Морально безнравственные

Несмотря на то, что мне приходится общаться со всеми, включая русских, мои глаза следуют за миссис Маршалл, пока она носит Луку от гостя к гостю.

— Мне нужно поговорить с Владом, — говорю я его второму командиру, когда вижу его самого. Как новый пахан, Влад — единственный, кто может принимать решения относительно товаров, и, соответственно, единственный человек, которого мне нужно убедить.

— Он в саду, — сообщает он, и я киваю ему, прежде чем отправиться на поиски Влада.

Здесь слишком много людей, поэтому мне требуется время, чтобы выйти на улицу. Сейчас еще зима, и я не понимаю, зачем кому-то охотно выходить на улицу в такую погоду. Но когда я открываю дверь в сад, я слышу знакомый голос.

— Он даже не узнает, — говорит она, и, сделав еще несколько шагов, я ясно представляю себе ситуацию.

Аллегра стоит слишком близко к Владу, ее руки играют на его поясе.

— Какого хрена? — бормочу я, убедившись, что зрение меня не обманывает.

Влад отталкивает ее со своего пути.

— Ты должен научить свою жену хорошим манерам. Она не совсем... приучена к дому, — добавляет он язвительно, и я даю волю своей ярости, ударяя его прямо в лицо.

— Черт, Агости, осторожнее, — его руки летят к носу, — пластическая операция стоит дорого.

Его беззаботность только еще больше разжигает мой гнев, поэтому я прыгаю на него, нанося удары.

На этот раз он ожидает этого и начинает защищаться, нанося несколько собственных ударов по моему лицу и животу. Только когда мой отец заставил мужчин разнять нас, мы остановились.

— Полагаю, сделка расторгнута? — Влад вытирает кровь со своего лица, его глаза темнеют, когда он смотрит в них. Не дожидаясь ничьего ответа, он говорит:

— Я так и думал, — после чего пожимает плечами и уходит.

Мой отец быстро следует за ним, намереваясь исправить все, что я натворил, но мои мысли сосредоточены только на Аллегре и ее гребаной дерзости.

Она забилась в угол, а когда заметила, что я приближаюсь к ней, сделала несколько шагов назад, ударившись о стену.

— Не хочешь рассказать мне, что это было? — спрашиваю я, сузив глаза.

Она дрожит, и я не уверен, от страха или от холода, но, когда я подхожу ближе, она отворачивается.

Я хватаю ее за подбородок, заставляя посмотреть на меня.

— Я хотела заставить тебя ревновать, — шепчет она, но мне трудно поверить в ее слова.

— Неужели? Что ж, тебе это удалось. Кроме того, ты сорвала сделку на миллион долларов. — Я выплевываю слова, сжимая кулаки.

Глубоко вздохнув, я отхожу от нее и возвращаюсь на вечеринку. Я боюсь, что если снова увижу ее перед собой, я могу сорваться и причинить ей настоящую боль.

В следующие дни погружаюсь в новую рутину, навещаю маму с Лукой и знакомлюсь с ресторанным бизнесом - вернее, с тем, что за ним скрывается. Я стараюсь как можно больше игнорировать Аллегру, обвиняя себя и свое поведение в том, что она так себя ведет.

Как так получилось, что всего месяц назад я стоял у ее кровати, когда она кормила Луку грудью, и на ее лице отражалось неописуемое счастье. А теперь? Она едва может смотреть на него.

Я изо всех сил стараюсь заполнить пробел, оставленный его матерью, все еще надеясь, что она когда-нибудь одумается.

Возможно, я довел ее до точки кипения.

Оглядываясь на наши отношения и все наши взаимодействия, я не могу отделаться от мысли, что мог бы сделать лучше - больше доверять ей, дать ей понять, насколько она мне дорога.

Что пожнешь, то и посеешь.

Сколько шансов она дала мне в прошлом, а я постоянно все портил? Я причинял ей боль, унижал ее, лишал ее свободы. Все для того, чтобы удовлетворить безумный голод, который я испытываю к ней, чтобы знать, что она всегда рядом со мной, вдали от опасности или искушения.

