Люди под Дождем. Избранные беседы за 5 лет

Юрий Лужков «Нет, Путин меня не предал»

/// Тихон Дзядко

Это, пожалуй, одно из тех интервью, которых я ждал с наибольшим трепетом: все-таки Юрий Лужков, как принято говорить, — тяжеловес российской политики. В итоге бывший мэр Москвы оказался простым собеседником, а разговор — очень интересным. Хотя многие прогнозы, прозвучавшие в нем, себя не оправдали.

Также в беседе принимали участие: ведущие телеканала «Дождь» Ксения Собчак, Антон Желнов, Мария Макеева и обозреватель газеты «Ведомости» Бэла Ляув.

Как вы считаете, кто из людей, которые с вами работали, вас предал?

Лужков: Никто.

Собчак: Ходят слухи, что господа Ресин и Бирюков удержались на своих местах благодаря тому, что собрали и подтвердили некий компромат на Лужкова. Как вы относитесь к таким слухам? Верите ли им?

Лужков: Я исключаю эту причину. Их поведение на их совести — этих двух, а может быть, и не двух человек. А в отношении сбора компромата — я впервые слышу о такой версии.

Собчак: Но вы их внутренне считаете предателями?

Лужков: Если это в народе называется предательством, то почему я должен считать иначе?

Собчак: А что «это»? Вы сказали: «Если это считается предательством…»

Лужков: Почему я задаю этот вопрос? Потому что этот вопрос генерирую не я, а вы, значит, вы считаете, что это поведение в какой-то степени является…

Собчак: Нет, я спросила: «Считаете ли вы их предателями?» Вы сказали: «Если такое поведение в народе считается предательством, то почему я должен считать иначе?» Поэтому мой следующий вопрос: какое это поведение? Что вы имеете в виду?

Лужков: Ты задаешь вопрос: «Это может называться предательством?» Я отвечаю: эти вопросы мне задаются каждый день по много-много раз, и если они у народа формируются таким образом, почему я должен считать иначе? Конечно, это предательство.

Желнов: А кто еще был среди тех, кого вы могли бы назвать предателями?

Лужков: Немного.

Желнов: Кто это, помимо Ресина?

Дзядко: Швецова?

Лужков: Нет.

Собчак: Чигиринский?

Лужков: Чигиринский? При чем здесь Чигиринский?

Собчак: Может быть, вы его тоже считаете предателем?

Лужков: Он бизнесмен.

Дзядко: Ольга Александровна Егорова?

Лужков: У нас с ней не такие отношения. Она вообще в другой системе работает.

Дзядко: К слову об Ольге Александровне Егоровой: скажите, почему так происходило, что, пока вы были мэром Москвы, вы и ваша супруга все суды выигрывали «на раз»?

ЛУЖКОВ: ОТВЕЧАЮ. Я СУДИЛСЯ ТОЛЬКО ПО ОДНОМУ ПОВОДУ — ЗАЩИЩАЛ СВОЮ ЧЕСТЬ. ВСЕ ИСКИ ПО КЛЕВЕТЕ — И В АДРЕС ДОРЕНКО, И В АДРЕС ГАЗЕТ, ЖУРНАЛОВ, ТЕЛЕВИЗИОННЫХ ПЕРЕДАЧ — Я ВЫИГРЫВАЛ, ПОТОМУ ЧТО ТЩАТЕЛЬНО ВЫБИРАЛ, НАСКОЛЬКО ЭТО СООТВЕТСТВУЕТ ЗАКОНАМ СТРАНЫ, КОТОРЫЕ ОСУЖДАЮТ КЛЕВЕТУ, — И ПОДАВАЛ В СУД. ВЫИГРЫВАЛ. И СЕЙЧАС ВЫИГРЫВАЮ.

Дзядко: А на НТВ — по поводу этих фильмов, которые показывали накануне вашего отрешения от должности, вы подавали в суд?

Лужков: Подавал. По некоторым искам выиграл. По некоторым — эти самые энтэвэшники так замылили вопросы, что начали заявлять: здесь не клевета, а критика. И сегодня…

Дзядко: А решение суда было в вашу пользу?

Лужков: По-разному. Были решения суда и в мою пользу, были решения и в их пользу.

Дзядко: А почему же тогда раньше все решения были только в вашу пользу, а теперь ситуация изменилась?

Лужков: Бывает. У нас, между прочим, не только те люди, которые вами названы, держат нос по ветру.

