Стихотворения в пяти томах

  Я оделась в легкие одежды,
  В белый цвет, как любит мой любимый,
  И спешу по лестнице заветной,
  Что ведет в его опочивальню.
Я спешу и вижу – мне навстречу
Вся в слезах бежит моя служанка, –
На три дня уехал повелитель,
Ждать его велел не засыпая.
  Как змея холодная и злая
  Жажда смерти в сердце шевельнулась,
  Но любовь посеяла надежду:
  Как-нибудь три дня переживу я,
  Как-нибудь перенесу разлуку.

5.

Я ждала его три долгих ночи.
Три зари я без него встречала.
К вечеру на третий день уснула.
Вдруг, сквозь сон, послышались мне стуки,
Стуки, шумы, звоны, разговоры,
Голос друга, смех его веселый…
Я проснулась, – звуки отзвучали…
Голоса угасли в отдаленье…
Где-то дверь захлопнулась… Все стихло.

6.

Я – к портрету. Он опять смеется.
Злой горбун оскалил волчьи зубы.
Я зову, – бежит моя служанка,
Говорю: «Подай мои наряды.
  Принеси запястья, ожерелья,
  Шелк и бархат, жемчуг и алмазы,
  Я хочу одеться королевой,
  Потому что мой король вернулся!»
– «Госпожа, – лепечет мне служанка, –
Не один вернулся повелитель,
Не один – с чужой нарядной дамой.
И портрет ее велел повесить
Над твоею брачною постелью».
  (В нашем доме был такой обычай:
  Кто бы ни был новый посетитель, –
  Вмиг лицо его изображалось
  На доске волшебной против входа).
Обернулась я и вижу – точно,
Над моим висит он изголовьем,
Подошла я с трепетом к портрету,
Подошла, взглянула – изумилась.
  Вместо глаз – две круглые гляделки,
  Грубый нос и брови – как колеса,
  Толстых губ нахальная улыбка
  С добродушно-глупым выраженьем.
О, когда б она была прекрасна, –
Я б изныла ревностью бессильной!
Но взглянув на эту, – почему-то
Умереть я снова захотела…

7.

  До зари очей я не смыкала.
  Рано утром, слышу, под окошком,
  Чей-то голос, женский и визгливый,
  Говорит кому-то: «До свиданья».
Я – к окну. И вижу – наши кони;
Вороной и белая лошадка,
Будто день и ночь, впряглись в карету,
А в карету входит незнакомка.
Круглыми как бусины глазами
Смотрит вверх, коротенькой рукою
Поцелуй кому-то посылает
И твердит: «До скорого свиданья!»
  В третий раз я смерти пожелала.
  О, когда б уснуть и не проснуться!

8.

Как-то скоро день сменился ночью,
Будто вовсе дня и не бывало,
Загорелись свечи и лампады,
Злой горбун широко скалит зубы.
  Я оделась в черный-черный бархат,
  В знак печали косы распустила,
  В черный флер закуталась и вышла.
  Я должна увидеть дорогого,
  Иль от боли сердце разорвется!
Я иду по залам одиноким.
В зеркалах мелькаю бледным ликом.
Тень моя колеблется за мною,
Бесконечно длится анфилада.
  По стенам висят пустые рамы,
  В рамах нет ни дам, ни кавалеров.
  Длинный стол мне заступил дорогу…
  Не дойти мне, видно, к дорогому!

9.

За столом сидят, болтают гости,
Лица их так странно мне знакомы:
Слева те, что числятся живыми,
Справа те, что числятся в умерших.
Как пройти мне: слева или справа?
  Не хочу к живым! С живыми скучно.
  Разговоры заведут, расспросы,
  Заглянут в мою больную душу,
  Захотят узнать, что в ней сокрыто,
  Что и мне самой еще неясно.
Лучше – к мертвым. С мертвыми – отрадней.
Ничего им от меня не надо.
Лики их торжественно-бесстрастны,
Голоса – таинственно-беззвучны.
  И пошла я смело и спокойно,
  Длинный стол направо обогнула.
  Тихо, тихо мертвые сидели,
  Тихо вслед мне что-то зашептали.

