Дневник шпиона

САМ КОРОЛЬ ПОЖЕЛАЛ

2 июня. Меня вспомнили. Сегодня секретарь мистера Черчилля позвонил мне по телефону и попросил явиться в час дня в служебный кабинет министра.

Мистер Черчилль, прежде чем заговорить, долго смотрел на меня и вдруг расхохотался.

— Садитесь, Кент, — сказал он, успокоившись. — Теперь вы поняли, как ведутся дела? Ведь не будь у вас кражи, я бы так и не раскачал кабинета… Вы блестящий работник. Я вас не поблагодарил еще за то, что вы ликвидировали "план Лавентри". Благодарю вас. Как канцлер казначейства я больше всех заинтересован, чтобы деньги не уплывали из Англии в Россию. Но сейчас речь не об этом. Я вам дал отдохнуть. А теперь хочу предложить службу по казначейству.

Я удивленно посмотрел на министра. Нельзя было понять, говорит ли он серьезно или иронизирует. Неужели он на самом деле хочет посадить меня за ведение бухгалтерских книг? Я не знал, что и сказать. Министр продолжал:

— Вы, конечно, понимаете, Кент, что я не собираюсь сажать вас за счеты. У меня есть другая работа — по вашим способностям и вкусу. И если вы ее выполните успешно, это вам пригодится.

— Я слушаю, сэр, — сказал я почти бодро.

— С русскими покончено до новых парламентских выборов. Но они не хотят оставить нас в покое. Сегодня из архивов казначейства мне подали официальную справку о том, что 14 ноября 1854 года на пароходе "Черный принц" у крымских берегов утонуло сто бочонков золота. Вы, конечно, слышали об этой печальной истории?

— Так точно, сэр. Вместе с этим золотом утонул также мой прадед, военный доктор Эдуард Кент.

— Тем лучше. Скажу по правде, я мало беспокоился об этих деньгах до последнего времени. Они давно списаны в расход, и о возврате их канцлеры казначейства, мои предшественники, и не помышляли. Я тоже не думаю, что деньги эти когда-нибудь вернутся в наши кладовые. Не в том дело. Представьте себе, сейчас эти русские хотят поднять пароход и использовать деньги на электрификацию. Отчаявшись получить в долг от Мидленд Бэнка, они не бросили мысли поправить своего положения за наш счет. Я имею верные сведения, что они заключили договор с японской фирмой Катоаки о подъеме парохода и уже поставили эти сто бочонков нашего золота на приход по бюджету в рубрике доходов от рыболовства. Этого я как канцлер казначейства допустить не могу. По совести говорю, не могу. И вы должны мне помочь в ликвидации этой финансовой операции.

— В чем же может выразиться моя помощь, сэр?

— Сейчас объясню. Ведь вы, конечно, понимаете, Кент, что деньги со дна морского получаются не по чеку. Для того чтобы поднять сто бочонков, нужны сооружения и водолазы. Ручаюсь вам, что они провозятся с этой "получкой" не меньше двух месяцев. Такой ловкий человек, как вы, сумеет там что-нибудь навар-ганить. Пусть уж лучше деньги остаются под водой… Я вижу, вы колеблетесь. Так имейте в виду, что это не мой личный каприз. Я думаю, что сам король стоит на моей точке зрения!

При этих словах министр громко засмеялся и встал.

— Едем, — произнес он решительно.

— Куда, сэр?

— В Букингемский дворец. Я вас познакомлю с нашим королем. Он чертовски славный малый, хотя немного нерешительный. Потехи ради мы иногда доводим до его сведения о разных глупостях. Он высказывает то или другое пожелание, и у него создается впечатление, что он нужен Англии.

Я не успел возразить Черчиллю, что не готов к встрече с королем, как он уже подхватил меня под руку и вышел в приемную. Там отдал приказание секретарю срочно созвониться с дворцом. Затем мы спустились вниз и сели в машину министра.

— Букингем! — крикнул Черчилль.

В пути он не переставал говорить.

— Король любит все, что относится к истории и географии. Сто бочонков золота на дне Черного моря — это ему может понравиться. Ручаюсь вам, что он поддержит мой план и благословит вас обеими руками на поездку.