Тогда почему же то, что я увидел ее с Владом, не повлияло на меня так, как раньше? Я отказываюсь верить, что на пути Влада и пули стояла сделка на миллион долларов. Нет... что-то не так.

Вернувшись домой, я оставляю Луку с миссис Маршалл, чтобы она проследила за его питанием, а сам иду в свой кабинет, намереваясь сделать кое-какую работу.

Я уже близок к двери, когда слышу шум. Стоны. Громкие, пронзительные стоны доносятся из моего кабинета.

Черт возьми!

Я много раз говорил отцу, чтобы он держал своих шлюх в город, а не домой. И уж точно не в моем кабинете.

Я кладу руку на дверную ручку, готовый прервать веселую вечеринку, когда слышу ее голос.

— Сильнее!

Толкнув дверь, я в шоке смотрю на обнаженную Аллегру, склонившуюся над моим офисным столом, с одним из охранников, который входит и выходит из нее.

Его руки впиваются в ее бедра, когда он трахает ее в грубой форме, его член агрессивно входит и выходит из нее.

Есть только одна судьба — для обоих.

Я достаю пистолет и прицеливаюсь. Сначала в неверного сукина сына.

Он хрипит, хватаясь рукой за грудь, на которой появляется красное пятно крови.

Аллегра кричит, пронзительный крик, который заставляет меня еще больше желать продлить ее смерть. Потому что именно этого она заслуживает за то, что убила мое сердце.

Око за око.

Она отшатывается от мертвого тела, и мои губы кривятся от отвращения, когда я вижу засохшую сперму на внутренней стороне ее бедер.

Сколько раз? Со сколькими людьми она трахалась?

Между моей виной и Лукой, я всего лишь хотел дать ей свободу. И вот как она мне отплатила?

Я поднимаю пистолет, целясь ей прямо в лоб. В этот момент она истекает слезами, даже не пытаясь скрыть свою наготу.

Она падает передо мной на колени, умоляя меня пощадить ее, тысячи пустых обещаний слетают с ее губ.

Мой взгляд мрачен, вся моя душа разрывается на части, когда я смотрю на нее.

Я опускаюсь ниже, обхватываю рукой ее горло, ствол пистолета упирается ей в висок.

— Прости, — икает она, ее глаза мутнеют от слез. Я еще глубже погружаю пистолет в ее голову, во мне растет жгучая потребность разорвать ее конечности на части и поджечь ее.

Ее руки начинают давить на мою руку, и только тогда — случайно — я смотрю вниз на ее голые плечи.

Мои глаза на мгновение расширяются, и я дважды моргаю, желая убедиться, что вижу что-то не так.

Никакого шрама.

Нет шрама от пули, которую она получила на Мальте.

Мой взгляд возвращается к ее лицу, и я смотрю на нее в оцепенении.

Как такое возможно?

Нет никакой другой разницы, кроме отсутствия шрама.

Я отталкиваю ее от себя, решив докопаться до истины.

— Лука спас тебя. Я не оставлю своего сына без матери, — лгу я, наблюдая, как ее жалкая фигура в страхе сворачивается обратно. — В следующий раз, когда будешь с кем-то трахаться, не делай этого в доме и не позволяй мне видеть это.



Если раньше я не спал, потому что заботился о Луке, то теперь я не мог спать, потому что эти безумные идеи не переставали появляться в моей голове.

Поведение. Ее новая дружба с Рокко. Она трахается с кем попало без разбора.

И никакого шрама.

Даже не замечая этой вопиющей разницы, я мог сказать, что это не та Аллегра, в которую я влюбился. И поэтому мой подозрительный ум заставил меня выяснить, что, блядь, произошло.

На следующее утро, воспользовавшись ранним часом, я расставляю жучков по всему дому. Если что-то затевается - а я уже подозреваю, - фальшивая Аллегра обязательно расскажет кому-нибудь о нашей маленькой встрече.

И вот я жду.

Проходит совсем немного времени, прежде чем Рокко и Аллегра закрываются в кабинете Рокко. Первое, что я слышу, — звонкая пощечина.

— Чертова сука! Ты ставишь под угрозу все, — шипит он на нее.