10.

Я бегу по лестнице заветной,
Подо мной поют, гудят ступени,
Каждая звучит особой нотой,
Выше, выше… будто я ступаю
По струнам певучего органа.
  Подо мной поют, гудят ступени
  О блаженном мщенье всепрощенья,
  А в душе – бушующее море!
  Жизнь и смерть слились в единый трепет!
О, мой друг, тебя ли я увижу?
Не в мечтах, не призраком, не в сказке?
Если есть такое счастье в мире, –
Наша жизнь – прекрасней сновиденья!
  Но дрожат, колеблются ступени,
  Между ними – черные провалы,
  А в провалах – бездна… Мрачной тенью
  Злой горбун вдруг вырос предо мною.

11.

Он растет – и рост его ужасен.
Он взмахнул гигантскими руками.
Знаю, знаю, – надо мне проснуться,
Чтоб не пасть в зияющую бездну!.
  Поздно! Сном я больше не владею.
  Страшный сон моей владеет волей.
  Надо мною – хохот привиденья,
  Подо мной – бездонное пространство.
  Обрываюсь. Падаю. «Любимый!
  За тебя!»… Лечу и – просыпаюсь.

12.

Нет такой волшебной, странной сказки,
Чтоб могла сравниться с правдой жизни,
В странных снах – таятся тайны духа,
В тайнах духа – скрыто откровенье.

Средние Века

В вечном страхе

Жгут сегодня много; площадь вся в огне.
Я домой вернулась. Что-то жутко мне.
В комнату вошла я. Стала. Замерла.
Утром – люди были, а теперь – зола!
Жгли их до заката медленным огнем.
Помяни их, Боже, в царствии Твоем!
Кто меня окликнул?! Окна отперты,
Пахнут где-то близко летние цветы.
Вижу, пол усыпан лепестками роз.
Ветер предвечерний их в окно принес.
Ты ошибся, ветер, сбился ты с пути.
Мне цветов не надо. Дальше отлети.
Не дыши так жарко вихрями пустынь.
Я тебя не знаю. Сгинь! Аминь! Аминь!
Бродит инквизитор под моим окном,
Он заметит розы на полу моем.
Скажет: «Это – чары! Это – колдовство!»
И возжаждет крови сердца моего…
Боже, если вечным Ты казнишь огнем, –
Вспомни о невинных в царствии Твоем!

Колдунья

(Из судебной хроники Средних веков)

– Раз с отцом гуляла я,
  Жарким полднем, в поле.
Злобой ныла грудь моя
  И тоской по воле.
– «Скучно сердцу моему
  В солнце и лазури.
Хочешь, вихрь я подниму?
  Мне подвластны бури.
Обещаю, не шутя,
  Быть одной в ответе».
Улыбнулся он: «Дитя!
  Чар не знают дети».
  Чист небесный океан,
  Но звучат призывы.
  Солнце спряталось в туман.
  Притаились нивы.
  Крепнет, крепнет сила чар.
  Вихри пробежали.
  Закурился легкий пар
  В потемневшей дали.
  Как могучий, черный щит,
  По краям – из злата,
  Туча грозная летит
  Пламенем объята.
  Чуть губами шевеля
  Я шепчу: «Готово!»
  Грянул гром. Дрожит земля.
  Я сдержала слово!

Ночь перед пыткой

Я чашу выпила до дна
  Бесовского напитка.
Мне ночь последняя дана –
  А завтра будет пытка.
Со мной и други, и враги, –
  Сравняла всех темница.
«Ведь ты сильна. О, помоги!»
  Их умоляют лица.
Да, я – сильна! Сюда! Ко мне,
  Неимущие лика…
И вот, – летят, в дыму, в огне,
  Хохочут, стонут дико.
Грядет во славе Сатана,
  Грядет со свитой многой.
Над ним – двурогая луна
  И венчик шестирогий.
«Я – вам отец! – Он возопил. –
  Кто здесь боится муки?
Да примет знак Великих сил
  На грудь, чело и руки.
Подобен камню будет тот,
  Кто носит стигмат ада.
Он под бичами запоет.
  Огонь – ему услада.
Аминь! Крепка моя печать, –
  Да слабый закалится!»
Кто смеет здесь чего-то ждать?!
  Рыдать?.. Взывать?.. Молиться?!!

