Стихотворения в пяти томах

В час полуденный

И был искушен Адам в час полуденный, когда уходят ангелы поклоняться перед престолом Божиим. (из Апокалипсиса Моисея)

Бойтесь, бойтесь в час полуденный выйти на дорогу,
В этот час уходят ангелы поклоняться Богу.
Духи злые, нелюдимые, по земле блуждая,
Отвращают очи праведных от преддверья рая.
  У окна одна сидела я, голову понуря
  С неба тяжким зноем парило. Приближалась буря
  В красной дымке солнце плавало огненной луною
  Он – нежданный, он – негаданный тихо встал за мною.
  Он шепнул мне: «Полдень близится, выйдем на дорогу,
  В этот час уходят ангелы поклоняться Богу
  В этот час мы, духи вольные, по земле блуждаем,
  Потешаемся над истиной и над светлым раем.
  Полосой ложится серою скучная дорога,
  Но по ней чудес несказанных покажу я много».
  И повел меня неведомый по дороге в поле.
  Я пошла за ним, покорная сатанинской воле.
  Заклубилась пыль, что облако, на большой дороге.
  Тяжело людей окованных бьют о землю ноги.
  Без конца змеится-тянется пленных вереница,
  Все угрюмые, все зверские, все тупые лица.
  Ждут их храма карфагенского мрачные чертоги,
  Ждут жрецы неумолимые, лютые как боги.
  Пляски жриц, их беснования, сладость их напева
  И колосса раскаленного пламенное чрево.
  «Хочешь быть, – шепнул неведомый жрицею Ваала,
  Славить идола гудением арфы и кимвала,
  Возжигать ему курения, смирну с киннамоном,
  Услаждаться теплой кровию и предсмертным стоном?»
  «Прочь, исчадья, прочь, хулители!» я сказала строго, –
  «Предаюсь я милосердию всеблагого Бога».
  Вмиг исчезло наваждение. Только черной тучей
  Закружился вещих воронов легион летучий.
Бойтесь, бойтесь в час полуденный выйти на дорогу,
В этот час уходят ангелы поклоняться Богу,
В этот час бесовским воинствам власть дана такая,
Что трепещут души праведных у преддверья рая!

Саламандры

Тишина. Безмолвен вечер длинный,
Но живит камин своим теплом,
За стеною вальс поет старинный,
Тихий вальс, грустящий о былом.
Предо мной на камнях раскаленных
Саламандр кружится легкий рой.
Дышит жизнь в движеньях исступленных,
Скрыта смерть их бешеной игрой.
Все они в одеждах ярко-красных
И копьем качают золотым,
Слышен хор их шепотов неясных,
Внятна песнь, беззвучная, как дым: –
  «Мы – саламандры, блеск огня,
  Мы – дети призрачного дня,
  Огонь – бессмертный наш родник,
  Мы светим век, живем лишь миг.
  Во тьме горит наш блеск живой,
  Мы вьемся в пляске круговой,
  Мы греем ночь, мы сеем свет,
  Мы сеем свет, где солнца нет.
  Красив и страшен наш приют,
  Где травы алые цветут,
  Где вихрь горячий тонко свит,
  Где пламя синее висит,
  Где вдруг внезапный метеор
  Взметнет сверкающий узор
  И желтых искр пурпурный ход
  Завьет в бесшумный хоровод.
  Мы – саламандры, блеск огня,
  Мы – дети призрачного дня.
  Смеясь, кружась, наш легкий хор
  Ведет неслышный разговор.
  Мы в черных угольях дрожим,
  Тепло и жизнь оставим им.
  Мы – отблеск реющих комет,
  Где мы – там свет, там ночи нет.
  Мы на мгновенье созданы,
  Чтоб вызвать гаснущие сны,
  Чтоб камни мертвые согреть,
  Плясать, сверкать – и умереть».

В лучах восточных звезд

«Я хочу быть любимой тобой…»

Я хочу быть любимой тобой
Не для знойного, сладкого сна,
Но чтоб связаны вечной судьбой
Были наши навек имена.
Этот мир так отравлен людьми.
Эта жизнь так скучна и темна.
О, пойми, – о, пойми, – о, пойми!
В целом свете всегда я одна.
Я не знаю, где правда, где ложь,
Я затеряна в мертвой глуши.
Что мне жизнь, если ты оттолкнешь
Этот крик наболевшей души?
Пусть другие бросают цветы
И мешают их с прахом земным.
Но не ты – но не ты – но не ты!
О, властитель над сердцем моим.
И навеки я буду твоей,
Буду кроткой, покорной рабой,
Без упреков, без слез, без затей.
Я хочу быть любимой тобой.

