История христианской церкви в XIX веке. Том 1. Инославный христианский Запад

Когда враждебность римской партии окончательно обнаружилась против немецкого государства, католический департамент в министерстве культов, состоявший из крайних папистов, был уничтожен. С января 1872 года Фальк внес в палату представителей четыре законопроекта, которые, по его убеждению, необходимы были для внутреннего умиротворения государства. Правда, они не совсем согласовались с 15 параграфом основных законов, предоставляющим самоуправление всем церквам, но этот параграф, в виду запутанных отношений между церковью и государством, требовал более точного определения, которое, по его предложению, должно состоять в следующем: 1) «Евангелическая и римско-католическая церковь, как и всякое другое религиозное общество, самостоятельно устанавливает и управляет своими делами, но остается в подчинении государ. законам и подлежит законно установленному надзору государства; 2) Законом руководится государство в своих распоряжениях касательно образования, назначения и увольнения духовенства и вообще служителей религии, и твердо устанавливает границы церковной дисциплинарной власти». После продолжительных дебатов эти законы были приняты и в народе получили название майских законов (11–14 мая 1873 года). Главные пункты их следующие. Только немцы, получившие свидетельство от немецкой гимназии и пробывшие в течение трех лет в каком-нибудь немецком университете, или в утвержденном государством богословском учебном заведении, после научного государственного испытания по предметам общечеловеческого образования (т. е. философии, истории и литературе) допускаются к духовным должностям. Церковная власть о всяком таком на значении или перемещении сообщает обер-президенту провинции, и в случае отказа с его стороны может обратиться с жалобой к министру исповеданий. За предоставление духовной должности без такого заявления и одобрения виновный подвергается штрафу от 200 до 1000 талеров, и кто без такого утверждения будет совершать духовные действия, подлежит штрафу в 100 талеров: епископские семинарии и общежития закрываются. Духовные семинарии, если министр исповеданий найдет их пригодными, могут заменять собою богословские факультеты, но должны стоять под строгим государственным надзором. Дисциплинарная власть над духовенством принадлежит только немецким духовным сановникам. Все должно совершаться по установленному порядку и с правом обращения к государственным правительственным учреждениям. Выход из церкви предоставляется каждому на волю, по судебному лишь заявлению.

Как и следовало ожидать, римско-католические епископы объявили эти майские законы враждебными церкви, а потому и необязательными для себя: не делая требуемых законом заявлений, они продолжали совершать духовные функции через назначаемых ими духовных лиц. Правительству ничего не оставалось делать, как прибегнуть к репрессивным мерам, и дело дошло до множества денежных штрафов, которые налагались на некоторых епископов. Но такие меры лишь еще более усилили возбуждение в римско-католическом обществе, среди населения стали усиленно собираться добровольные приношения, которыми и уплачивались штрафы или выкупались заложенные церковные имения. Однако, на некоторых епископах штрафы достигли столь высокой суммы, что штрафованные были подвергнуты аресту, пока не будет уплачен штраф, как это особенно случилось с епископом падернборским Мартином, который чрез это даже получил в глазах народа своего рода ореол мученичества. «Со времен Диоклитиана, – писал он в пастырском послании к своему духовенству, – не было столь жестокого гонения за имя Иисуса Христа».

Пий IX, прежде находившийся в дружелюбной переписке с королем Пруссии, писал 7 августа 1873 года германскому императору: «Все мероприятия, принятые с некоторого времени правительством вашего величества, имеют своею целью уничтожение католицизма. Размышляя сам с собою о том, какие причины могли вызвать подобные жестокие мероприятия, признаюсь, что не в состоянии найти их. С другой стороны, мне сообщают, что ваше величество и сами не одобряете действий вашего правительства; и те письма, которые ваше величество раньше направляли ко мне, с достаточностью показывают, что вы и не можете одобрить того, что совершается теперь. Если, следовательно, ваше величество не одобряете, чтобы ваше правительство продолжало и дальше предпринимать жестокие меры против религии Иисуса Христа, то не придете ли ваше величество к убеждению, что эти меры не имеют никакого другого действия, как подкапывание под собственный трон вашего величества? Мое знамя есть истина, и я говорю об исполнении моего долга, который состоит в том, чтобы всем говорить правду, даже и тем, кто не католики. Ведь всякий, принявший крещение, в некотором смысле принадлежит папе». Пий IX или действительно думал, что император не сочувствовал этим суровым мерам, или он пользовался просто фикцией, чтобы добиться отмены подобных мер. Последнее заявление, что всякий, в силу самого крещения, принадлежит папе, составляет естественный вывод из принципа папского неограниченного самовластия. Император отправил на это письмо следующий ответ (3 сентября 1873 года): «Я обрадован, что ваше святейшество удостоили меня чести написать мне, как и в прежние времена. Я рад, тем более, что мне представляется случай исправить ошибки, которые, судя по содержанию письма вашего святейшества, проникли в сделанное вам доношение о немецких делах. Если бы в этих сообщениях была только правда, то невозможно было бы, чтобы ваше святейшество могли дать место предположению, что мое правительство предпринимает меры, которых я не одобряю. По конституции моих государств этого не может быть, так как законы и правительственные мероприятия в Пруссии требуют моего согласия. К глубокой моей скорби, часть моих католических подданных два года тому назад организовала политическую партию, которая враждебными государству действиями старается нарушить существующий в течение веков вероисповедный мир. К сожалению, высшее католическое духовенство не только одобряет это движение, но и примкнуло к нему до открытого противодействия существующим законам страны». Затем император, сказав далее о лежащей на нем обязанности «охранять внутренний мир и поддерживать уважение к законам», продолжал: «Еще одного выражения в письме вашего святейшества не могу оставить я без опровержения, если оно покоится и не на ложных доношениях, а основано на вере вашего святейшества, что всякий, принявший крещение, принадлежит папе. Евангелическая вера, которую я, как должно быть известно вашему святейшеству, подобно моим предкам исповедую вместе с большинством моих подданных, нс позволяет нам в отношении к Богу принимать другого посредника, кроме Господа нашего Иисуса Христа. Это различие в вере, однако, не препятствует мне жить в мире и с теми, кто не разделяют нашей веры».

