Марс выбирает смерть

— Не обидишься, если я не поделюсь? — поздновато спросила она, уже откусив добрую половину угощения.

— Лопай.

— На свете столько всего вкусного, — в набитым ртом пробубнила тихоня, — но мне иногда кажется, что однажды это все пропадет и я снова начну голодать. Страшно.

Услышав эти слова, Ашера вздрогнула, а потом плотно, до боли сжала губы. Опустила взгляд, посмотрев вниз, прямо под ноги. Крыша высотки была усыпана чем-то похожим на щебень, и от мелких камней исходило еле ощутимое тепло. Стальные перекладины, на которые девушки примостились без особого труда, находились в пару метрах от края крыши. Здесь редко кто бывал. Место, так сильно продуваемое суровыми ветрами Арсии мало привлекало местных работников.

— Почему ты не веришь Эсхекиалю?

— Потому что нет добра и зла.

— Так говорить опасно.

— Докажи, что это не так.

— Не могу, — посерьезнела Медея, — Но если нет ни того, ни другого, то как жить-то тогда?

Усердно прожевав остатки угощения, Медея закрыла рот, чтобы не вывалились последние крошки. Запить было нечем, но, по-видимому, смущало это ее мало. После кратковременной трапезы она полностью погрузившись в пышную, местами совсем бесформенную одежду, став похожей на большую, жирную гусеницу. Из тельца этой гусеницы торчали две худенькие ножки в кедах, пятки которых, играясь, ходили туда-сюда. Увидев, что остатки лакомства посыпались на голубые джинсы тихони, Ашера автоматически смахнула их с ткани, что-то пробурчав сумбурно про аккуратность.

Чем больше сгущалась ночь, тем выразительней становились звезды. Их яркая острота стала настолько осязаема, что хотелось протянуть руку и тут же обжечься. Где-то там, далеко гудел никогда не засыпающий город. Иногда казалось, что ветер доносит вкусные запахи уличной еды. Искусственная жизнь намертво смешивалась с природным оцепенением ночи.

Это началось еще за пару недель до гона. Сначала Ашера не совсем понимала, чего же от нее хотят. Просто однажды Фроггуар Доллин пригласила ее в гости обсудить некоторые детали по костюмам выходного дня. Один на один. Однако, беседы с глазу на глаз не получилось — в светлой гостиной с широкими портьерами находилась еще одна гостья. Посреди уютного помещения водрузилась полная дама средних лет в широких черных брюках и коричневой тростью с набалдашником в виде головы фламинго. Розоватые глазенки птицы отливали надменным безразличием. Внушительный живот женщины выкатывался на ноги, когда та сидела. Сдерживаемый лишь тугой линией ремня, он казался слишком рыхлым и плотным. Жительница Олимпа имела короткую стрижку, выпирающие полные щеки, плавно переходящие в выпуклый второй подбородок и смахивала на большую, недовольную жабу. Напряженно свисающие вниз уголки длинного рта только усиливали это сходство. Аккуратный замшевый пиджак с небольшим коричневым отливом, добротные ботинки на толстой подошве и полное чувство собственного превосходства — вот то, что бросалось в глаза при первом же взгляде на гостью.

— Такая высокая цена — исключительно в счет компенсации эстетических недостатков внешнего вида, — довольно самокритично, но все так же надменно произнесла женщина. — Больше вам вряд ли кто-то предложит.

Моргнув пару раз заплывшими верхними веками, представительница элит Олимпа вцепилась в Ашеру взглядом. Требовательно и слишком самоуверенно. Тогда Ашера, конечно же, отказала. Астрономическая цена в несколько миллионов монеро казалась чем-то нереальным, неправдоподобным. Диким. Слишком диким, учитывая, что требовалось продать собственную девственность.

— Не глупи, — сказала в тот вечер Фроггуар Доллин, протягивая визитку той самой дамы, — Подумай еще раз. Лучше выгодно обналичить свой титул, а не выбросить его куда-то на помойку.

Подобные предложения поступали еще не раз и не два. Откуда они все узнали? Сливал ли кто-нибудь данные медицинских осмотров, или этот факт казался настолько очевидным, что богачи слетелись, словно коршуны, желая заполучить редкий Земной трофей? В любом случае, такого рода соревнования среди самодовольной элиты Ашера не поддерживала. Спокойные лица с легкой отметиной сдержанного безразличия она встречала с раздражением и опаской. Никогда не отвечала на личные сообщения и отказывалась от встреч. Все это продолжалось довольно долго. Вплоть до того момента, когда Медее неожиданно не одобрили экзамен для поступления в Медицинскую Академию. Совместная радость неожиданно сменилось затяжным унынием, смешанным с суровой неопределенностью будущего. Нет, Ашера вовсе не завидовала. На это просто не было оснований. Девушка испугалась. Наблюдая, что происходит вокруг, она каждый раз ощущала слишком переменчивую реальность Марса. В ней не было стабильности. Все могло поменяться в одно мгновение. Сиюминутные успехи всех их вместе взятых могли завтра сойти на нет, а пристальное внимание превратиться в гибельное безразличие. А еще хуже — в агрессию. Единственное, что вселяло уверенность в завтрашний день — это деньги. Единственное, перед чем склонялись все. И единственное, что могло обеспечить землянам гарантию того, что они завтра проснутся. Ашера испытывала грусть оттого, что из всех выживших на корабле это понимала только она.

