Эйя

Глава 30

Мать стремглав выбежала из комнаты к отцу, а Данте преградил Галу и Фрейе дорогу, останавливая порыв последовать ее примеру.

– Отец попросил к себе только маму, Гал.

Брат и его невеста непонимающе переглянулись между собой, но остались стоять на месте.

– Значит Айвен все-таки смогла разбудить отца!? Я знал, что она справится. Почему – то ни минуты не сомневался в ней. – Галариан облегченно выдохнул. – Фух… Как будто камень с души свалился!

Он присел на изящную софу с позолоченными, резными ножками и запустил обе пятерни в свою густую, каштановую копну волос.

– Только что теперь будет с Айвен? Как отец отреагировал на аннерийку возле своей постели, когда пришел в себя? – Спросил Гал брата.

– Не знаю. Я проспал этот момент, а когда открыл глаза, увидел, что наш отец вовсе не был расстроен этой неожиданностью. Они о чем-то увлеченно беседовали. И я не почувствовал в нем страха, злости или неприязни по отношению к ней. Напротив, он как будто был чем-то доволен и даже воодушевлен. – Данте сделал небольшую паузу и скрестил руки на груди. – Он сказал мне, что Айвен личная гостья в его доме и поручил разместить ее в замке, а также предоставить все, что она попросит.

От удивления Гал нервно сглотнул, а все это время молчавшая в стороне Фрейя, возмущенно подала голос:

– Король Вейн не рассмотрел эту знахарку?

Данте стрельнул в нее презрительным взглядом.

– Вряд ли. Ее внешность разительно отличается от нашей. Ты скоро сама в этом убедишься, Фрейя, – ответил за брата Гал. – Где она сейчас, Данте?

– Отец дал понять, что скрывать ее от посторонних глаз не намерен. Я отвел ее в Голубую башню. В ту, что по соседству с моей. Девушка не спала всю ночь и вымотана усталостью. Я оставил ее всего на пятнадцать минут, чтобы сбегать за ее вещами и принести с кухни еды, а когда вернулся, то она уже спала. Не слышала, когда я стучал… – Данте нежно улыбнулся чему-то. – Не удивлюсь, если она проспит до следующего утра. Не знаю, что сподвигло отца оставить ее при себе, но его желания мало. На это требуется единогласное решение всех членов совета старейшин. Спасение папы от недуга – веская причина, но не уверен, что этого будет достаточно, чтобы убедить старых маразматиков приютить аннерийку здесь. В лучшем случае ее отправят обратно в Запретные земли. А в худшем, боюсь даже представить.

Галариан резко подскочил со своего места и налил себе сладкого вина из графина, залпом выпив полный кубок.

– Только я виноват в том, наша семья попала в эту сложную ситуацию. Я принял решение привести Айвен сюда и подставил всех вас. Вы здесь ни при чем. Если совет примет решение избавиться от нее – я последую вместе с ней и таким образом искуплю свою вину перед жителями королевства. Я совершил преступление и должен ответить по закону.

Данте озадаченно вскинул брови.

– Откуда такое самопожертвование, Гал? Готов так смело променять сытую и праздную жизнь на забвение в Запретных землях? Или тобою движет что-то иное?

– Я несу за Айвен ответственность. Ведь я пригрозил и по сути заставил ее отправиться со мной. Не дал право выбора. Но я поклялся ей заботиться и беречь от опасности.

– Не думаю, что старейшины решатся выгнать и тебя поганой метлой. Ты все-таки принц как никак, – Данте хитро прищурился. – Не сдержать данное в минуту отчаяния обещание какой-то безродной оборванке, да еще в придачу нашему заклятому врагу, не такой уж большой проступок. О тебе никто не подумает плохо и тем более не посмеет судить. Или ты переживаешь, что упадешь в глазах аннерийки до уровня грязной лужи у нее под ногами, если не сдержишь данное ей слово?

