Баннерет

— А теперича что? Они снова собирают деньги, чтобы заплатить каким-то наёмникам! А наши доблестные воители что? Портки запачкали со страху? Они только простого мужика горазды обирать да брюхо своё набивать, покрывая старостово воровство! Будем мы это терпеть. Или сами теперича за себя постоим!

— Нет!— Да ни в жисть!— Покажем им!

— Айлин давай за мной. Парни, прикрывайте фланги, — скомандовал я вытаскивая клинок из ножен и начиная продираться сквозь гудящую толпу. Крестьяне расступались неохотно. Некоторым приходилось отвесить крепких пинков, чтобы они убрались с дороги. Другие порывались огрызаться, но как только видели блеск холодной стали и мою изуродованную и перевязанную рожу, в нерешительности отступали назад, так что к телеге мы пробились довольно быстро.

— И тогда мы выволочем его на улицу… — продолжал надрываться «революционер» со своей повозки, усиленно размахивая руками. Мне было не очень интересно слушать его проповеди, так что я просто стукнул несколько раз рукояткой меча по борту телеги и крикнул.

— Слезай, мудила!

— Чего? — крестьянин уставился на меня немигающим «рыбьим» взглядом. На несколько мгновений повисла напряженная тишина, и у меня появилась возможность как следует рассмотреть бунтовщика. Выглядел он, прямо скажем, неважно. Одежда ободрана и перепачкана то ли в грязи, то ли в свином дерьме. Лицо опухло так, будто вчера он в одну глотку выдул целый бочонок пива. Под правым глазом синяк. Передние зубы выбиты. Должно быть местный забулдыга, перебравший дешёвой браги. Сам ни дня честно не трудился, но зато как доходы других считать, так он в первых рядах. С таким не должно быть много проблем, если его заткнуть вовремя.

— Осади, говорю, Ленин недоделанный. Броневичок ещё не изобрели, а с телеги вещать, знаешь ли, не солидно. Слезай сюда, и поговорим по-человечески.

— Чаго?! — снова непонимающе уставился на меня тот, — Ты меня проклясть что-ли хочешь, колдун? Люди, слышали! Этот колдун на меня свои чары пытается напустить средь бела дня!

Толпа развернулась в нашу сторону. Некоторые мужики поудобнее перехватили вилы, но атаковать не спешили. Мда уж. Так дело у нас дальше не пойдет.

Я схватил мужика за штанину и с силой дёрнул его на себя. Тот покачнулся, нелепо взмахнул руками и с криком полетел на землю. Я попытался его придержать, чтобы бедолага ничего себе не переломал и не расквасил рожу, но рана на руке вновь дала о себе знать в самый неподходящий момент. Её прострелила боль и жжение, а по коже под гамбезоном и тельником потекло что-то тёплое и липкое. Должно быть разошлись неудачно наложенные швы.

Кмет со всего маху грохнулся в грязь, пролежал секунду неподвижно, а затем засучил конечностями по земле и завизжал, будто хряк, которого волокли на бойню.

— Помогите, людидобрые! Разбой! Посередь белого дня убивают!

Толпа придвинулась ближе, наставив на нас вилы. По ней прокотился недовольный ропот. А затем кто-то из крестьян выкрикнул:

— Он наших обижает! Бей паскудника!

Крестьяне загудели, но делать последний, роковой шаг по-прежнему не спешили. Боялись. И правильно делали.

— Да ктож колдуна то тронет? — возмущённо сказал один из селюков, — А ежели он порчу какую на тебя в отместку наведёт?

— Да-да, точно! — крикнул другой, — Проказу нашлёт на тебя, и на твой род до седьмого колена! Не трогайте колдуна.

— Девку его схватите! Ежели он…

Крестьянин не договорил. Девушка вскрикнула. Один из кметов вцепился ей в руку и рванул на себя, одним мощным движением втащив её в толпу. Бернард бросился следом, но кто-то ткнул его в бок вилами, заставив отступить назад.

Я шагнул вперёд. Внутри клокотала злоба. Мы ничего не сделали этим людям. Ничего дурного. А они… Разъярённая, потерявшая последний разум толпа, решили отыграть свои злобу и бессилие на нас, потому как ополчение оказалось им не по зубам. Подумали, будто мы будем более лёгкой добычей. Особенно если взять из нас кого послабее и приставить ему нож к горлу. Похоже придётся им наглядно показать, что они не с теми связались.

Взмахнул мечом, заставив нескольких кметов отшатнуться в сторону. У одного по распоротой наискось рубахе начало расползаться тёмно-алое кровавое пятно. Крутанулся, ткнув одного из мужиков рукояткой под рёбра и добавив латной рукавицей по загривку. Тот глухо охнул и рухнул на землю, как подкошенный. Шатнуло в сторону. Воздух с шумом вырывался из лёгких. Какой-то селюк огрел меня ботогом (длинная толстая палка, нередко заменявшая путешественникам посох). Отступил на полшага назад, собираясь ткнуть засранца остриём клинка прямо в лицо. Но остановился. Замер.

