Люди под Дождем. Избранные беседы за 5 лет

Пугачева: Когда любят, то находят другое место для этого вопроса. А тебе надо было его на публику задать.

Собчак: Неправда. Вы пришли в программу, я вас могу спросить здесь. А Чулпан Хаматова не могла сюда прийти.

Пугачева: Что мне Чулпан Хаматова? Я же тебя люблю, ты для меня не просто какой-то посторонний человек. Поэтому мне было ужасно обидно.

Собчак: А вы следите за интернетом, за Твиттером? Критику о себе не читаете?

Пугачева: Нет. Мне это по барабану вообще. Что бы ни писали — я же знаю, кто пишет, для чего пишет. Поэтому мне читать это необязательно.

Собчак: А кто пишет? Вы согласны, что это бездельники?

Пугачева: Да. Что делать? Им так легче. Я их тоже понимаю.

Собчак: Это не креативный класс, а бандерлоги, по большому счету?

Пугачева: Назови, как хочешь. Бандерлогами я не буду называть, какое-то некрасивое слово из «Маугли», оно мне и там не нравилось. Это обезьянки?

Собчак: Наверное. Это Путин так назвал участников. Можно я скажу? Вы говорите: ему виднее. Вы понимаете что было бы, если бы вы вышли не доверенным лицом Прохорова, — потому что, при всем моем уважении, вы больше, чем Прохоров, — если бы вышли и сказали, как честь нации, что на самом деле происходит в стране? И этот вклад был бы гораздо больше, чем ваши замечательные песни.

Пугачева: Что ты так тупишь: наш народ, считаешь, что ему надо объяснять, что происходит?

Собчак: Людям всегда нужен голос.

Пугачева: Я стала такой, какой стала, и больше мне ничего не надо. Если меня спросят, я могу ответить, что я чувствую. Что, я должна учить Путина, что ему говорить? Когда я выхожу к народу, с меня спрашивайте. Когда Путин выходит — спросите с Путина. Ты меня достала с Путиным и с политикой. Ты вообще не лезь туда, займись собой. Не уходи от того вопроса, который мы подняли.

Собчак: Сейчас не об этом, не обо мне речь, это вы ко мне пришли.

Пугачева: Мне о тебе гораздо интереснее разговаривать, чем о Путине. Ты мне скажи: ты закончила МГИМО?

Собчак: Да.

Пугачева: Какая у тебя профессия по МГИМО? Журналистская разве?

Собчак: У меня не профессия. У меня диплом. Я училась на политолога.

Пугачева: На политолога. После окончания ты занималась этим?

Собчак: Конечно. Да, и я ходила на актерские курсы, актерского мастерства и речи.

Пугачева: А с кем ты консультируешься, когда начинаешь про политику рассуждать?

Собчак: Что значит, с кем я консультируюсь? Со здравым смыслом.

Пугачева: У тебя же есть какие-то советники?

Собчак: Нет, у меня нет никаких советников. У меня есть визажист, парикмахер и несколько агентов, которые занимаются гастролями.

Пугачева: А есть психолог?

Собчак: Я занимаюсь психологией тоже. У меня есть человек, с которым я беседую и который мне дает лекции по психологии. Я могу вам посоветовать.

Пугачева: Нет. Я сама — психолог. Я просто думаю. Взять этот случай в ресторане, с журналистами. Ты начала сразу как бы обхихикивать эту ситуацию. И поступила абсолютно правильно.

Собчак: Было такое. А вы правда верите, что я побила журналистов?

Пугачева: Они иногда достойны, чтобы им морду набили, лезут во все.

Собчак: Но вы знаете, что такое Габрелянов, не мне вам рассказывать. Уж вы — человек, который с этой газетой судится…

Пугачева: Я и говорю, если бы я могла — побила бы. Потому что это уже не журналистика.

Собчак: Интернет вы не читаете, а из-за газет переживаете? Так получается?

Пугачева: Да не из-за газет. Из-за тебя. Ко мне они не лезут давно, потому что знают, что мне с высокой башни коммунизма наплевать, что напишут, что скажут. Но это приходит с годами.

КОГДА Я УСЛЫШАЛА, ЧТО ТЫ ПОДРАЛАСЬ С ЖУРНАЛИСТАМИ, ПОДУМАЛА: «НАКОНЕЦ-ТО». ТУТ В ЭТОМ Я БЫЛА С ТОБОЙ СОГЛАСНА.

