Стихотворения в пяти томах

Царица Савская

«Положи меня, как печать

на сердце твое, как перстень

на руку твою, ибо сильна,

как смерть, любовь» Из Песни Песней Соломона, 8, 6

I

Купаясь в золоте лучей
В лазури теплой небосклона
Летят двенадцать голубей
На юг далекий от Сиона.
  Гостей пернатых с давних пор
  Ждала царица, изнывая, –
  И в злато-пурпурный шатер
  Их резвая впорхнула стая…
Навстречу им идет она,
Сойдя с блистающего трона,
Как пальма Енгади – стройна,
Свежа, как роза Ерихона…
  На лике дивном горячо
  Разлился вмиг румянец нежный,
  И свеял голубь белоснежный
  На обнаженное плечо.
Из клюва алого посланье
Поспешно, трепетной рукой
Она взяла… Невольниц рой
Умолк и замер в ожиданье…
  Лишь над венчанною главой
  Чуть шелестело опахало…
  Царица, взор потупя свой,
  Посланью царскому внимала.
И слово каждое его,
Казалось, отклик находило
В груди, где прежде место было
Для самовластья одного:
«Лобзаю легкие следы
Прекрасных ног моей царицы!
Ее глаза, как две звезды,
Горят сквозь темные ресницы…
Что говорю я?… две звезды?!
То молний яркие зарницы!
И сердце, ими сожжено,
Любви безумием полно!
О, кто сравниться может с ней,
С возлюбленной! Ее ланиты,
Как лилии, цветы полей,
Зарей вечернею облиты…
Что говорю я?! – Цвет лилей?!
Алее роз ее ланиты!
И сердце, ими прельщено,
Любви безумием полно!
Как упоительно-нежны
Ее одежд благоуханья!
Пленяет взор, как свет луны,
Красы чудесной обаянье…
Что говорю я?! – свет луны?!
То солнца южного сиянье!
И сердце, им ослеплено,
Любви безумием полно!»

II

Окончил раб… Но далеко
Царицу унесли мечтанья,
Туда, в страну обетованья,
«Где льется мед и молоко»…
Где бьет ключом сикер душистый
И брызжет сок янтарных вин,
Где теревинф возрос ветвистый
И сень платанов, и маслин…
Где блеском сказочным палаты
Затмили роскошь южных стран,
Где мирра, ладан и шафран
Струят с курильниц ароматы…
Семь ступеней… и пышный трон…
И, славой вечной осиянный,
Он – цвет долин благоуханный,
«Нарцисс Саронский» – Соломон!
О, миг, ей памятный доныне,
Под взглядом властным и живым,
Когда, подобная богине,
Она предстала перед ним, –
Перед победой иль позором,
Тая борьбы невольный страх,
С опущенным лукаво взором,
С усмешкой тонкой на устах…
  «Что ж передать прикажешь ты
  Царю Востока от царицы,
  И тихо дрогнули ресницы,
  От чудной пробудясь мечты…
Алее розы Ерихона,
Под грезой сладостного сна,
Послам крылатым Соломона
Со вздохом молвила она:
  Не от царицы – от рабыни
  Скажите вашему царю,
  Что я его боготворю
  И осчастливлена им ныне!
  Что я дивлюсь его уму,
  Могуществу, богатству, краю…
  Люблю его!.. и рвусь к нему!..
  И от любви изнемогаю…»

Покинутая

Опять одна, одна с моей тоской
По комнатам брожу я одиноким,
И черным шлейфом бархатное платье
Метет за мной холодный мрамор плит…
  О, неужели ты не возвратишься?
Мои шаги звучат средь зал пустых…
С высоких стен старинные портреты
Глядят мне вслед насмешливо и строго
И взорами преследуют меня…
  О, неужели ты не возвратишься?
У ног моих, играя на ковре,
Малютка наш спросил меня сегодня:
«Где мой отец, и скоро ли вернется?»
Но что ж ему ответить я могла?
  О, неужели ты не возвратишься?
Я видела, как сел ты на коня
И перед тем, чтоб в путь уехать дальний,
Со всеми ты простился, как бывало,
Лишь мне одной ты не сказал «прости!»
  О, неужели ты не возвратишься?
Но, помнится, как будто по окну,
Где колыхалась тихо занавеска,
Скрывавшая меня с моим страданьем,
Скользнул на миг зажегшийся твой взгляд…
  О, неужели ты не возвратишься?
Свое кольцо венчальное в тот день,
В безумии отчаянья немого
Так долго я и крепко целовала,
Что выступила кровь из губ моих!..
  О, неужели ты не возвратишься.
И медальон на цепи золотой
По-прежнему ношу я неизменно…
Ты хочешь знать – чье там изображенье
И прядь волос? Так знай – они твои!
  О, неужели ты не возвратишься?
Иль над моей всесилен ты душой?
Но день и ночь, во сне, в мечтах, всечасно,
Под ветра шум и легкий треск камина –
Всегда, всегда я мыслю о тебе…
  О, неужели ты не возвратишься?
Давно угас румянец щек моих,
И взор померк… Я жду!.. я умираю!..
И если я не шлю тебе проклятья, –
Как велика, пойми, моя любовь!..
  О, неужели ты не возвратишься?