Селюк схвативший Айлин громко заверещал, неестественно дёргаясь и выгибаясь. Его лицо перекосила гримаса ужаса и боли. Остальные кметы рванули в стороны, стараясь убраться от него как можно дальше. Послышались крики:

— Колдует. Эта сука колдует.— Чары накладывает.— Проклятие кликает. Отойдите от неё, а не то нас всех…

— Бернард, вытаскивайте её! — рявкнул я, выпуская из руки меч и начиная формировать меж ладоней крохотное солнце. Сержант бросился вперёд, в образовавшийся просвет, схватил девушку за шиворот и рванул на себя, волоча её по земле. Один из его бойцов рванул следом и встал между ними и толпой. Второй же подскочил ко мне, обнажив клинок. Всё действо заняло не больше пары секунд.

Крестьяне вновь загудели и качнулись вперёд. На солнце сверкнули острые зубья вил. Но Бернард, вместе с девушкой, которую всё ещё держал за шиворот, был уже у повозки. А небольшая светящаяся точка между моих ладоней разрослась до приличных размеров шара. Одно короткое движение, и он уже летит под ноги селюкам. Миг. Другой. Взрыв. Огненные брызги щедрым дождём обдают сгрудившуюся толпу. В воздухе стоит вой. Несколько человек катаются по земле, пытаясь сбить пламя с одежды. Другие разбежались в разные стороны, спасая свои шкуры.

— Парни, помогите им, — я кивнул в сторону валяющихся кметов. Солдаты недоумевающе посмотрели на меня. В их взглядах читался немой вопрос. Мол, эти козлоёбы нас только что хотели убить, а мы должны им помогать? Вопрос конечно, справедливый. Но если кто-то из них умрёт сейчас, то местные на нас затаят обиду. И проблем мы потом не оберёмся.

— Ну, живо! — рявкнул я. Парни вышли из ступора и бросились к кметам, всё ещё пытающимся сбить с себя пламя. А я наклонился и помог девушке подняться на ноги.

— Порядок?

— Угу, — Айлин тяжело дышала и ошарашенно смотрела на поле недавнего боя, — Мать твою. Вот и пригодилось заклинаньице.

— Не расслабляйся, — я встряхнул девушку и снова поморщился. Руку прострелила новая вспышка боли, — Ничего ещё не закончилось.

Парни управились быстро. Кметов зацепило не сильно, так что огонь не успел их как следует обжечь. Скорее напугал до усрачки. Толпа вновь стекалась обратно.

— Генри, — Айлин дёрнуламеня за рукав, — У тебя кровь!

— Потом разберёмся, — отмахнулся я, повернувшись к валяющемуся на земле пьянице. Тот, как ни странно, даже не попытался убежать, когда началась заварушка. То ли просто пересрался со страху, то ли сломал себе чего, пока падал. Я взял его за шиворот, не без труда поднял. Встряхнул.

— Никто тебя убивать не собирается, кусок дерьма, — я не удержался и сплюнул под ноги неуверенно покачивающемуся кмету. Тот переводил ошалелый взгляд то на меня, то на Айлин, то на хищно оскалившегося Бернарда. Из носа селюка текла кровь. Должно быть, разбил при падении с телеги. Изо рта несло крепким перегаром, — Сходи, проспись. Вымойся. Приведи себя в порядок. И потом можешь изложить свою претензию. Цивилизованно. По-человечески.

— Ци… Ци… Цивали… — слово для говнюка явно было в новинку. Но у меня не было ни времени, ни желания ждать, пока его одноизвилинные мозги обработают этот «чудовищный» объём информации.

— Пошёл отсюда, падаль! — рявкнул я прямо в лицо селюку. Подействовало. Алкаш отшатнулся, помедлил пару секунд и рванул прочь, что было сил. Видать, такой язык был ему знаком куда лучше, — А вы, — я повернулся к поредевшей толпе, — Уберите оружие. Никто вам зла не желает. Напротив, собираемся помочь. Затем староста нас и позвал.

— Так чаго ж вы нам вчера ночью то не помогли, когда у нас… — начал было один из крестьян. Крупный мужик в кожаном переднике. Должно быть местный кузнец.

— А того, что за вашу охрану нам никто не платил, — отрезал я, — И это задача и ответственность ваших людей, а не наша. Но, — я выдержал паузу, ожидая, когда на мне сфокусируетсявсё внимание толпы, — Мы вам поможем найти управу супротив тварей, ежели такая существует. Потому, пока не расходитесь.

Перед глазами внезапно побежали строчки лога:Навык «Пиромантия» достиг 16го уровня. Получено 30 опыта.Навык «Дипломатия» достиг 31го уровня. Получено 50 опыта.До следующего уровня персонажа осталось 195 опыта.

Толпа одобрительно загудела, и под этот гомон мы наконец-то пробились к дому старосты. Возле крыльца и лестницы ведущей на второй этаж, нас встретил капитан местной стражи. Как зовут этого хрена, я так вспомнить и не смог.

— Мы вам, значица, премного благодарствуем, господин колдун, — кивнул нам мужик, не выпуская из рук длинной алебарды, — Ежелиб не вы, кто знает, до чего бы этот мятеж дошёл. А моим ребятам, по правде сказать, не шибко хотелось бы тыкать пиками в своих же соседей.

— Ежели им не хочется тыкать пиками в собственных соседей, подавляя бунт, надо лучше их охранять, — сплюнул Бернард, — А не спать на постах и пропускать патрулирование!

— И благодарить меня не спеши. По крайней мере, пока, — многозначительно хмыкнул я, протискиваясь мимо него. Капитан стражи проводил нас долгим, ничего не понимающим взглядом.