На том стоим

Глава тридцать первая — Бродяга выходит на след

Сириус Блэк знал цену дружбы.

Это поддержка в самые страшные минуты, ошпаривающий жар Огневиски после хорошей драки, шумные застолья и прогулки под тусклым светом ночного светила.

Полнолуние.

Для кого-то это ничего не значащее событие, но только не для троих ребят, с младших курсов знающих тайну робкого мальчика с печальными глазами.

И хотя Лунатик вечно жаловался, что Мародёры носятся с ним, как суматошные лепреконы с горшком золота, его благодарность нельзя было измерить ничем, ведь невозможно оценить преданность, любовь или дружбу.

Сириус сам не знал, чего хотел: то ли окунуться с головой в хлопоты Джеймса, то ли помогать Питеру с каким-то редким заклинанием, то ли повыть на луну вместе с Ремусом. Пасмурное настроение последнего особенно не вязалось с излучающим оптимизм Поттером. Груз ответственности, который Люпин, кажется, носил с собой в кармане, не позволял жить полной жизнью. Всё что могли сделать друзья — попытаться этот груз облегчить. Будучи школьниками, они приходили в заброшенную хижину, которую и назвать-то так можно было лишь с большой натяжкой — на деле это двухэтажное строение со страшным кавардаком внутри.

Блэк испытывал жгучую ненависть к Визжащей хижине, и имя этой ненависти — Северус Снейп. Он едва не убил этого подонка. И как?! Руками своего друга. Почему идиот Нюниус его только послушал?

Из-за чувства вины перед Ремусом в последний учебный год Сириус стал часто вызываться для подготовки дома к ночной «лунной отсидке», хотя раньше ребята всегда тянули жребий.

После школы Лунатик поселился в небольшой квартире недалеко от «Дырявого котла», и помогать ему стало труднее. Бывало, Ремус подолгу не выходил на связь, скрываясь где-то в лесах во время полнолуния, а потом появлялся измотанный и помятый.

Смотреть на него и пытаться подобрать приободряющие слова становилось всё сложнее.

Сириус знал, он не мастак в задушевных разговорах, но в этот раз твёрдо решил посидеть с другом за стаканом отменного джина. Питер и Джеймс, разумеется, не могли не прийти.

Лунатик ещё больше похудел и сравнялся цветом кожи со своим невзрачным стареньким свитером. Блэк жадно всматривался в лицо Люпина и понимал: ещё одной потери он не переживёт. Друзья — всё, что у него осталось, и терять их Сириус не собирался.

Всё началось с их примирительной посиделки в баре, а закончилось тем, что Сириус Блэк вышел оттуда шафером Джеймса Поттера, искренне уверенный, что со жребием что-то было нечисто.

Сохатый тонко чувствовал, когда Бродягу стоило поддержать, отвлечь или развлечь. Сириус понимал это и подсознательно был благодарен.

Может, через недельку другую он и проникнется этой предпраздничной чепухой… тем более до свадьбы ещё… в общем, как до луны на метле. Что взять с Поттера, который хотел отвлечь друга от дурных мыслей?

Только толку-то?

Разве что Лунатик не устоял под напором остальных Мародёров и сдался: во время следующего полнолуния, до которого оставалось почти ничего, они, как в старые добрые времена, решили отсидеться вчетвером в кособокой развалине на хогсмидовском отшибе. А уж потом подыщут Ремусу постоянное место получше.

Не изменив сложившейся традиции, Сириус вызвался подготовить Визжащую хижину, посмотреть что да как.

Вот уже восьмой год все старались держаться подальше от этого места, отчасти получившего свою зловещую репутацию благодаря жутким слухам, посеянным Мародёрами ещё на третьем курсе.

Сириус свернул в сторону заброшенного сада. Снег жалобно заскрипел под ногами. Какое же отвратительное место: гнилые пни, голые вязы и обгоревшие колья забора...

Блэк сбил носком сапога снежную шапку с одного из колышков, торчащих посреди дороги, и остановился.