Я СТАЛА ТАКОЙ, КАКОЙ СТАЛА, И БОЛЬШЕ МНЕ НИЧЕГО НЕ НАДО. ЕСЛИ МЕНЯ СПРОСЯТ, Я МОГУ ОТВЕТИТЬ, ЧТО Я ЧУВСТВУЮ. ЧТО, Я ДОЛЖНА УЧИТЬ ПУТИНА, ЧТО ЕМУ ГОВОРИТЬ? КОГДА Я ВЫХОЖУ К НАРОДУ — С МЕНЯ СПРАШИВАЙТЕ.

Собчак: Подраться можно, а сказать какие-то вещи про справедливость в нашей стране нельзя.

Пугачева: Нет. Это был вопрос неуместный.

Собчак: В нашей стране получается, что мы все не к месту. Я хочу, чтобы этот вопрос показали по федеральному каналу, потому что считаю, что это важно.

Пугачева: Когда это важно, не свистит зал.

Собчак: В советское время вас не называли, простите, проституткой империализма? Я помню, были такие люди, которые вас не воспринимали, все советские деятели…

Пугачева: Меня называли мешком с лохматой головой, вульгарной. Но ты завернула. Так — не называли. Даже нельзя было так назвать в те времена. Какое бы это ни было время — это было время моей юности, и в юности все легко переживается, все очень легко.

Собчак: В этом и проблема. У меня тут был Говорухин до вас, я с ним разговаривала. Мне, как молодой девушке, обидно, что Говорухин, который был таким абсолютным двигателем либеральных идей, вы, которая пела впервые так нагло и дерзко: «Эй вы, там, наверху», оба говорите, что «Путин решит». Вы тогда были свежим воздухом и сейчас могли бы им стать.

ПУГАЧЕВА: У ВАС ДРУГОЕ ПОКОЛЕНИЕ. ХОЧЕШЬ СТАТЬ СВЕЖИМ ВОЗДУХОМ — СТАНОВИСЬ. Я ИМ СТАЛА. МНЕ ДОСТАТОЧНО ТОГО, ЧТО Я ИМЕЮ. ТЕПЕРЬ ДЕЛО ЗА ВАМИ. ПОЭТОМУ Я И ПЕРЕЖИВАЮ, ЧТО ВЫ ЧТО-ТО НЕ ТО ДЕЛАЕТЕ. ЛЯПАТЬ ТАКИЕ ЛЯПЫ, ТО ТАМ, ТО ТУТ, ЛИШЬ БЫ ПОКАЗАТЬСЯ НЕОБЫЧНОЙ.

Собчак: У вас тут другая позиция и другое мнение. Я его уважаю. А у меня свое. Я готова за него биться, даже если мне будут свистеть все, и в том числе вы. Я считаю, что я поступила правильно.

Пугачева: Оставь в покое Путина.

Собчак: Давайте не будем говорить на эту тему. Давайте о Мадонне. Вас с ней по-разному в разное время сравнивали. Я не знаю, известно ли вам, что Мадонна является гей-иконой. Вы в России — тоже гей-икона, даже, наверное, в большей степени, чем Мадонна.

Пугачева: И Гурченко.

Собчак: Да, Гурченко и вы. Гурченко, к сожалению, уже с нами нет. Мадонна в скором времени в Санкт-Петербурге проводит концерт и общается с этой частью своей аудитории. Она обещала выступить со сцены с протестом против нового закона. Вы не хотите каким-то образом тоже пообщаться с этой частью вашей аудитории, поддержать ваших поклонников?

Пугачева: Не хочу. А что мне их поддерживать? Они сами себя поддержат. Сколько я своим знакомым геям говорю: «Что вы эпатируете? Хотите так жить, живите, от природы никуда не уйдешь. Но что же вы лезете?»

Собчак: Закон, который был принят в Санкт-Петербурге, не говорит про эпатаж геев и секс-меньшинств. Он, по сути, уравнивает педофилов с людьми другой сексуальной ориентации, с лесбиянками и геями. Может, против этого протестовать? Ведь все-таки педофилы и гомосексуалы — явно не одно и то же.

Пугачева: Я считаю, что это серьезная тема, но есть люди, которые в этом больше разбираются. Я лучше выберу другую тему для протеста, ближе к народу. Я себя гей-иконой не назначала. Меня больше интересует, как люди плохо живут, их жилищные условия, их маленькие пенсии.