Галариан исподлобья, зло посмотрел на брата.

– Данталиан говорит правду, Гал. Если на совете спросят, что побудило тебя притащить ее к нам, скажи, что не отдавал отчета своим действиям, так как переживал за отца. Не упоминай о данном ей обещании. Тебя простят и помилуют, – посоветовала Галариану Фрейя.

– Как ты можешь такое говорить, Фрейя? Это дело королевской чести! Моей чести!

Не дождавшись ответа на свой вопрос, Данте теперь молча наблюдал за препирательствами брата и своей невесты. Гал не клюнул на его уловку, сделав вид, что просто ее не заметил. Многие считали Галариана мягкотелым и слишком правильным, подверженным влиянию родителей и старшего брата, но Данте знал, что это неправда. Брат был не так прост. Он все еще помнил предательство, когда тот, не особо задумываясь о его чувствах, сдал матери с потрохами хитроумный план побега из замка. Гал был способен проявить твердость характера и настоять на своем, если этого требовали его принципы и убеждения. Если он сказал, что пойдет с аннерийкой, значит уже думал о таком развитии событий и поступит именно так. А вот из каких побуждений? Это был большой вопрос. Что-то подсказывало Данте, вовсе не потому, что так велит его честь.

Сейчас второй принц нещадно отчитывал Фрейю за неподобающие мысли, словно она нашкодившая маленькая безобразница, хотя ведь отлично знал, о ее влюбленности в него с самого ее приезда в замок. Не заметить этого мог только слепой. Он задевал ее за живое, заставлял ревновать в своем стремлении во что бы то ни стало оставить Айвен под своим покровительством и защитить ее перед праведным гневом старейшин.

Фрейя, не выдержав, со слезами на глазах воскликнула:

– Что это за честь такая, Гал, чтобы отдавать жизнь за нее!? Она даже не дуага! Ты обезумел! Аннерийка околдовала тебя? Что в ней такого, что ты готов бежать за ней на край земли?!

Гал ничего не ответил, только демонстративно отвернулся, старательно пряча от нее зеленый, горящий взгляд под опущенными ресницами.

– Айвен следует переселить в женское крыло. Молодой, незамужней девушке не пристало жить среди мужчин. – Твердо сказал второй принц.

– Уже примеряешь на себя роль заботливого опекуна? Мой ответ – нет, Галариан.

– Нет!? Она не должна жить с тобой по соседству, Данте. Ты можешь обидеть ее своей дерзостью и развязным поведением! И ты не имеешь права это решать!

– О, не переживай. Я буду тщательно следить за своими словами, находясь рядом с ней. И я имею право это решать, просто потому, что отец поручил мне заботу об Айвен!

Галариан сжал кулаки и встал прямо перед ним, вызывающе вскинув подбородок и испепеляя брата яростным взглядом. Он начинал выходить из себя и присутствующим стало очевидно – юноша действительно заинтересован в аннерийке, как мужчина.

– Смею тебе напомнить, дорогой братец, что у тебя есть невеста! Может тебе наконец – то стоит обратить на нее внимание? Семья Гватем Крист непременно оскорбится твоим поведением! Да, Фрейя!? А только представь, что подумают слуги, когда увидят, что рядом с твоими покоями живет другая девушка?! – Гал победно бросил ему в лицо весомый аргумент.

Данте лишь криво усмехнулся ему в ответ.

– Меня никогда не волновало мнение других людей и уж тем более простой челяди. Дождемся, что скажет отец. Уверен, что он не будет откладывать совет и созовет старейшин уже сегодня, – примирительно парировал первый принц.

Из троих больше никто не захотел продолжать дискуссию, и они в гордом молчании покинули личные комнаты королевы и направились в тронную залу, в надежде встретить там короля или его жену.