Чтобы сломить противодействие почти всего римско-католического духовенства, прусское правительство нашло себя вынужденным прибегнуть к дальнейшим законодательным мерам. Так как отрешенные по суду священники продолжали совершать свое духовное служение, то канцлер потребовал от рейхстага исключительного закона, который бы предоставлял правительству право указывать таким отрешенным пребывание в определенных местах, или даже изгонять их из государства. Такой закон, действительно, был издан 4 мая 1874 года. Так как после часто происходивших отрешений духовных лиц невозможно было думать о немедленном замещении их другими правоспособными лицами, то прусским законом от 21 мая 1874 года предоставлено было избрание пасторов соответствующим общинам. Этим представлялась общинам широкая свобода в деле избрания себе пасторов, но, в виду крайнего раздражения в римско-католическом населении, общины предпочитали оставаться без пастырей.

Противодействие со стороны высшей иерархии дошло до такой степени, что правительство нашло себя вынужденным подвергнуть аресту и лишению сана архиепископа познанского Ледоховского и епископа падернборнского Мартина. Тогда Пий IX в энциклике от 5 февраля 1875 года, прославляя иерархов, подвергшихся столь жестокой каре, объявил с высоты папского престола майские законы, причинившие столь много зла церкви, недействительными, как противные божественному установлению церкви. Эта энциклика, опубликование которой было не допущено в Пруссии, хотя благодаря хитрости одного уполномоченного она и прочитана была в ландтаге, ускорила издание дальнейших культурных законов: именно, во-первых, в силу закона от 22 апреля 1875 года приостанавливались все ассигновки из государственной казны в пользу римско-католических епископий и духовенства, за исключением тех, кто давали обещание вполне подчиняться правительству. Такое мероприятие при данных обстоятельствах было тяжелым даже и для патриотически настроенных духовных лиц. Во-вторых, вполне отменялись параграфы 15, 16 и 18 основного государственного закона о самостоятельности церквей, так что отселе правительство стало по своему усмотрению устанавливать границы между государством и церковью. Эти законы также были приняты значительным большинством, хотя конечно не было недостатка в патетических жалобах со стороны римско-католической партии на гонения на церковь, даже на само христианство. Майские законы приняты были и возымели свое действие почти во всех государствах, входящих в состав Германии.

В конце 1877 года в Пруссии из двенадцати кафедр две освободились, вследствие смерти епископов, и в силу обострения в отношениях между правительством и папством не могли быть заняты; пять кафедр лишились епископов по судебному приговору, причем соборные капитулы отказались назначить епархиальных наместников. Семинарии и общежития, не желавшие принять государственного надзора, были закрыты, многочисленные общины остались без пастырей. Были случаи, когда умирающие напрасно просили св. Тайн, так как ни один священник не осмеливался совершить таинство. Вследствие этого, законодательные меры, которые имели своею целью сломить силу римско-католического клира, тяжело отзывались на самом населении. Некоторые священники, конечно, подчинялись правительству, но этим они подвергали опасности свою будущность, так как всякому такому священнику угрожало папское отлучение. Римско-католическое население, поддерживаемое духовными союзами, открытыми и тайными, все более и более приходило в возбуждение от рассказов духовенства о том, какие гонения терпит их церковь, – гонения, напоминающие собою времена Нерона и Диоклитиана. На общем собрании всех католических союзов (1874 г.) было объявлено, что необходимым последствием подобного гонения будет полное разрушение всякого общественного порядка, равно как и близкое падение Германской империи. Папистическая печать во главе с «Civilta Cattolica» проповедовала, что сам Бог во гневе своем разрушит нечестивую империю. Папа Пий IX питал даже надежду, что мстительницей явится какая-нибудь кроткая женская рука в виде новой Иудифи. В июле 1876 года он красноречиво описывал одной депутации немецких паломников, как Антиох Епифан за свои угнетения народа Божия и святилища бедственно закончил свою жизнь, и всем понятен был смысл этого описания.