Дневник шпиона

ЛЮБОВЬ НЕ РЖАВЕЕТ

8 декабря. Мабель прошла в палату. Но передают умопомрачительные сведения: Черчилль провалился. Вот тебе и точной расчет! Коммунист Саклатвала тоже провалился.

Вчера я привез Мабель цветы и поздравил ее. Но она холодно отнеслась к моему букету. Сказала:

— Теперь цветочки мне больше не нужны. Они сыграли свою роль.

Боюсь, что Черчилль был прав, говоря, что место в палате делает людей черствыми. Но гордость Мабель понятна. Всего в палату прошло меньше десятка женщин. Даже графиня Уорвик, которая шла по списку Рабочей партии, потерпела крушение. И это несмотря на то, что фамилия ее прославлена еще Шекспиром, а у нее хороший замок, в котором любят отдыхать вожди лейбористов.

По всем видимостям, Рабочая партия получила больше голосов, нежели рассчитывала. Не исключена возможность, что рабочие будут у власти.

Конечно, консерваторы и либералы легко могли бы поладить и провести коалиционное министерство. Но об этом пока никто не говорит. Наоборот, есть слух, что либералы поддержат лейбористов и приведут их к власти. Черчилль провалился, но его план проходит.

10 января. Я продолжаю часто посещать Мабель. Мне кажется, что пока министерство не сформировано, у меня еще есть некоторые шансы. Мабель внимательна ко мне, но она слишком занята. Все время ей звонят по телефону и приносят письма. Говорить о любви и о браке в такой обстановке нет возможности, хотя Рождество прошло, а она просила меня напомнить ей о браке как раз после Рождества.

23 января. Вчера король принял Макдональда в Букингэмском дворце. Лидер рабочих поцеловал королевскую руку и обязался сформировать министерство.

24 января. Я приехал к Мабель, чтобы поздравить ее с окончательной победой Рабочей партии. Заранее я представлял себе ее ликование. Но я застал ее сосредоточенной. Она очень ласково посмотрела на меня и, выслушав мое приветствие, подошла ко мне близко, как давно не подходила. Вдруг ее руки поднялись и опустились ко мне на плечи. Она сказала:

— О, Эдди, я завоевала вас. Со вчерашнего дня власть в Англии в руках рабочих. Что бы вы ни делали во время ваших подозрительных отлучек из Лондона, я знаю одно: вы будете служить нам, проводить в жизнь наши планы.

Я открыл было рот, чтобы возразить ей, но она не дала мне сказать ни одного слова:

— Не говорите, ничего не говорите. Я согласна выйти за вас замуж и как можно скорей. Я решила сделать это, как только наша партия возьмет верх. Теперь это произошло. Мы потеряли очень много времени, и оба виноваты в этом. Я так устала за выборы. Теперь я хотела бы отдохнуть немного и подумать о себе.

Я поцеловал обе ее руки и тихо сел в кресло. Я никак не ожидал такого оборота дела. Действительно, английские женщины переродились. Они как рыцари древности, способны совершать подвиги, чтобы завоевать себе любимых. Черчилль плохо ориентируется в современности.

Вечером мы условились с полковником относительно объявления о помолвке и других мелочах. Полковник заявил, что передает нам свой дом на Парк-Лэйне и дает деньги на ремонт. Он уверяет, что, если приняться за дело теперь же, ремонт можно окончить в двадцать дней.

Я вышел от Мабель в самом радостном настроения. Но по дороге у меня явились опасения. Министерство будет в руках рабочих. Что, если Мабель через знакомого министра узнает, что я числюсь агентом Интеллидженс Сервис? Хотя она говорит, что Интеллидженс Сервис будет теперь служить интересам рабочих, вряд ли ее обрадует подтверждение анонимного письма…

Дома дед, которого я разбудил, чтобы сообщить о свадьбе, обнял меня и поцеловал.

— Вот мы и вернули наше состояние, — сказал он, сладко зевая. — Я считаю, что у полковника, кроме дома наберется тысяч триста. Теперь надо постараться, чтоб у вас был сын. А полковник, конечно, сделает самое лучшее, если сыграет в ящик.

Мы долго еще разговаривали с дедом. Он сообщил мне, что предполагает остаться жить на старой квартире. Я обещал часто навещать его. Я решил сохранить без изменений свою комнату и именно в ней держать этот дневник, чтобы Мабель случайно не прочла его.

Когда дед зашел, я позвонил по телефону на квартиру Черчилля. Подошел лакей. Я просил передать мистеру Черчиллю, что леопардовая шкура мне пригодилась, и я очень благодарю за нее.

12 февраля. Целыми днями я занят по ремонту дома. Кроме того, Мабель поручила мне ведение всех ее денежных дел. Мне даже некогда было записать в дневник, что Рабочая партия уже признала Россию де-юре. Впрочем, может быть, это к лучшему: у нас будет неуязвимая база в Москве.

Сегодня у меня был Гроп. Он сообщил, что весь штат Интеллидженс Сервис решил подать в отставку в связи с сформированием рабочего правительства. Ни один служащий не допускает возможности, чтобы во главе службы, охраняющей Англию от всех бед, стоял рабочий. Никто не рассчитывает на долговечность рабочего правительства. И никому не интересно, чтобы списки службы попали в рабочую печать всего мира.

Он сообщил мне, что такое же заявление сделал штат адмиралтейства. Макдональд, который усвоил систему никого не пугать, уже пошел на уступки и назначил Первым лордом Адмиралтейства бывшего вице-короля Индии лорда Челмсфорда. Но во главе Интеллидженс Сервис он хочет видеть своего человека.

Я написал записку Варбуртону с просьбой вычеркнуть из списков мою фамилию. Указал на необходимость этого в связи с предстоящим моим браком. Гроп обещал устроить мне это дело.