Со стороны деревни к Визжащей хижине приближались две фигуры.

Вот тебе и зловещая репутация!

Сириус кинулся к стволу вяза, мигом выхватив волшебную палочку. После промывки мозгов, что день ото дня устраивал в штаб-квартире Ордена Грюм, твердивший о повышенной осторожности, Блэк был готов к самому худшему.

Люди приближались. Голоса были радостными. Один женский, второй мужской.

Блэк быстро перевёл дыхание.

Всего-навсего влюблённая парочка, задержавшаяся на ночь в деревне. Сириус и сам не раз провожал девчонку. И не одну. Да только откуда этим двоим знать о лазе под Гремучей Ивой? А если нет — зачем ещё идти к хижине? Не на свидание же в эту дыру? Или у парня на почве влюблённости совсем туго с мозгами и воображением? Бывает. Наверное, надо за него порадоваться.

«Хреново это — так и не найти себе любовь, — подумал Сириус на полном серьёзе. — Не какую-нибудь восторгающуюся дурочку, а настоящую девушку, рядом с которой можно просто помолчать и всё равно чувствовать себя самым нужным. Да разве такого счастья дождёшься? Не всем везёт как Джиму. Девушки вообще крайне трудны в понимании. Взять ту же Медоуз».

Сириус и не подозревал, что в ней есть такая нежность и отзывчивость, учитывая, что Доркас его до бешенства доводила на каждом собрании.

Невидимая рука потянула Сириуса к хижине следом за парочкой, и в его груди заворочалось страстное желание хоть на ком-то оторваться — даже на этих двоих, намеревающихся занять стратегически важную точку.

«А нечего туда шляться, — злорадно решил Блэк. — Захотели острых ощущений от посещения дома с привидениями — ну что ж… получите, мигом вылетите наружу и понесётесь в Хогвартс, сверкая пятками, прямо в руки к желчному завхозу».

Сириус неслышно выскользнул из-за дерева и, обернувшись большим чёрным псом, засеменил к дому.

Странное дело, чем больше он смотрел на парня, тем сильнее его начинало что-то тревожить. Теперь уже и смех молодого человека казался невозможно знакомым.

Блэк так увлёкся своими рассуждениями, что не заметил торчащий из земли колышек и споткнулся. Со скоростью снитча Бродяга метнулся в кусты. С потревоженных веток на морду посыпался снег.

Голоса сразу смолкли, Сириус выругался про себя.

Он выждал немного и осторожно выглянул из укрытия, чтобы через мгновение изумлённо замереть с открытым ртом.

Его брат, живой и здоровый, стоял возле Визжащей хижины и всматривался в тень, отбрасываемую вязами, сплётшимися корнями у самой изгороди.

Регулус опустил волшебную палочку и передёрнул плечами, как обычно делал в большом раздражении. Он что-то сказал своей спутнице, и они зашли в дом.

Сириус с усилием стряхнул оцепенение, не сводя взгляда с двери, за которой только что исчез его брат. Брат! В мозгу звенело громогласное: «Он жив!» и «Какого Мордреда здесь происходит?!»

Сириус превратился в человека, выпрямился и, утопая в сугробах по щиколотки, помчался к крыльцу. О да, теперь он видел. Через окна второго этажа Визжащей хижины едва-едва пробивался свет, а на тропе перед домом остались следы. Значит, всё происходящее не сонный бред, а Регулус — не привидение.

Но что за напасть! Сколько бы Сириус не перебирал ногами, ближе к двери подойти не мог. Стопы сами разворачивались и устремлялись в сторону от входа. Блэк понял, что к дому ему так просто не подобраться. Кто-то очень постарался, чтобы не допустить вторжения незваных гостей внутрь. Но, как это часто бывало, невозможно предусмотреть всё. Сириус вновь обернулся в собаку и, к собственной безграничной радости, смог переступить незримую черту обороны хижины. Он подлетел к окну, опёрся лапами на выпирающие доски рамы и заглянул через щёлочку внутрь, тщетно прислушиваясь к передвижениям из комнаты в комнату.