Макеева: При этом к Ольге Егоровой претензий у вас нет? Я правильно поняла?

Лужков: Какие могут быть претензии к человеку, который находится абсолютно вне городской системы власти, являясь представителем совершенно другого направления во властных структурах?

Дзядко: Если все-таки вернуться к вопросу о предателях, кого бы вы могли назвать таковыми? А с кем вы хотя бы продолжаете общаться?

Лужков: Я со многими продолжаю общаться. Если не сказать — с большинством.

Макеева: Ну, например, с кем сохранились действительно хорошие отношения?

ЛУЖКОВ: ИЗ ФЕДЕРАЛЬНОГО ПРАВИТЕЛЬСТВА — ПРАКТИЧЕСКИ НИ С КЕМ, ЗА ИСКЛЮЧЕНИЕМ НЕКОТОРЫХ РАБОТНИКОВ ВЫСОКОГО УРОВНЯ, КОТОРЫЕ МНЕ ЗВОНИЛИ, У МЕНЯ БЫЛО 75-ЛЕТИЕ, ДА. ПОЗВОНИЛИ НЕСКОЛЬКО ЧЕЛОВЕК. ОСТАЛЬНЫЕ ИСПУГАЛИСЬ.

Собчак: Позвонить на 75-летие, простите, не так страшно. А кто, кроме Иосифа Кобзона?

Лужков: Позвонить страшно, Ксения! Страшно позвонить!

Желнов: А кто звонил-то?

Лужков: Вы хотите, чтобы я сделал больно этому человеку?

Дзядко: А что, за звонок у нас убивают? Почему «больно»?

Лужков: Вы знаете, иногда даже хуже, чем убивают.

Макеева: А что в наше время бывает?

Лужков: Бывает неодобрение высоких руководителей за то, что они общаются с опальным мэром.

Макеева: Это хуже, чем смерть?

Лужков: Это? Вы знаете… Или у вас тут такие сравнения неприемлемы, что ли? Хуже, чем смерть, ничего не бывает.

Собчак: Давайте перейдем от философствования к конкретике. Кто вас поддержал открыто, помимо Иосифа Кобзона? Я видела его публичные выступления в вашу защиту. Кто еще из публичных людей — не обязательно политиков — вас открыто поддержал?

Дзядко: Кстати, с Кобзоном ничего не произошло: он как был депутатом, так и остался.

Лужков: Кобзон — великий человек.

Дзядко: А у вас есть друзья — не великие люди, Юрий Михайлович?

Лужков: Все без исключения деятели культуры, с которыми я каким-либо образом контактировал в течение свой работы.

Собчак: То есть Церетели, я так понимаю?

Лужков: При чем здесь только Церетели? Церетели, да. Марк Захаров… Галя Волчек, Калягин.

Собчак: Люди, которых вы перечислили, согласно открытой информации, имеют крупные объекты недвижимости в Москве.

Лужков: При чем здесь недвижимость и Церетели? Мы говорим о культуре.

Собчак: Но это связанные вещи. У кого-то театр от города, у кого-то…

Лужков: Ксения, ну зачем вы примитивизируете смысл момента истины, который наступает у каждого человека, когда ему нужно в чем-то определиться?

ТАК ВОТ, Я МОГУ ПЕРЕЧИСЛИТЬ ЕЩЕ ГРОМАДНОЕ КОЛИЧЕСТВО ЛЮДЕЙ, КОТОРЫЕ И ВЫСТУПАЛИ НА ТЕЛЕВИДЕНИИ, И В ОТКРЫТОМ ПЛАНЕ ГОВОРИЛИ О ПОДДЕРЖКЕ МЭРА МОСКВЫ ПОСЛЕ ОТРЕШЕНИЯ.

Желнов: Юрий Михайлович, а Игорь Сечин вас поддержал? Ведь вы же ему вручили орден «За заслуги перед Москвой». Как он повел себя в этой ситуации?

Лужков: Нормально.

Собчак: «Нормально» — это как?

Желнов: Он вам звонил, поздравлял с днем рождения?

Собчак: В вашем «нормально» просто очень много горечи. Вы простите, но так — ненормально.

Лужков: У меня много горечи? Ни в коем случае!

Желнов: Ну, грусти.

Лужков: Грусти? Ну что вы?! Если бы была грусть — я бы сюда не пришел, сидел бы и грустил.

Желнов: Хорошо. Он звонил вам, поздравлял, вы виделись или не виделись?

Лужков: Какое вам-то до этого дело, скажите?

