Незваный. Книга 3. Посередине

— Вам звонят, Онуфрий Иванович,— снова напомнил о себе секретарь, передавая коммуникатор. — Из вашего личного списка…

Рукавишников тут же вырвал коммуникатор из рук парня и резко махнул рукой в его сторону. Жест однозначно указывал на дверь, за которой, собственно, секретарь и тут же и исчез.

— Готов выступать? — на экране коммуникаторе показалось знакомое лицо партнера. — На всех каналах показывают вашу площадь.

Рукавишников пытался было ограничиться кивком, чтобы случайно не выдать свое состояние. Но не сдержался, уж слишком было сильно нервное напряжение.

— Проклятье! Там же больше ста тысяч народу! А они все прут и прут! Я даже отсюда слышу, как они кричат! — едва не срываясь на крик, говорил он. — Зачем мы только все это начали?! Мы же после смерти императора для всех станем целью номер один! Чернь будет носить на руках, а благородные возненавидят! А если уже безы за мной идут?! Что тогда?!

— Успокойся, Иваныч, — чуть насмешливым тоном проговорил партнер. — Вздохни поглубже. А лучше пропусти рюмку своего любимого коньяка. Опьянеть — не опьянеешь, а мозги немного встанут на место. Ну?

Не выпуская из рук коммуникатора, магнат вытащил из бара пузатую бутылку коньяка, и налили полный бокал. Выдохнул и опрокинул его внутрь.

— Полегчало немного? — донесся голос из коммуникатора. Подниму тебе настроение. Род Скуратовых сегодня объявит о полной поддержке твоей партии и ваших требований. Может сказать об этом сегодня же.

Рукавишников мотнул головой так, словно туда попала вода. Ему показалось, что он ослышался. Когда это было видано, чтобы старинный боярский род в открытую против прав своего сословия пошел? А ведь программа прогрессисткой партии предлагает, как минимум, уравнивание в правах всех сословий. Разве могло такое случится?

— Что глазами хлопаешь? Говорю, как глава рода, Скуратовы за тебя, — усмехнулся парень. — Больше того, наше родственное колено Бельских тоже встанет за тебя. Иди и ничего не бойся.

-//-//-

Через некоторое время значительная часть каналов, прервав трансляцию митингов, выпустила в эфир небольшой ролик с пометкой «молния».

— Я Максим Скуратов-Соколов, глава рода Скуратовых, заявляю, что род Скуратовых и союзный нам род Бельских не могут спокойно смотреть на то, что происходит в Отечестве, и оставаться от этого в стороне, — с экранов на зрителя смотрел серьезный молодой человек в строгом темном костюме, стоявший на фоне заполненной людьми площади столицы. — Это определяющий для всех нас момент в истории, который может изменить нашу жизнь. Именно сейчас мы с вами можем исправить все то, что считали плохим, несправедливым, жестоким. Пришло время перемен. И мы не будем прятаться или сопротивляться им. Мы скажем им наше твердое «да», — после недолгое паузы парень продолжил. — Объявляю, что мы полностью поддерживает прогрессистскую партию и ее лидера Онуфрия Ивановича Рукавишникова.

Парень глядел прямо в глаза зрителя и, казалось, что видел каждого из тех миллионов, что сейчас прильнули к разнообразным экранам телевизоров и гаджетов. Его спокойная твердая речь совсем не вызывала отторжения. Напротив, внушала доверие.

— Сегодня больше не должно быть благородных и не благородных по праву рождения, — говорил он невероятно крамольные вещи с точки зрения человека своего круга. Еще вчера это просто физически бы не выпустили в эфир. Имперская безопасность же только за один намек на такие слова уже бежала возбуждать дело. — Должны остаться только благородные и не благородные по праву своих личностных качеств. Спросите каждый сам себя — кто я? Благородный по своим предкам или благородный по своим деяниям?! И надеюсь, ответ вас не разочарует.

Этот же ролик прямо сейчас показывали и на той самой площади, где выступал Рукавишников. Тот, как и все остальные, слушали каждое слово боярина, затаив дыхание. Тишина стояла такая, что и представить себе было невозможно. Сотни тысяч человек превратились в одно большое ухо.

— А теперь я обращаюсь к тем, кому не по нраву происходящее сейчас. Мне понятна ваша боль. Ведь, стали свидетелями обрушения вашего мира и не знаете, что будет построено на его руинах. Прошу вас, серьезно подумайте даже не о себе, а о нашем Отечестве. В гордыне и спеси вы можете запросто все уничтожить, не оставив, вообще, ничего. Прошу вас, подумайте.

Ролик закончился, но тишина на площади, по-прежнему, казалась мертвой.