Расколотые души

Глава 19

Из гостиной доносятся медленные, эмоциональные ноты. Я открываю глаза и смотрю в потолок. Некоторое время назад она играла "Für Elise". Я не знаю, как называется эта конкретная мелодия, но я редко спрашиваю, потому что предпочитаю, чтобы Ася сама мне рассказывала. Ее музыка для нее очень личная, поэтому тот факт, что она делится чем-то таким сокровенным без моей просьбы, задевает глубокие струны в моей душе. В раннем возрасте я привык не просить о чем-то в своей жизни, и это вошло в привычку. Зачем просить о чем-то, если ответ почти всегда будет отрицательным? Да, есть возможность другого исхода, но, думаю, я предпочитаю не просить, чем иметь дело с разочарованием.

Первые несколько лет в приемной семье я постоянно задавал одни и те же три вопроса. Звонила ли моя мама? Звонил ли кто-нибудь в поисках меня? Вернется ли моя мама? Ответ всегда был отрицательным. Затем вопросы изменились. Есть ли у меня другая семья? Выберет ли меня другая семья, как некоторых других детей? Как тот нарушитель спокойствия, мальчик, который постоянно дрался с другими мальчиками в одном из домов, где я жил. Я не помню его имени. Может быть, Кейн? Или, может быть, Кай? Двое из других приемных детей попали в реанимацию, когда дразнили его за длинные волосы. Этот сумасшедший ублюдок откусил кусок уха одному из них и вонзил вилку в шею другому. После этого мальчик исчез, и мы все думали, что он попал в колонию для несовершеннолетних или в психиатрическую лечебницу. Но через несколько месяцев я услышал, как социальные работники сказали, что его усыновили. Тогда я стал приставать к приемным родителям и социальным работникам день за днем, спрашивая, не усыновит ли кто-нибудь и меня. Я спрашивал и спрашивал, пока моему приемному отцу это не надоело, и он не крикнул мне в лицо, чтобы я прекратил задавать идиотские вопросы. Я последовала его совету.

Неужели из-за страха отказа мне так трудно попросить Асю остаться со мной? Вчера вечером я почти сделал это. Мне так хотелось попросить ее об этом, что я едва сдержал рвущиеся наружу слова. Возможно, она бы согласилась. Я знаю, что ей нравится проводить со мной время. Думаю, я ей даже нравлюсь, но остаться со мной - значит не вернуться в свою семью. Любит ли она меня настолько, чтобы предпочесть меня им?

Мелодия в гостиной меняется. Я знаю эту. Это фортепианная версия вступления к "Игре престолов". Ася любит эту песню. Я скатываюсь с кровати, намереваясь затащить ее обратно в постель, как вдруг на тумбочке звонит мой телефон. На экране высветилось имя Романа.

"Пахан?" спрашиваю я, отвечая на звонок.

"Мне нужно с тобой поговорить, Павел".

"Хорошо". Я киваю и сажусь на кровать.

"Лично", - добавляет он зловещим голосом. "Жду тебя в особняке через час".

Связь прерывается.

*

Я вхожу в кабинет пахана и вижу, что он сидит за своим столом. Михаил и Сергей тоже там, расположившись в креслах у книжной полки.

"Пахан". Я закрываю за собой дверь и направляюсь к его столу. "Что-то случилось в клубе?"

"Не совсем", - отвечает он. "Скажи мне, Павел, есть ли что-то, что мне нужно знать? Может быть, что-то, о чем ты забыл упомянуть?"

"О чем?"

Он наклоняет голову в сторону, рассматривая меня. "Тебе знакомо имя ДеВилль?"

По моему позвоночнику пробегает холодок.

Роман улыбается. Это не очень приятная улыбка. "Вижу, что да". Он наклоняется вперед и ударяет ладонью по столу. "О чем ты, блядь, думал, пряча сестру Артуро ДеВиля у себя дома?".

Мне требуется несколько мгновений, чтобы прийти в себя. Как, блядь, он узнал?

"Она не хочет, чтобы кто-то знал об этом. В том числе и ее брат", - говорю я сквозь зубы. "Когда она будет готова, она позвонит ему".