Очередное предложение не раскрывало лица хозяина послания. Все переговоры проходили через личных помощников. Ашера и сама не знала, почему согласилась. В ночь перед свиданием она передумала много мыслей. Несколько миллионов монеро могли обеспечить и ей, и остальным ребятам относительно безоблачное будущее вне зависимости от благосклонности Марса. Им не пришлось бы больше голодать. Не пришлось выгрызать свое место под солнцем, пачкая руки в крови на потеху толпе. Дети не будут ни в чем нуждаться, Медея — не истязать тело и разум в надежде как можно скорее получить призрачную профессию в качестве гаранта будущего гражданства. Стоило ли все это одного небольшого поступка, который наверняка бы осудил Эсхекиаль? Ашера знала, что стоило. И все больше считала это правильным.

Вокруг разливалась теплота красочного вечера. В этом месте планеты процветало лето. Звук приливных волн заглушал усердное стрекотание сверчков, отчаянно старавшихся перекричать друг друга. Старенький домик на берегу моря Маринер никак не вязался с образом богатого человека, пожелавшего купить девушку на ночь.

Встретил девушку высокий мужчина лет пятидесяти, с правильными благородными чертами лица, острым носом с горбинкой, седыми бакенбардами и истинно аристократической выправкой. Нарочито небрежно расстегнутая белая рубашка, заправленная в узкие брюки, открывала вид на покрытую темными волосами грудь.

Странно, но мужчина не стал приглашать Ашеру войти внутрь неприметного домика. Уютный маленький столик располагался прямо на веранде. Тут же находилась и огромная тахта, с накинутой на нее широкой шелковой накидкой вызывающего алого цвета. Пара небольших подушек аккуратно примостились в углу. Заметив, что оттенки красного в этот вечер явно преобладали, девушка начала медленно стаскивать пальто с округлых плеч. Ей тут же пришел на помошь внимательный кавалер. В воздухе заиграла музыка. Спокойная, ненавязчивая и немного монотонная.

Сделав приятный комплимент по поводу прекрасного вида гостьи и спросив, не нужно ли ей в уборную, покупатель пригласил ее присесть. К слову, весь комплект одежды Берт Вирслав — учредитель Центрального Банка Марсианских Регалий, выслал вместе с договором. В нем четко описывались все нюансы встречи. Ашера его так и не подписала. Правда, это не имело особого значения, ибо сам факт ее приезда уже считался частичным согласием, как и было указано в договоре. Закономерное окончание вечера на указанной территории должно было заменить роспись и приобрести полную юридическую силу.

В воздухе зароились камеры. Это так же отмечалось в соглашении рядом с пунктом о конфиденциальности, но Ашера не ожидала, что они действительно будут. На вопросительный взгляд девушки Берт только поднял бокал красного вина, улыбнулся и кивнул.

— Чтобы осталась память о вечере и доказательство того, что все совершается добровольно, — ответил он на немой вопрос.

Глубокий, немного дрожащий тембр голоса неожиданно успокаивал. Вирслав рассказывал истории из своей жизни, много говорил о книгах, о мечтах, об искусстве. С любопытством интересовался Земной жизнью Ашеры и даже иногда справлялся деталями о ее пребывании на корабле. Вечер протекал в милой болтовне обо всем и ни о чем и в распитии дорогих, практически не пьянящих напитков. Эрудиция, харизма и степенность этого немолодого мужчины захватили девушку с первых же минут. Ощущение спокойствия и точной уверенности в собственных желаниях вкупе с романтичной обстановкой обезоруживали даже самого бдительного гостя. Однако, несмотря на все внешнюю и внутреннюю пленительность встречи у девушки в глубине души засело какое-то непонятное чувство, которое никак не могло оформиться. Небольшое, незрелое и усыпленное окружающим, оно хрупким мотыльком билось о толстое стекло еще непонятных ощущений.

Прошло довольно много времени, прежде чем мужчина дал понять, что приятный вечер слишком затянулся. Медленный танец плавно перешел в поцелуи на тахте. На зрелую, напористую опытность Ашера отвечала очень неумело. Кажется, Вирславу это только льстило. Глядя на опьяненную происходящим девушку, он начал аккуратно раздеваться. Попросив Ашеру остаться в туфлях и красном платье, что так полюбилось Марсианам, мужчина достал из кармана рубашки какую-то капсулу и сделал инъекцию во внешнюю сторону торса.

— Помоги немного, — спокойно, даже с какой-то нежностью сказал мужчина, с трепетом коснувшись ладонью щеки Ашеры.

Немолодое, но крепкое тело без единого намека на лишний жир оказалось рядом с девушкой, глядевшей на вялый орган, который не мог обрести былую силу без дополнительной медикаментозной стимуляции. Взяв ладонь девушки в свою, Вирслав мягко направил ее в нужном направлении.

— Есть люди, красоту которых замечают все. Особенная изюминка. Каждый хочет заполучить ее. Я вами восхищаюсь и считаю, что мне повезло больше всех. Мне выпала удача прикоснуться к этой красоте первым.

Да. Именно так он и сказал. «Мне выпала удача прикоснуться к этой красоте первым», — отдалось в голове Ашеры, тут же выдернув ее из гипнотического очарования вечера в суровую, холодную реальность. В этот момент к землянке и пришло осознание, что за чувство гложило ее весь этот вечер.

Одетый в тысячи маскирующих одежд, призванных усыпить чуткость внимательного наблюдателя, за всем этим стоял обыкновенный обман. Он скрывался и сидел тихо, словно хищник в засаде. И это чувство сладкого обмана мешало Ашере последние пару часов, будто золотая заноза в пальце. Глядя на наливающийся кровью орган в своей руке, девушка поняла, что Вирславу далеко не пятьдесят. Скорее всего, ему и не семьдесят, и даже не сто. Дорогостоящее, регулярное восстановление физиологии сохранило мужчине великолепный внешний вид и относительно крепкое здоровье. Однако, медицина, насколько бы она ни казалась развитой, была все же не всесильна. И с некоторыми пробелами в работе организма Вирславу все же приходилось мириться.