Машина остановилась перед Королевским дворцом. Мы прошли мимо красных часовых, которые молча проводили министра глазами. Двери распахнулись перед нами сами собой. В вестибюле нас встретил старый чиновник, который сообщил Черчиллю, что король нас ожидает. Он только что кончил кормить рыб и теперь читает газету.

В сопровождении чиновника и шести лакеев мы прошли ряд зал, похожих на музейные. Темные картины старых школ мелькали у меня в глазах, огромные фарфоровые вазы неожиданно появлялись на дороге. Черчилль бежал впереди, не выказывая никакого почтения к помещению. Я шагал сзади военным шагом. Чиновник и лакеи замыкали наше шествие.

Мы вышли в галерею с большими разноцветными окнами. У меня глаза начали чесаться от красных и желтых бликов, которые скользили по моему лицу. Черчилль прибавил шагу, свернул куда-то влево и остановился. Мы оказались в круглом белом зальце, клетчатый пол которого был похож на шахматную доску для великанов.

— Подождите меня здесь, — сказал Черчилль и постучал в черепаховую дверь. Не дожидаясь ответа, он вошел, оставив меня с чиновником. Немного погодя он высунулся в дверь и крикнул: — Майор Кент, войдите!

Я вошел в кабинет короля Британии и императора Индии Георга V.

— Майор Кент, — представил меня Черчилль.

Король сидел посередине комнаты на стуле с невероятно тонкими белыми ножками. Рядом, на ковре, валялись листы "Таймс". Министр стоял на одном из них, широко улыбаясь.

Я взглянул на короля. Он был старше своих портретов. Огромные мешки под глазами тянули кожу всего лица вниз и обнажали белки больше, чем следует. Он был одет в простой серый костюм и апельсиновые туфли на тонкой подошве.

— Сто бочонков с золотом, — произнес король дрожащим голосом, мельком взглянув на меня.

— Да, ваше величество, — ответил Черчилль. — Сто бочонков, не считая брильянтовой шпаги, которую королева Виктория посылала адмиралу. Я, как ответственный министр, полагаю, что Англия не может допустить, чтобы все это пошло на проводку электричества в чужой стране.

— Что же, вы предлагаете объявить войну? — спросил король немного испуганно.

— Нет, зачем? Майор Кент отправится туда один на подводной лодке.

— А вы думаете, он справится с русским черноморским флотом один?

— Думаю, что да.

— Тогда пусть поезжает. Только вот вопрос: не нарушаем ли мы, Черчилль, конституции, посылая майора нашей службы в чужие страны?

— Никак нет, ваше величество. Мы укрепляем конституцию. Приказ короля будет скреплен подписью ответственного министра.

— А вы не откажетесь от своих слов?

— Ни в коем случае.

— Тогда отправляйтесь срочно, Кент. Святой Джон креститель да поможет вам…

Черчилль долго хохотал в автомобиле над моим растерянным видом. Потом перешел к делу:

— Когда вы можете выехать?

— Завтра.

— Прекрасно. Ссылаясь на приказ короля, я предложу адмиралтейству дать вам самую быстроходную лодку. Вас доставят к Ленинграду в три дня. В три — вы пересечете Россию на скором, а через шесть дней будете в Крыму. Так?

— Слушаю-с, сэр.

— Я устрою все нужное для поездки и все необходимое после доездки. Вы останетесь довольны. Завтра ночью в два вы должны выехать в Харвич. Остальное понятно. Не забудьте зайти перед отъездом в адмиралтейство и взять ордер на посадку в субмарину. Ордер будет без имени. До свидания!

Он высадил меня из машины на асфальте Круглой площади. Я смешался с нарядной толпой и сейчас же растерялся. Впечатления дня плохо укладывались в моей голове. Слова Черчилля и залы дворца казались обрывками фильма. Я пошел не спеша вперед, без цели. Однако скоро сообразил, что у меня осталось слишком мало времени, чтобы бездействовать. Я решил зайти в ресторан к Ляйэнсу выпить чашку чая и составить подробный план завтрашнего дня и остатка сегодняшнего.

Через двадцать минут план, разбитый по часам, был у меня готов.