Адольф Гитлер и его русские друзья

На следующий день, 13 ноября, специальным поездом окружение Власова отправилось в Прагу. Это была символическая поездка. Власов считал принципиально важным, чтобы его комитет был создан не в Берлине, а в славянском городе. Территория России была освобождена советскими войсками, и Власову пришлось удовольствоваться еще удерживаемой вермахтом Прагой.

Поезд прибыл в Прагу в одиннадцать вечера. Вагон, где ехали Власов и почетные гости, отогнали на запасной путь. Ночь они провели в вагоне, а утром поезд вновь загнали на вокзал, где была устроена торжественная встреча с участием немецкого почетного караула.

14 ноября в три часа дня на торжественном заседании, которое снимали немецкие кинооператоры, было оформлено создание Комитета освобождения народов России, избрали и президиум, который возглавил Власов.

Представитель имперского министерства иностранных дел зачитал приветствие германского правительства и обещал поддержку Власову в общей борьбе против большевизма. Власов был назван союзником Германии.

Праздничный банкет в честь Власова устроил в Град-чанах государственный министр по делам имперского протектората Богемии и Моравии обергруппенфюрер СС Карл Герман Франк. После убийства Гейдриха он стал неограниченным хозяином Чехии — до того момента, как в мае 1945 года его арестовали, а через год повесили. Присутствовало человек пятьдесят. Ужин у Франка, по раска-зам участников поездки, был богатый, вино лилось рекой. Власов следил за собой, чтобы не напиться в присутствии столь важного нацистского чиновника.

После банкета поехали в клуб, где ужинали менее важные персоны. В два часа ночи Власов и его ближайшее окружение уехали на вокзал. К поезду Прага — Берлин подцепили спецвагон.

18 ноября в Берлине в Доме Европы, в одном из немногих уцелевших залов, тоже устроили вечер по случаю создания Комитета освобождения народов России. Власов зачитал манифест, принятый в Праге, и произнес большую речь.

Самым заметным было выступление офицера власовской армии Дмитриева:

— Агенты НКВД и вся большевистская пропаганда будут стараться оклеветать нас, изобразить безыдейными наймитами немецкой армии. Но мы спокойны. Мы не наймиты Германии и не собираемся ими быть. Мы союзники Германии, вступившие в борьбу для выполнения наших собственных национальных задач, для осуществления наших народных идей, для создания свободного независимого отечества.

«В зале вспыхнула такая овация, — писал растроганный протоиерей Александр Киселев, — что Дмитриев долго не мог продолжать свою речь. Многие плакали. Это была минута высокого и редко встречаемого патриотического подъема. Русское движение сразу начинало перехлестывать через те рамки, в которые его хотели втиснуть немцы».

Протоиерей Киселев не думал о том, что равно позорно быть и наймитом, и союзником нацистской Германии… Может быть, ландскнехт заслуживает большего снисхождения, чем сознательный, идейный союзник Гитлера.

19 ноября в православном соборе в Берлине митрополит Анастасий отслужил молебен о победе власовской армии.

Альфред Розенберг, все еще остававшийся министром по делам оккупированных восточных территорий, был недоволен тем, что Гиммлер внедряется на его епархию. Он жаловался Борману.

— Если дело Власова, — раздраженно сказал Гиммлер своим подручным, — с самого начала причиняет столько неприятностей, то брошу к черту всю эту затею!

Но в последние месяцы существования рейха фюрер и его окружение уже были готовы на все, лишь бы остановить наступление армий союзных держав.

30 декабря 1944 года Гиммлер, только что назначенный командующим группой армий «Верхний Рейн», по телеграфу порадовал генерала Власова:

«Фюрер назначает вас командующим двумя российскими дивизиями… Вам предоставляется власть командующего и одновременно право присваивать офицерские звания до подполковника включительно».

В штабе Власова царила приподнятая атмосфера. В генеральской двухэтажной вилле с садом в Далеме разместился и его штаб. Вместе с Власовым постоянно находились начальник личной канцелярии полковник Константин Григорьевич Кромиади, адъютант капитан Сергей Фрёлих и начальник охраны капитан Каштанов.

«Богатая вилла какого-то промышленного магната, — так описал свои впечатления Виктор Байдалаков. — Передняя в мраморе и зеркалах. Толпится кучка адъютантов и охраны. Один из адъютантов, член НТС, шепчет доверительно мне на ухо:

— Сегодня мы опять на взводе…

Входим в салон. Ковры и цветы. С дивана привстает долговязый оберштурмбаннфюрер СС Крёгер, приглашает на русском языке присесть:

— Генерал Власов сейчас выйдет.

Скоро появляется и Андрей Андреевич. Дружеская встреча, шутки. У генерала лицо усталое, грустное, немного обрюзгшее. Адъютант докладывает — стол накрыт.

Садимся за большой круглый стол. Вишневка в изобилии. Закуска солдатская — сало, селедка, черный хлеб. Всего вволю. Между мной и генералом Власовым протискивается и садится Крёгер. У него завязывается перепалка с Георгием Сергеевичем Околовичем (руководитель оперативного штаба НТС, работал на немецкую разведку. — Авт.) из-за того, что подвыпивший полицейский генерал отпустил по адресу НТС — «шпекулянтен».

Переходим в салон. Крёгер садится за рояль. Начинаю вновь разговор с Андреем Андреевичем. Вдруг раздаются сирены воздушной тревоги. Быстро одеваемся и выходим на крыльцо, к которому подкатывают машины с шоферами в форме РОА. Власов и я в одной машине с его «полевой женой». Везут в большой ближний бункер. И в машине, и в бомбоубежище, и опять в салоне виллы внушаю генералу свои мысли…

Но Крёгер опять за роялем и играет мотив «Дубинушки». Генерал Власов тянет меня к роялю, обнимает, и мы поем».

