Синие дали

Октябрь в том году выдался холодный и ненастный. Над городом низко плыли косматые тучи. Не переставая лил дождь, а иногда, когда ветер начинал дуть с севера, вместе с дождем сыпал еще и снег, и тогда на улице становилось особенно уныло и тошно.

От этой слякоти нестерпимо хотелось удрать из города куда-нибудь подальше. Я стал подыскивать место поинтересней и неожиданно получил заманчивое предложение. Зашел ко мне мой приятель доктор Михаил Николаевич Кирсанов и пригласил:

— Давай махнем на охоту в дельту Волги! Там сейчас солнышко греет, перелет утиный в полную силу идет.

Я обрадовался.

— Давай! А управимся вдвоем? Экспедиция серьезная.

— Попутчики найдутся, — пообещал Кирсанов и в тот же вечер познакомил меня с охотниками Зимовьевым и Мещерским.

Зимовьев, помню, произвел на меня очень приятное впечатление. Был он полуседой, грузный, с круглым загорелым лицом, на котором зоркие, подвижные и хитроватые глаза очень удачно гармонировали с густым, словно у девицы, румянцем.

Мещерский при первом знакомстве понравился мне меньше и показался сухим и замкнутым. Однако при более близком знакомстве я увидел в нем заботливого и очень душевного человека.

Для полной характеристики нашей компании скажу пару слов о Кирсанове. Среди нас доктор выделялся могучим телосложением атлета, расторопностью, неунывающим озорным характером и незаурядными хозяйственными способностями окружного интенданта.

Мы тогда же при знакомстве составили план поездки и распределили между собой обязанности членов экспедиции.

На сборы мы выделили три дня, но еле уложились в пять. Пока вырезали, раскрашивали и сушили профили для гусиной охоты, пока снаряжали патроны, пока мастерили палатки, чинили надувные лодки и запасали харчи, время шло да шло. Уже неделя была на исходе, а неутомимый Кирсанов заваливал нас все новыми и новыми заданиями. Картошка, спиннинги, надувные матрацы, спальные мешки, термосы — чего только у нас не было! Но оказывалось, что для экспедиции этого еще мало, и мы неутомимо бегали по магазинам.

Наконец настал день отъезда. Собрались на Павелецком вокзале и начали грузиться. Проводник за голову схватился, когда увидел наш багаж. И было чему удивляться. Тюки, чемоданы, ружья и вещмешки лежали на перроне такой внушительной кучей, что даже видавшие виды носильщики не брались уместить все это в одном купе.

Однако скоро все это осталось позади. Кое-как втащили, втиснули и рассовали всю поклажу, усталые, уселись вокруг маленького столика и с третьим звонком поехали в просторы прикаспийских степей.

В Астрахань прибыли через два дня. Тут в порту нас поджидал катер и двое местных товарищей. С одним из них, мотористом, мы расстались, как только он доставил нас на рыбную базу. Но со вторым, Виктором Сергеевичем Борисовым, мы провели вместе целый месяц. Виктор Сергеевич был сразу же единогласно избран нашим руководителем. Он честно выполнял эти обязанности на протяжении всей охоты, очень умело ее организовывал, и, вообще, только благодаря его опыту мы спустя месяц, проведенный в плавнях, вернулись в Астрахань живыми и невредимыми. О его добрых деяниях и отеческой заботе будет сказано еще немало, а пока… пока мы плыли дальше вниз по Волге и были очень довольны тем, что так быстро приближаемся к местам, побывать в которых заветная мечта каждого охотника и рыболова.

Было пасмурно и сыро и еще очень душно.

Катерок, попыхивая сизым дымом, бодро скользил к морю. Мы сидели на палубе, подняв капюшоны, и с любопытством смотрели на глинистые берега, песчаные гривы и бесконечную бурую, выжженную солнцем степь. Кругом до самого горизонта ни одного деревца. Даже кустов не видно. Нет ни холмов, ни пригорков, сплошная равнина, такая плоская, словно ее выгладили утюгом. Навстречу нам с низовья плыли огромные баржи, тянулись буксирчики, летели чайки. На полпути от города до базы поднялся ветер.

Плыли весь день. В потемках причалили к пристани села Каралат. Отсюда путь наш поворачивал налево. Нам следовало пересечь главный фарватер и двигаться дальше по узким извилистым протокам. Протоков сотни. И все они похожи один на другой, точно струйки воды на стекле после дождя. Плыть по ним самостоятельно, без опытного лоцмана — нечего было и думать. Мы решили обратиться за помощью к местному охотнику. Сошли на пристань и пошли по селу. Все дома в Каралате построены на высоких сваях. На таких же сваях от дома к дому тянутся мостки, точно на ходулях стоят на задворках стога сена, сараи, житницы. Мы шли и слушали Виктора Сергеевича.