Собчак: Мы журналисты, нам интересно.

ЛУЖКОВ: Я НЕ ХОЧУ НАЗЫВАТЬ ТЕХ ЛЮДЕЙ В ПРАВИТЕЛЬСТВЕ РФ, В АДМИНИСТРАЦИИ ПРЕЗИДЕНТА, КОТОРЫЕ МНЕ ЗВОНИЛИ И ПОЗДРАВЛЯЛИ С 75-ЛЕТИЕМ.

Собчак: Хорошо. Последний вопрос на эту тему…

Лужков: Вы можете понять, что я не хочу этого делать, почему я не хочу этого делать?

Собчак: Мы поняли. Поэтому это последний вопрос на эту тему.

Лужков: Потому что я чувствую, что отношение ко мне остается абсолютно негативным у руководства страны.

Желнов: У Путина тоже?

Лужков: Не думаю, что Путин одинаковым образом относится к ситуации, как, скажем, Медведев.

Собчак: По вашему мнению, Путин вас предал?

Лужков: Нет.

Ляув: У меня вопрос про бизнес Елены Николаевны. Она говорила нам в интервью относительно своего бизнеса: «Какая разница, будет мой муж мэром или нет?» Вы говорили, что если бы вы не были мэром, то, возможно, она была бы гораздо более успешным бизнесменом. Но стоило вам уйти в отставку — и Батуриной пришлось продать бизнес намного дешевле, чем она рассчитывала. Объясните, почему это случилось? Почему предположения, что ваше мэрство мешает ей стать более успешной, не оправдались?

Лужков: Я могу сказать, что Елена — во-первых, талантливейший бизнесмен. Она сформировала свой самостоятельный масштабнейший бизнес. Он связан был со строительством, с производством полимерных материалов, с цементной промышленностью. Она занимала в свое время второе место по объемам производства цемента в европейской части России…

Ляув: Да во всей России.

Лужков: Я убежден, что если бы не было вот этого политического аспекта, давления на мэра Москвы, отрешения и соответствующих ориентиров, которые в государстве сразу же складываются, — ее бизнес мог бы и дальше процветать, развиваться, складываться нормально. Возникли две причины. Первая причина — политическая.

Ляув: А что вы имеете в виду? В мэрии, например, мне рассказывают, что Батурину не трогали. То есть она была в шеренге всех остальных строителей, чьи проекты…

ЛУЖКОВ: БАТУРИНУ В МЭРИИ НЕ ТРОГАЛИ. ПРИ МЭРЕ, КОТОРЫЙ ИМЕЛ БЫ ДРУГИЕ, КАК ГОВОРИТСЯ, НАМЕРЕНИЯ, ЕЕ ДОЛЯ В ГОРОДСКИХ ЗАКАЗАХ ПО СТРОИТЕЛЬСТВУ БЫЛА БЫ НАИВЫСШЕЙ! ДОЛЯ БАТУРИНОЙ ПРИ ЕЕ КОЛОССАЛЬНОЙ МОЩНОСТИ БЫЛА 2 % ОТ ОБЪЕМА ГОРОДСКИХ ЗАКАЗОВ. ПРЕДСТАВЛЯЕТЕ СЕБЕ, 2 %?!

Ляув: Но у нее было много инвестиционных проектов, гораздо более доходных.

Лужков: Отвечаю. У нее было много инвестиционных проектов, которые она формировала вне московского городского бюджета, вне связи с московским городским правительством. Она была абсолютно самостоятельна. Если она покупала землю, то на вторичном рынке. Если она строила, то она строила для того, чтобы продавать жилье, детские садики и так далее на вторичном рынке.

Дзядко: Юрий Михайлович, но она же потом получила всяческие разрешения от контролирующих органов, связанных с московскими властями. А огромное количество бизнесменов рассказывают, какого труда стоит эти разрешения получить.

Лужков: Еще большего труда стоило и фирме «Интеко» получить эти самые разрешения.

Собчак: В это сложно поверить.

Лужков: Я могу привести пример, о котором говорили в связи с Химкинским лесом. «Интеко» купила землю в Молжаниновке. Городская власть дала обязательство эту землю обеспечить инженерными возможностями, электроэнергией, подвести коммуникации. Город в течение пяти лет эти обязательства не выполнил, и Батурина вынуждена была эту землю вернуть городу. И сегодня она с городом судится. Скажите, как при мэре, который заботился только о бизнесе своей жены, это могло бы случиться?