Синие дали

Ночью хмурилось небо и кружился снег, а утром все неузнаваемо изменилось. Ветер утих, и воздух застыл неподвижно. Солнце взошло над лесом в девятом часу огромным красным шаром. Пронизав морозную дымку, оно поднялось в вышину и, поглотив синеву предутренних сумерек, прояснилось до яркой голубизны.

Вчера с вершины холма были видны заснеженное поле, полоска оврага и маленький перелесок. Где-то невдалеке за перелеском небо сливалось с землей, и дальше ничего уж нельзя было разобрать: затканный снегом воздух даже в полдень был непроницаем. А показалось солнце, и окрестности узнать нельзя. Окружающий мир словно раздвинулся. Открылись дали, выросли, точно из-под земли, рощицы берез, поросли осинника. В поле, залитом ярким светом, отчетливо обозначилась каждая травинка: и несжатые метелки желтеющего овса, и коричневые стебли конского щавеля. Кусты темно-красной вербы, тесно прижавшись друг к другу, то тут, то там заалели на снегу. Посеребренные утренним морозцем пучки зеленых иголок сосны заблестели своими острыми кончиками, отливая чуть видимой голубизной. Везде, куда ни глянь, воздух необычайно прозрачен и ясен. Он даже, кажется, немного светится, особенно над гребнями сугробов и занесенными снегом лапами елей. Деревья из грязно-серых стали разноцветными: верхушки у них зарумянились, толстые стволы запестрели под яркими бликами. Березы словно вымылись, припудренные инеем, стоят совсем белые. Тонкая, шелковистая кора молодой сосны золотится под солнцем, как янтарь. У елей червонным золотом горят гирлянды шишек. На шишках, как алмазы, там и тут блестят капельки смолы. Елки выглядят самыми нарядными: на них даже снег лежит как-то особенно, словно для украшения.

Но поле краше всего. Вглядитесь в бесконечные переливы его красок! На первый взгляд оно только белое. Но присмотритесь внимательнее — и по белому глаз непременно увидит, словно кисею, еще что-то голубое. То ли это небо отражается в снежной равнине, то ли тени сгустились тут? Но голубизна видна. В низинах и под кустами она даже сливается в заметную синеву.

А сколько сверкающих точек разбросано вокруг! Снежинки искрятся то ярко-зеленым, то нежно-розовым светом, видна в них и мягкая белизна перламутра, и крохотные, как булавочные головки, брызги красного цвета. Белые искорки, фиолетовые, и голубые блестки. Их много. Все поле усыпано ими. Вдали они почти сливаются с небом, и весь снег там кажется голубым.

В снежной русской зиме иногда бывает столько очарования, столько прекрасных, неповторимых моментов, что даже самый простой и обычный для нашей полосы пейзаж может вдруг показаться необычайным по богатству красок и выразительности. В такой картине все ласкает душу: и заснеженные долины, и темнеющая змейка дороги, протянувшаяся от деревни к деревне, и дремлющий лес, окутанный полупрозрачной дымкой мороза.

Часто приходит в голову мысль: зачем люди в поисках красивого едут куда-то за тридевять земель и ищут там его у берега моря или в высоких горах? Разве меньше прелести в долинах рек и в просторах полей? Нет, тут все есть! Приглядитесь только! И пышность, и простота, и глубокая задумчивость, и сдержанная суровость.

Куда хочешь поезжай, но нигде не найдешь такой гармонии величественности, проникновенного лиризма и скромности, какая встречается в нашей среднерусской природе. Не фантастичность форм, не вычурность красок привлекательны здесь, а доступная всем и каждому красота возделанной и давно уже обжитой человеком земли. Сейчас она скована морозом, спит, набирает сил. А придет март — растают голубые блестки и зазвенит долина холодной ручейной водой.

ПЕРВАЯ ОТТЕПЕЛЬ