Морское свечение

АККАДИЙСКАЯ НАДПИСЬ

Семеро, они рождаются там, в горах Запада;
Семеро, они вырастают в горах Востока;
Они сидят на престолах в глубинах Земли;
Они заставляют свой голос греметь на высотах Земли;
Они раскинулись станом в безмерном пространстве Небес и Земли;
Доброго имени нет у них – в Небе, ни на Земле.
Семь, они поднимаются между Западных гор;
Семь, они ложатся в горах Востока для сна.
Семеро их! Семеро их!
Семеро их в глубочайших тылах Океана, в сокрытых вертепах;
Они не мужчины, не женщины;
Они простираются, тянутся, тянутся, подобно цепям;
Жен у них нет, и они не рождают детей;
Благоговенья не знают они, благотворенья не знают;
Молитв не слышат они, нет слуха у них к мольбам.
Гады, возникшие между гор,
Враги великого Эа,
Они – орудия гнева богов.
На больших проезжих дорогах,
Препоной вставая, ложатся они на пути.
Враги! Враги!
Семеро их! Семеро их! Семеро их!
Дух Небес, ты закляни их!
Дух Земли, ты закляни их!
Они – день скорби, они – вредоносные ветры;
Они – злополучный день, они – истребительный вихрь, который идет перед ним;
Они – порождения мщенья, чада, исчадия мести;
Они – глашатаи страшной Чумы;
Они – пылающий смерч, который свирепо бесчинствует;
Они – семь богов безызмерной Земли;
Они – семь богов огненных областей;
Семь богов, семь их число;
Они – семь гениев Ужаса;
Они – семь злых привидений Пламени;
Семь в Небе, семь на Земле…
Закляни их…

Заклятие приводит и ряд их подлинных имен, но мы и так чувствуем, что мы в бешеном вихре черноглазого колдовства, и что в этих черных глазах особенный черный цвет. Не подумаешь, что исступленная пьяность ужасающим СЕМЬ осуществляется среди Итальянских пиний, или среди Друидических дубов. Лишь с Восточной, Вавилонской, Ассирийской, Иудейской бешеностью можно так повторять: «Семеро их! Семеро их!» или с таким, до земли пригнетенным, отчаянием, с таким ужасом прокаженного Иова повторять напрасную мольбу: «Закляни их!» В этом заклятии, которое представляется мне самым сильным во всей сокровищнице заклинаний, произошло, в таинстве, перекрестное слияние двух полярных светов, и потому каждая строка, как изречения оракулов, говорит с проникновенной и потрясающей двойственностью, два разные смысла имеет и одно цельное впечатление дает.

Перенесемся в родной нам мир, в наши леса, к нашим болотам, где дышат опьяняющие цветы, над грязью белоснежные, и иные. В мир трясавиц, которые умеют качать и не колыбельно укачивать. Возьмем Русский народный заговор от него. Кто он? Отвечать не нужно. Мы здесь среди таких вещей, что ограждены от напрасного разговора. Кто спрашивает, тот не услышит ответа; кто понимает, тот не спросит.