кармане сбербанковскую упаковку.

Леха ошалело посмотрел на две с половиной тысячи рублей и механически их взял…