Едва в коридоре послышалась чья-то тяжелая поступь, как все три пары глаз уставились на массивную дверь. Резные створы распахнулись, впуская в главный зал самого Вейна Руасу и его личного посыльного Сигала – невысокого, коренастого мужчину средних лет в красной одежде придворного клерка. Король что-то надиктовывал ему, а тот утвердительно кивал, быстро делая пометки у себя в записной книге.

– Через три часа, Сигал. Мое послание должно быть вручено каждому из старейшин лично в руки. Не медли. Дело крайне важное и срочное.

Король был сосредоточен и не заметил, что в зале находится кроме них кто-то еще.

Первым не выдержал Галариан и буквально сорвался с места, следуя за отцом. Он догнал его уже на входе в личный кабинет.

– Отец! – Окликнул его Гал.

Король обернулся. Взгляд его темно-зеленых глаз потеплел, и он заключил своего второго сына в крепкие объятия.

– Я так рад, что ты поправился! Я не мог поступить иначе…, – начал было оправдываться Галариан.

– Ты все сделал правильно, сынок. На твоем месте я не задумываясь поступил бы также.

– Мы все безмерно счастливы видеть вас в полном здравии сир Вейн. Я не устаю благодарить Сайю за то, что помогла вам побороть недуг, – подала голос Фрейя, подходя ближе к королю и приседая перед ним в почтительном поклоне.

Он выпустил сына из объятий и подал руку девушке, поднимая с колен.

– Фрейя, дорогая девочка, в этот раз благодарить за спасение моей души нужно не богиню, а девушку по имени Айвен. Ты простишь, если я попрошу оставить меня наедине с сыновьями? Леди Мойра посылает за слугами внизу. Помоги ей, будь добра. Сегодня я созываю совет старейшин и ей потребуется твоя помощь.

– Конечно, ваша светлость…

Фрейя откланялась и быстро удалилась. Следом за ней ушел и Сигал. Вейн Руасу жестом пригласил сыновей идти за собой. Только когда за ними захлопнулась дверь личного кабинета он начал разговор.

– Садитесь, – коротко указал король детям на стулья возле рабочего бюро, а сам уселся в широкое кресло напротив них. Расстегнул золотые пуговицы на черном камзоле и откинулся на спинку, подперев руками подлокотники.

– Прежде, чем я начну, хочу, чтобы все услышанное вами здесь осталось строго между нами. Ваша мать полностью поддержала мое решение, так как согласилась с моими доводами целиком и полностью. Задавать ей лишние вопросы о причинах, побудивших меня к тому, что я собираюсь сделать, не стоит. Не уверен, что это далось ей легко. Я удовлетворю ваше любопытство. – Вейн Руасу выдержал длительную паузу и снова продолжил:

– Сегодня я постараюсь убедить совет оставить аннерийку, эту девочку, в замке. Более того, если старейшины не поддержат мое решение я, пользуясь властью короля, все равно настою на своем.

Оба юноши облегченно выдохнули и заметно расслабились.

– Что ты скажешь старейшинам, отец? – Тихо спросил Галариан.

– Я не буду пересказывать вам историю взаимоотношений дуаг и аннерийцев и причины, повлекшие великую войну между нами. Освежить память вы сможете самостоятельно из книг, а обращу ваше внимание только на одну их отличительную черту.

Вы знаете, что жизнь Дуаг и Аннерии не была радужной. Мы были в состоянии войны более двух столетий. После каждой битвы и, несмотря на ее исход, их воины, способные стоять на ногах, не только уносили вместе с собой раненых, но и собирали с поля боя тела своих мертвых соплеменников. Не оставляя стервятникам даже отрубленные части. Ничего. Абсолютно. Аннерийцы никогда не сдавались в плен, предпочитая ему смерть. За все время, что длилась война, дуагам не удалось переманить на свою сторону ни одного холодного сердца. Они не предают свою кровь и очень строго чтят традиции. По их вере каждый аннериец – это живая частица их верховного бога Ансельма. Смертное тело, как и душа любого представителя их расы священны.