Бродяга ткнулся носом в стекло, когда зажёгся свет, и завилял хвостом от напряжения.

Регулус скинул мантию и провёл рукой по волосам. Видно, он устал, но на его лице цвела задорная улыбка. Он что-то говорил, а девушка с пышными каштановыми волосами отвечала, прижимая к груди сумку. За дурацкими досками не было видно, что торчало оттуда.

Сириус совершенно не понимал, что происходит. Почему его брат здесь? Кто эта девчонка рядом с ним? Почему на доме столько заклинаний? А как же гобелен? Родовая магия ошиблась? Или её целенаправленно обманули?

Внезапно девушка подняла голову и, судя по всему, что-то прокричала, потом повернулась к Регулусу, сказала ему что-то и ринулась на второй этаж.

Сириус гавкнул, надеясь, что брат обернётся.

Так и произошло.

Регулус прищурился, силясь разглядеть источник шума за окнами, а когда ему это удалось, с удивлением махнул рукой, будто говоря бродячему псу: «Проваливай!»

Сириус скрипнул зубами и побежал прочь от окна.

* * *

Когда улицы спящей деревни остались позади, Регулус обнаружил, что Дезиллюминационные чары, наложенные им ещё в подсобке бара Розмерты, начали ослабевать — из пустоты стала появляться фигура Грейнджер.

— А говорил, что хватит до самого порога хижины, — сказала Гермиона и с гордостью продолжила: — Вот мои чары ещё держатся. Тебя не видно.

— Может, я сделал это специально?

— Ну конечно…

— Я тебя вижу, а ты меня нет. Кто из нас в более выигрышном положении? — проговорил Регулус.

— Ну и что? Я всё равно могу тебя найти. Тем более некоторые характерные черты уже можно различить, — объявила Гермиона.

— Какие черты? — удивился Блэк. Регулус опустил взгляд и ничего не увидел, затем помахал рукой перед лицом. — Ты меня обманываешь!

Гермиона шагнула к нему.

— Чувствуешь? — она провела рукой по его груди, будто видела, несмотря на заклинание. — Я знаю, где ты. И скажу, что улыбка у тебя, как у Чеширского кота.

Регулус резко вдохнул морозный воздух.

— Кого? — спросил он чуть хрипловатым, будто простуженным голосом.

— Кота, — мягко повторила Гермиона. — Знаешь, это персонаж одной сказки, он умеет становиться невидимым так, что видна лишь его улыбка. Как было у тебя сейчас… — она замолчала, жалея, что не может взять слова обратно, и склонила голову набок. Силуэт Регулуса прорисовывался всё чётче. Блэк больше не улыбался. Его глаза потемнели и смотрели на неё со странным выражением.

Гермиона отступила на шаг, когда Блэк почти неуловимо качнулся вперёд, и чары невидимости пали с него окончательно.

Регулус стиснул пальцы в кулак.

У Грейнджер вырвался короткий сдавленный смешок.

— Ничего особенного, — сказала она, избегая смотреть на него. — Детская сказка, что с неё взять… Гарри, наверняка, места себе не находит, ждёт нас, волнуется. Давай поторопимся.

Блэк не ответил и, обойдя девушку, увеличил скорость. Теперь Гермионе приходилось шагать ещё быстрее, чтобы не отстать. В какой-то момент он уловил её сбившееся дыхание и пошёл медленнее.

— У нас в хижине… — задумчиво заговорила Гермиона, — …висит картина с книзлом. Она почему-то не двигается. Знаешь, кого мне напоминает этот кот? Моего питомца — Живоглота. Я по нему тоскую.

— Что за дурацкое имя? — недовольно спросил Регулус.

— И ничего не дурацкое!

— Дай-ка угадаю, — он возвёл к небу глаза. — Он тоже был рыжим. Эдакий хитрый котяра со скверным характером.

— С чего ты взял, что у него был скверный характер?