Окончив с Гропом разговор на эту тему, я сказал:

— Сейчас я произвожу ремонт дома, в котором мне необходимо установить слуховую связь между комнатами. Что вы мне можете посоветовать?

— Только одно. У меня есть мастер, специалист по установкам такого рода. Он наш служащий, и на него можно положиться вполне. Разрешите — я его пришлю к вам завтра утром.

— Да, в десять часов утра.

— Слушаю-с, сэр. И прошу принять во внимание, что мастер этот прямо художник своего дела. Он умеет прятать в стенах маленькие аппаратики, которые потом будут передавать разговор хоть за милю.

— Мне этого не нужно, Гроп. Речь идет о небольшом частном доме. Итак, значит, завтра в десять часов.

— Так точно, сэр.

Хотя все разговоры были исчерпаны, Гроп не уходил. Я сразу не понял, в чем дело. Но потом он попытался всучить мне небольшую записочку. Конечно, я ее не принял.

Меня удивляет не настойчивость княгини Долгорукой, а доброта Гропа. Я уверен, что Долгорукая занимает у него деньги.

14 февраля. Мабель осмотрела дом и осталась довольна ремонтом. Она находит только, что краска сохнет слишком медленно. Я объяснил ей, что сейчас зима, но она ничего слушать не хочет.

Вечером у меня опять был Гроп. Он сообщил, что Макдональд согласился на условия сотрудников Интеллидженс Сервис. Ему ничего не оставалось делать, ведь вся служба, как один человек, заявила свои требования. Мы можем теперь работать спокойно: старый начальник остался на своем месте — и все его помощники тоже. Сам Мак будет узнавать только разные пустяки, специально для него сфабрикованные. Стать у власти еще не значит взять вожжи в свои руки. Мы сохраним свою службу целой и невредимой до прихода настоящего правительства.

20 февраля. Полковник Мальмер всю свою энергию ухлопывает на организацию нашей свадьбы, словно он сам женится. Он разослал сотни приглашений и собирается устроить небывалый в Лондоне пир.

Наша свадьба назначена на 5 марта. Пресса проявляет особый интерес к предстоящему торжеству, так как впервые в истории Англии член палаты не женится, а выходит замуж. В одной из газет была напечатана моя родословная, в составлении которой безусловно участвовал дед. Сказано, что в настоящее время я работаю при военном ведомстве по обороне страны.

22 февраля. Ремонт дома окончен. Полковник вкатил уйму денег в обстановку. На одни ковры он истратил две тысячи фунтов. Кроме того, подарил несколько дорогих картин и скульптур. У Мабель два кабинета: рабочий и приемный. У меня — один. Зато в стене этого кабинета есть потайной шкафчик, закрытый шкурой леопарда. В шкафчике этом можно сидеть и слушать, о чем говорят во всех комнатах дома. Аппарат передает даже шепот. Поистине это гениальное изобретение.

6 марта. Вчера наконец состоялась наша свадьба. Черчилль не имеет права говорить, что я никуда не годный агент.

Свадьба была блестяща со всех точек зрения. Мабель была очень хороша, казалось, что от нее идут лучи. Сам премьер поздравил нас и со свойственным ему добродушным красноречием сделал множество неуклюжих пожеланий. К концу вечера все немного распустились. Аристократы уехали, а члены Рабочей партии перепились и начали петь в курительной комнате "Красное знамя". Один из гостей, сильно подвыпив, ходил за Мабель и говорил укоризненно:

— Нехорошо жениться во время сессии.

Говорилось и много других глупостей, но о них не хочется писать.

Сегодня я пришел навестить деда и взять некоторые вещи. Кстати, мне хотелось просмотреть газеты, которые дед успел купить. В вечерних газетах свадьба описана пространно. Много даже сказано того, чего я не заметил.

И в каждой газете, помимо описания нашей свадьбы, заголовок крупными буквами:

"Русская дама бросилась с Вестминстерского моста в воду. Дама спасена. Причины неизвестные".

Сначала я не обратил внимания на эти строчки. Но потом я позвонил в редакцию "Стара" и попросил сообщить мне имя дамы. Там мне ответили, что имя скрывается. Но что дама бросилась в воду не от бедности, так как она была одета в белое атласное платье.

Пять раз я звонил к Гропу, но его все не было дома. Наконец, он сам позвонил мне и сказал, что скоро придет.

Когда он вошел в мою комнату, вид у него был смущенный. Я не стал говорить с ним о службе, а прямо перешел к делу:

— Кто это там бросился в Темзу?

— Ах, — ответил Гроп и прослезился. — Это несчастная мадам Долгорукая. Ее вытащили с большим трудом только потому, что рядом стоял катер.

— Жива она?

— Пока жива. Но она сильно простудилась.

— Как же она объясняет свой поступок?

— Она его никак не объясняет, сэр. Она сошла с ума.

— Только этого недоставало… Чего же ради все-таки она полезла в воду?

— Ах, сэр! Мне говорили, что в России существует обычай кончать жизнь трагически, когда женится любимый человек.

— Дикий обычай. Не думаю, чтобы он привился в Англии. Скажите честно, не вы подстроили все это?

— Что вы, что вы, сэр? На что можно рассчитывать, устраивая такую историю? Разве вас это смутит? Вот муж ее — другое дело. Он прибежал в больницу раньше, чем вышли газеты. Целых два года они не видались, но тут он простил ей все. Он услышал по радио об этом прискорбном случае и сразу решил, что только его жена может сделать такой вольт. Он сказал, что они опять будут жить вместе, если она выздоровеет.

Мы еще поболтали немного, потом вместе вышли на улицу. Я дал Гропу денег на случай, если что-либо понадобится купить утопленнице. После этого я взял такси и уехал.