Наваждения

Одержимая

Сегодня я – под властью «черной птицы»,
Она гнездо в груди моей свила.
Мне блещут чьи-то яркие зеницы,
Багровая в глазах клубится мгла.
Сегодня я – во власти злых влияний,
Я – в зареве угаснувших скорбей.
Мой лютый враг, утих ли гнев твой ранний?
Я жду тебя. Приди, сразись, убей!
Единственный, кого могу призвать я,
Не подходи. – Душа твоя светла.
В моей душе – лишь вопли и проклятья,
Затем, что я во власти Духа Зла!

Магический жезл

(Сонет)

Великий Маг, властитель душ влюбленных,
Простер свой жезл чудесный надо мной.
Усталых вежд очей моих бессонных,
Груди, горящей жаждой неземной,
И жарких уст, без пламени сожженных,
Коснулся властно скипетр золотой;
Он был обвит спиралью змей сплетенных,
Он заклинал змеиною четой!
И с этих пор бессильны – грозный Гений
Нежданных встреч и Демон Обольщений,
Сны бытия – все глуше, все немей.
И с этих пор – хочу ль отдаться чуду,
Хочу ль восстать – но всюду, всюду, всюду
Я вижу знак из двух сплетенных змей!

Смейся!

Сегодня отдых сердцу дам,
Пойду молиться в Божий храм, –
  Ниспала с глаз завеса.
Сегодня отдых сердцу дам,
Да вновь предамся Небесам,
  Да отрекусь от Беса.
Семь ступеней ведут во храм.
Органа вздохи слышны там.
  В душе моей тревога.
Всхожу на пятую ступень –
И вижу дьявольскую тень
  У Божьего порога.
Смеются Дьявола уста.
Он шепчет мне… О, я не та!
  Не внемлю – отвернулась.
Но на бесовские слова
Я про себя, едва-едва
  Чуть зримо – улыбнулась
Исчез. По гулким ступеням
Спешу, стучусь – но заперт храм,
  И лики смотрят строго.
И глас раздался надо мной:
«– Пересмехнувшись с Сатаной,
  Пойдешь ли славить Бога?
Открыт широко Божий храм
Всем покаяньям и слезам,
  Кто плачет – тот надейся.
Но ты, чей смехом был ответ,
Ступай. Тебе здесь места нет.
  Ты – смейся! Смейся! Смейся!»

Отрава мира

На лугу, где звонко бьет источник чистый
Светлою волною, радостной, как день,
Я нашла ягненка с шерстью серебристой…
Между ним и мною тихо встала Тень.
Шепчет, нож тяжелый мне влагая в руки:
«Пред тобою жертва, – жертву заколи.
Не создай кумира из бессильной муки,
В ней отрава мира, в ней печаль земли.
Вырастет из крови пышное растенье,
На стебле колючем красные цветы.
Первый – дерзновенье, а другой – забвенье,
Третий – опьяненье. Их познаешь ты!»
– Знаю, Темный, знаю, – кротостью блаженной
Никогда не билось сердце у меня.
Но в душе есть жажда правды совершенной,
Есть святое пламя звездного огня.
Знаю, Темный, – в каждом дремлет сила злая,
Зверь, непостижимый воле и уму.
Зверя клятвой вечной крепко заперла я,
Тайный ключ вручила Богу моему.
Верю, верю, Боже, – избранным Тобою
Ты удержишь руку от греха и зла! –
И пошла я смело новою тропою,
И отраву мира в сердце понесла.