Эрхард Крёгер имел в СС ранг оберфюрера, более высокий, чем считал Байдалаков. Крёгер родился в Риге, говорил по-русски. После начала войны командовал на юге России айнзатцгруппой СС, которая уничтожала мирное население. В Берлине служил в Главном управлении имперской безопасности. Его приставили к Власову как знатока России. Формально — быть связующим звеном в отношениях с СС, фактически — присматривать за русским генералом.

По словам очевидца, «генерал Власов попал во все увеличивающуюся зависимость от оберфюрера СС Крё-гера, без которого он не мог шагу ступить, который с подручными был при нем день и ночь».

Власов уже вел себя как главнокомандующий. Он наслаждался атрибутами своего положения.

Когда в Берлин приехал митрополит Анастасий, председатель архиерейского синода Русской православной церкви за рубежом, Власов пожелал его видеть и отправил за ним полковника Кромиади. Перед виллой Власова был выстроен почетный караул. Когда митрополит вышел из машины, строй взял на караул и замер. У входа в дом его встретил дежурный по штабу и отрапортовал. Присутствующие в доме офицеры выстроились в две шеренги. Генерал Власов встретил гостя у входа в гостиную.

В отличие от своих подчиненных он не носил немецкого мундира с эмблемой РОА. Ему сшили мундир цвета хаки и генеральские брюки с лампасами. Ни знаков различия, ни наград. Генеральские погоны казались ему маловаты, он видел себя вождем России.

18 января 1945 года между правительством Великой Германской империи, представленного статс-секретарем министерства иностранных дел Густавом Адольфом фон Штенграхтом, и председателем Комитета освобождения народов России генерал-лейтенантом Власовым было подписано в торжественной обстановке соглашение, в котором Третий рейх заявлял о своей готовности предоставить комитету необходимые денежные средства «для борьбы против общего врага».

28 января 1945 года Власов подписал первый приказ в качестве главнокомандующего:

«Сего числа Фюрер Великогермании передал мне, а я вступил в командование Военными Силами Комитета освобождения народов России».

С этого момента РОА формально подчинялась только Власову. Он надеялся превратить комитет в своего рода правительство России в изгнании, но его признали только немногочисленные союзники Гитлера.

8 января 1945 года Георгий Николаевич Жиленков, член президиума и руководитель пропагандного отдела Комитета освобождения народов России, приехал в Словакию. Вернее, посетил союзное государство с официальным визитом.

В Пресбурге Жиленков должен был прочесть доклад о Русской освободительной армии в немецко-словацком обществе.

«Президент Словакии Йозеф Тисо, — писал в своей книге «Власов» Свен Стеенберг, — дал гостю торжественную аудиенцию. Жиленкова приглашали к себе министры, осыпали его подарками и обменивались с ним братскими славянскими поцелуями. Официально Словакия считалась суверенной страной, фактически же она после неудавшегося восстания в августе 1944 года находилась в полной зависимости от рейха».

Георгий Жиленков называл себя генералом, но в Красной армии он как политработник имел звание бригадного комиссара. Жиленков начинал в Воронеже на машиностроительном заводе, из слесарей выдвинулся в секретари райкома комсомола. В 1930 году он переехал в Москву и поступил в индустриально-технический техникум, закончив, стал директором фабрично-заводского училища, секретарем парткома завода «Калибр».

В январе 1940 года Жиленкова утвердили вторым секретарем Ростокинского райкома. Ростокинский район — на северо-востоке столицы — вошел в состав Москвы в 1935 году. 31 декабря 1940 года его утвердили первым секретарем райкома. В протоколах секретариата МГК ВКП(б) сохранился листок с типографской надпечаткой: «Секретно. На голосование вкруговую». Это значит, что Жиленкова на заседание не приглашали, а вопрос решили заочно. Результаты голосования: за — подписи всех секретарей горкома. Против никого.

Через неделю, 7 января 1941 года, решение секретариата утвердило бюро горкома. Пункт 66-й гласил:

«О первом секретаре Ростокинского РК ВКП(б):

Утвердить первым секретарем РК т. Жиленкова Г.Н., члена ВКП(б) с 1929 года, освободив его от обязанностей второго секретаря Ростокинского РК ВКП(б).

Просить ЦК ВКП(б) утвердить настоящее решение».

После начала войны Жиленков, как и многие партработники, ушел в армию. Ему присвоили звание бригадного комиссара и утвердили членом военного совета 32-й армии. Члены военного совета в первую очередь призваны были контролировать военачальников. Без их подписи приказы командующего были недействительны.

Первые секретари столичных райкомов котировались высоко. Секретаря Днепропетровского обкома Леонида Ильича Брежнева тоже произвели в бригадные комиссары, но должность дали поскромнее.

4 августа 1941 года секретариат Московского горкома принял решение:

«В связи с назначением первого секретаря Ростокинского РК ВКП(б) тов. Жиленкова Г.Н. членом Военного Совета Армии утвердить исполняющим обязанности первого секретаря Ростокинского РК ВКП(б) тов. Астафьева А.А., члена ВКП(б) с 1932 года…»

В октябре 1941 года, когда армия попала в окружение под Вязьмой, Георгий Николаевич Жиленков пропал без вести. В реальности он попал в плен 14 октября вместе с офицерами штаба. Он, вероятно, самый высокопоставленный политработник, пожелавший служить немцам.