— Я? Ты сказал мне, что ему наплевать на жену, и он не заметит разницы.

— Ты что, блядь, дура? Любого мужчину волнует, что его жена трахается с другим мужчиной в его собственном доме, — кричит он на нее.

— По крайней мере, теперь мы знаем, что его это волнует, — отвечает она, явно раздражаясь. — Ты уверял меня, что они почти не общаются дома, но он все равно ожидал, что я буду заботиться об этом отродье, — ругается она, а Рокко цикает.

— Зная Энцо, я действительно удивлен, что ты жива, — его слова наполнены отвращением, когда он произносит это.

— Сначала ты разрушила наши планы в больнице, а теперь совершаешь ошибку за ошибкой. Я должен был знать, что не стоит доверять Маркези.

— О, правда? Мне напомнить тебе, какой была альтернатива? Моя сестра передала бы тебя федералам, и ты провел бы остаток жизни за решеткой. Давай не будем обманывать себя. Я была нужна тебе, — она расхаживает по комнате, — а не наоборот.

— Черт побери! А я думал, что с твоей сестрой трудно иметь дело.

Сестрой?

Я помню, как Аллегра упоминала о сестре Киаре, той, что вышла замуж за Франце, но она забыла упомянуть одну маленькую деталь - что они чертовы близнецы.

Но если это близнец Аллегры, то где же моя Аллегра?

— О, отвали, — продолжает мой отец, — как будто твои родители не обращались ко мне, чтобы закрепиться в Нью-Йорке. Что, после того как Франце оставил тебя на мели, ты собираешься сидеть и врать мне в лицо, что у тебя никогда не было скрытых мотивов?

— Это называется «побочный продукт», — язвительно заметила сестра Аллегры.

— Я поражаюсь твоему бесстыдству. Как будто ты не убила свою сестру ради богатства и связей, — бросает ей отец, и я замираю.

Убила...? Что он имеет в виду... Нет... Этого не может быть.

— Я давно мечтала убить эту суку. На этот раз я получила одобрение родителей. Видел бы ты, как она умоляла меня сохранить ей жизнь, — смеется она, и Рокко присоединяется к ней.

Я все еще застыл, потеряв дар речи, но я заставляю себя слушать... понимать.

Моя маленькая тигрица не может быть мертва. Она не может.

— Я бы с удовольствием посмотрел на это. Мне никогда не нравилась это паршивка. Слишком болтливая.

— Ну, разве ты не рад, что теперь у тебя есть я? Я еще лучше с моим ртом.

Я слышу шелест одежды, шум прикосновения губ друг к другу.

— Ты уверена, что правильно избавилась от тела? Нам сейчас не нужны сюрпризы, — бормочет отец между этими, как я подозреваю, поцелуями.

— Конечно. Я отнесла тело в морг, — отвечает Киара с придыханием, прежде чем динамика полностью меняется.

— Ты грязная маленькая шлюха, не так ли? — отец стонет, и у меня сводит живот.

— Шлюхи берут за это деньги. Моя валюта — оргазмы. Сколько ты собираешься дать мне сегодня, папочка? — голос Киары принимает сахариновый оттенок.

— Сколько захочешь. Блядь, — стонет он, и комнату пронизывают небрежные звуки минета.

Я останавливаю аудиозапись, не в силах больше это выносить.

Аллегра мертва.

Я встаю на дрожащих ногах, иду в комнату Луки и отпускаю миссис Маршалл на пару часов.

Беру его на руки и прижимаю к груди, наконец-то позволяя слезам пролиться.

Как она может быть мертва? Как? И как я не знал?

Нет, этого не может быть. Я отказываюсь верить, что Аллегра мертва. Моя Аллегра жива и здорова, и я найду ее. Но даже когда я пытаюсь убедить себя в этом, то, как Киара говорила о своей сестре... о ее убийстве.

Мое сердце разрывается на миллион кусочков, когда я начинаю рассуждать о том, что, возможно, я никогда больше не увижу свою тигрицу. Я никогда не смогу обнять ее или сказать ей, как сильно я ее люблю.