— В моряну и половодье вода здесь поднимается метра на три, — объяснил он. — А если ветер посильнее дунет, то и выше зальет.

— А что такое «моряна»? — спросил я.

Виктор Сергеевич улыбнулся:

— Подожди, узнаешь. В моряну отличнейшая охота начинается. Только с умом ее проводить надо. А то, чего доброго, сам на обед к ракам попадешь…

Мы отыскали дом охотника и постучались. Дверь открыла молодая женщина. На вопрос «дома ли хозяин», ответила «нет» и сама спросила:

— А он зачем вам?

Мы объяснили цель своего прихода. Женщина оживилась:

— Ну, тогда не велико горе, что вы его не застали. Проводить вас на базу и без него есть кому. Я вам дочку свою кликну, — проговорила она и пригласила: — Вы заходите пока в дом.

Мы зашли.

Хозяйка скрылась за перегородкой и скоро вывела к нам щупленькую беловолосую девочку лет десяти — двенадцати.

— Проводи, Галочка, дядей на рыбную базу, — ласково проговорила она.

Мы в изумлении переглянулись: плыть ночью по бесчисленным протокам с таким «лоцманом»?

— На веслах пойдем? — спросила девочка, протирая сонные глаза.

— На катере, — неопределенно ответил Зимовьев и вздохнул: — может, нам, братцы, тут заночевать?

Женщина посмотрела на нас и улыбнулась.

— Да вы не бойтесь. Поезжайте спокойно. У нас дети ко всему приученные. Мы им, как себе, доверяем. Они и в шторм через Волгу, если надо, ходят.

Девочка накинула на плечи ватную куртку и вышла в сени.

Мы все еще в нерешительности стояли на месте, когда за дверью послышался ее голос:

— Что же вы там, пойдете?

Кирсанов не выдержал первым. Глухо крякнув, он молча надел шапку и шагнул к двери. Мы поблагодарили хозяйку и поспешили за ним.

На катере Галя встала на самом носу палубы и громко скомандовала:

— Полный вперед!

Моторист послушно пустил машину. Катер пересек Волгу, вошел в проток, и мы сразу же очутились в царстве непроходимого камыша. Плыли как по просеке. Справа и слева сплошной стеной стоял четырехметровый камыш. Галя уверенно определяла повороты: «Право на борт! Лево на борт!» Катер послушно вертелся в петлях излучины, огибал какие-то острова и островки, но упрямо лез только вперед.

Мы спокойно дремали в каюте. Теперь уже нас ничего не пугало. Глаз у нашего «лоцмана» оказался зоркий. За четыре часа плаванья мы ни разу не сбились с курса. Уже перед рассветом я спросил у Гали:

— Как же ты дорогу находишь?

— По веточкам, — просто отвечала она, — у нас тут лозинки натыканы.

Я перегнулся за борт, долго таращил в темень предутренних сумерек глаза, но не увидел никаких лозинок. В ту ночь, мне кажется, не грех было не разглядеть и столетние дубы, не то что какие-то прутики, и как различала свои ориентиры Галя — для меня непонятно до сих пор.

К рыбной базе, огромной барже, на которую рыбаки сдавали свой улов, мы подошли уже днем. База стояла под тремя развесистыми ивами. Рядом с ней на острове высился камышовый навес, под ним лежали лодки, сети. У самой воды, словно поджидая нас, стояли рыбаки. Катер сбавил ход и потихоньку стал пришвартовываться к берегу. Мы вылезли на палубу полюбоваться окрестным пейзажем. Вдруг Кирсанов рванулся с места и в полном облачении прыгнул в воду.

— Миша?! — выкрикнул кто-то из нас.

Кирсанов по самые плечи запустил в воду руки, схватился за что-то тяжелое, нагнулся еще ниже, чуть не упал, зашатался и неожиданно вытащил на поверхность огромного, пуда на полтора осетра.

Мы обмерли.

Осетр мотнул хвостом и чуть не сбил доктора с ног. На помощь Кирсанову бросился Мещерский. Но, пораженный гомерическим хохотом рыбаков, остановился. Из пасти осетра тянулся толстый кукан[8]. Минуты две Кирсанов в недоумении смотрел то на рыбаков, то на кукан, то на нас, потом рассмеялся и опустил осетра обратно в воду.

— А я думал, его катером к острову прибило, — смущенно проговорил он и вылез на берег.

Рыбаки схватились за животы.

— Вот это охотник! — вырвалось у кого-то.

— Ну и прыгнул!

Под смех и шутки мы причалили к берегу. Рыбаки помогли нам выгрузить наше имущество и пригласили нас к костру. Познакомились, разговорились. Злополучного осетра сварили в общей ухе и, проводив катер в обратный рейс на Астрахань, всем миром стали решать, где будет лучше разбить охотничий лагерь.