Собчак: Хорошо. Против чего Алла Пугачева может выйти и протестовать?

Пугачева: Я не буду «против». Я буду только «за» что-то. За то, чтобы люди жили лучше, чтобы дети росли в нормальных семьях, чтобы мужики больше зарабатывали, чтобы жена могла не работать, а сидеть дома и воспитывать ребенка, чтобы учителя в школе были не такие тупые, как в последнее время я вижу.

Собчак: Может быть, систему стоит поменять, чтобы это стало возможным?

Пугачева: Становись президентом и меняй. Ты такие вопросы задаешь… Конечно, надо что-то менять. Что именно? Откуда я знаю? Я что, политолог?

Собчак: Вы сами вписались в эту президентскую гонку с Прохоровым, в «Правое дело», про Суркова стали высказываться.

Пугачева: А потому что я обиделась. Мне позвонили и сказали: «Этого не делать». Что такое? Я была просто оскорблена.

Собчак: Вы Суркова ни разу в глаза не видели, а такие вещи про него говорите. На съезде «Правого дела» ваша фраза звучала так: «Сурков сказал: «Если вы думаете, что мы вам не помогаем, то теперь мы будем мешать». Владислав Юрьевич сошел с ума». Жестко.

Пугачева: Жестко. А зачем меня обижать? Я ничего плохого не делала. Зачем меня пугать? Каких-то людей подсылать? Приезжали там… не буду называть. Один из них — мой приятель, другой передавал чуть ли не угрозы от этого Воробьева Андрея из «Единой России». Были угрозы, что не дадут строить театр. Я сказала: «Не дадут — не надо». Что они со мной, как с девочкой?

Собчак: Получается, за поддержку Прохорова вас наказали?

Пугачева: Пытались, во всяком случае.

Собчак: Вы — человек, который все знает про фальшь. По вашему мнению, Путин плакал тогда на площади или это был ветер? Вы же можете все по мимике определить.

Пугачева: А я не видела. Я вообще мало смотрю на эту тему, мне это не очень интересно. Мне вот что интересно. Позвонила женщина на НТВ и сказала: «Мне 80 лет, я никогда не имела французских духов. У меня тоже 15 апреля день рождения. Вы не могли бы мне подарить духи?» Поехали, подарили.

Собчак: Какие ваши любимые духи?

Пугачева: Я люблю Eau du Soir. И еще люблю натуральные сандал и мимозу. Продаются в аптеках.

Собчак: Я знаю, что вы много лет сотрудничаете с Юдашкиным и он для вас шьет наряды. Почему вы никогда не заказывали у Dior, у Chanel, у Givenchy? Они же тоже шьют на заказ…

Пугачева: Я терпеть не могу стиль Chanel. И у меня абсолютно свой стиль с тех пор, как Слава Зайцев придумал мне балахоны. Я так хорошо в них себя чувствую.

Собчак: Вам иностранные дизайнеры не нравятся?

Пугачева: Нет, Готье я люблю.

Собчак: На главный вопрос, который мне был интересен, вы не ответили. Я повторю. Последняя попытка. Мой основной вопрос был именно о том, насколько тяжело быть такой сильной женщиной в стране относительно слабых мужчин.

Пугачева: Я этого не испытывала никогда. Рядом со мной не было слабых мужчин. Со мной всегда были интересные мужчины. И между основными иногда были такие мужчины, как пищевые добавки моему творчеству.

Собчак: Извините, сильные мужчины не будут давать про вас постоянные интервью, пиарясь на вашем имени. Я не могу представить себе Путина, или Навального, или Фридмана, или Прохорова, которые рядышком с вами пришли посидеть. Это невозможно.

Пугачева: Ты побудь замужем лет десять за Прохоровым, и я посмотрю, как он будет говорить о тебе.

Собчак: Он на мне не женится никогда.

Пугачева: Ты сначала проживи с человеком 10–13 лет, как я прожила, положим, с Болдиным, а потом будешь рассуждать. Со мной всегда были лучшие мужчины. Лучший директор — Евгений Болдин, таких еще поискать. Один из лучших певцов и красивых мужчин — Филипп Киркоров. А то, что сейчас — я вообще стараюсь, чтобы не трогали. Потому что мне такое счастье привалило, что я больше ничего не хочу говорить — сглазят.