«О божество мое с восточными очами…»

О божество мое с восточными очами,
Мой деспот, мой палач, взгляни, как я слаба!
Ты видишь – я горжусь позорными цепями,
  Безвольная и жалкая раба.
Бледнея, как цветок, склонившийся над бездной,
Колеблясь, как тростник над омутом реки,
Больная дремлет мысль, покинув мир надзвездный,
  В предчувствии страданья и тоски.
Бегут часы, бегут. И борются над нами,
И вьются, и скользят без шума и следа, –
О божество мое с восточными очами, –
  Два призрака: Навек и Никогда.

«Нет, не совсем несчастна я, – о нет!..»

Нет, не совсем несчастна я, – о нет!
За все, за все, – за гордость обладанья
Венцом из ярких звезд, – за целый свет
Не отдала бы я мои страданья.
Нет, не совсем несчастна я, поверь:
Лишь захочу – и рушатся преграды,
И в странный мир мучительной отрады
Откроется таинственная дверь.
Пусть я томлюсь и плачу от томленья,
Пусть я больна от страсти и любви,
Но ты меня несчастной не зови,
Я счастлива в безумии забвенья!
Не вечен день; я не всегда одна.
Оно блеснет, желанное мгновенье,
Блаженная настанет тишина, –
И будет мрак. И будет царство сна.
И вот, клубясь, задвигаются тени…
То будет ли в мечтаньях иль во сне,
Но ты придешь, но ты придешь ко мне,
Чтоб целовать мои колени,
Чтоб замирать в блаженной тишине.
О, пусть несет мне грустный час рассвета
Все униженья мстительного дня.
Пусть ни единый луч привета
В твоих очах не вспыхнет для меня. –
Воскреснет мир колеблющихся теней,
И призрак твой из сонма привидений
Я вызову, тоскуя и любя,
Чтоб выпить чашу горьких наслаждений
Вдвоем с тобой, далеко от тебя.

«Зимнее солнце свершило серебряный путь…»

Зимнее солнце свершило серебряный путь.
Счастлив – кто может на милой груди отдохнуть.
Звезды по снегу рассыпали свет голубой.
  Счастлив – кто будет с тобой.
Месяц, бледнея, ревниво взглянул и угас.
Счастлив – кто дремлет под взором властительных глаз.
Если томиться я буду и плакать во сне,
  Вспомнишь ли ты обо мне?
Полночь безмолвна, и Млечный раскинулся Путь.
Счастлив – кто может в любимые очи взглянуть,
Глубже взглянуть, и отдаться их властной судьбе.
  Счастлив – кто близок тебе.

«Не мучь меня, когда, во тьме рожденный…»

Не мучь меня, когда, во тьме рожденный,
Восходит день в сиянии весны,
Когда шуршат в листве непробужденной
  Предутренние сны.
Не мучь меня, когда молчат надежды
И для борьбы нет сил в моей груди,
И я твержу, смежив в томленье вежды:
  Приди, приди, приди!
Не мучь меня, когда лазурь темнеет,
Леса шумят – и близится гроза;
Когда упасть с моих ресниц не смеет
  И очи жжет слеза.
Когда я жду в безрадостном раздумье,
Кляну тебя – и призываю вновь.
Не мучь меня, когда я вся – безумье,
  Когда я вся – любовь.

«Я люблю тебя, как море любит солнечный восход…»

Я люблю тебя, как море любит солнечный восход,
Как нарцисс, к воде склоненный, – блеск и холод сонных вод.
Я люблю тебя, как звезды любят месяц золотой,
Как поэт – свое созданье, вознесенное мечтой,
Я люблю тебя, как пламя – однодневки мотыльки,
От любви изнемогая, изнывая от тоски.
Я люблю тебя, как любит звонкий ветер камыши,
Я люблю тебя всей волей, всеми струнами души.
Я люблю тебя как любят неразгаданные сны:
Больше солнца, больше счастья, больше жизни и весны.