"Мне плевать, что она хочет!" рычит Роман. "Ее брат искал ее несколько месяцев, думая, что она мертва! Ты можешь хотя бы представить, каково ему было? Его младшая сестра пропала, и он не знает, жива она или мертва?".

Я сжимаю руки в кулаки и скрежещу зубами. "Ася не хочет ему звонить, Роман".

"А ты знал, что у нее есть сестра, Павел?" Роман продолжает. "Сестра, которая провела две недели в больнице после того, как проглотила бутылку снотворного, потому что считала, что это ее вина в том, что Ася пропала?".

"Черт." Я закрываю глаза. "С ней все в порядке? Ее сестра?"

"Она в порядке".

"Откуда ты все это знаешь?" спрашиваю я и смотрю на него.

"Когда Ася пропала, Аджелло разослал сообщение всем семьям Cosa Nostra, требуя, чтобы они сообщили о ней, если кто-то ее увидит. Он прислал ее фотографию". Пахан вздыхает. "Дэмиен Росси видел вас двоих в "Урале" вчера вечером. Артуро был возле моей двери сегодня в шесть утра".

Я хватаюсь за спинку стоящего передо мной стула, сжимая ее достаточно сильно, чтобы костяшки пальцев побелели. "Ты сказал ему, где она?"

Роман бросает взгляд в сторону, где сидят Михаил и Сергей. "Он сейчас на пути к тебе домой, Павел".

Я смотрю на него, в то время как страх, худший, чем любой другой, который я когда-либо испытывал, распространяется из дна моего желудка. Он собирается забрать ее. Я поворачиваюсь на пятках, готовый выбежать из офиса и направиться домой, но Сергей преграждает мне путь.

"Отойди!" Я рычу и бросаюсь на него, но сзади меня хватают две руки.

"Паша. Успокойся", - говорит Михаил, удерживая меня.

Я откидываю голову назад и бьюсь лбом об его лоб. Удар Михаила ослабевает, и я, пользуясь случаем, делаю выпад в сторону Сергея. Он ударяет кулаком по моей голове, но я бью локтем ему в живот. Я уклоняюсь, избегая его следующего удара, и бью его по лицу, когда Михаил набрасывается на меня сзади и прижимает к стене рядом с дверью.

"Нельзя, блядь, отрывать человека от семьи!" - рычит он рядом с моим ухом и бьет меня головой о стену.

"Он заберет ее!"

"Он не может забрать ее, если она не хочет ехать", - говорит Михаил. "Но если она захочет, ты не имеешь права заставлять ее остаться".

"Я знаю". Я закрываю глаза и прислоняюсь к стене, потерпев поражение.

"Отпусти его, Михаил. Ты можешь уйти", - говорит Роман откуда-то сзади меня. "Ты тоже, Сергей".

Я слышу звук открывающейся двери и удаляющиеся шаги, но не двигаюсь. Мой лоб упирается в прохладную поверхность. Я медленно немею.

"Павел, посмотри на меня".

Я открываю глаза и наклоняю голову в сторону. Роман стоит рядом со мной, опираясь на свою трость.

"Ты должен отпустить ее. Если ты этого не сделаешь, ни ты, ни она не узнаете, была ли она с тобой, потому что любит тебя. Или это потому, что она боится уйти".

"Ты не понимаешь", - говорю я. "У меня никогда никого не было, Роман. До нее. Я больше не могу представить свою жизнь без нее".

"Ей нужно повидаться с сестрой. Ей нужна ее семья. И она нужна своей семье. Но она вернется".

Я снова смотрю на стену. "Не вернется. Если она уйдет, она не вернется".

"Почему ты так уверен?"

"Потому что сейчас я ей не нужен, Роман. Я был нужен ей раньше. Больше нет."

"Ты хочешь, чтобы она осталась с тобой только потому, что ты ей нужен? Ты заслуживаешь большего. Вы оба заслуживаете".

"Я знаю." Я бьюсь лбом об эту проклятую стену, как будто это поможет заглушить ужас, бушующий внутри меня.

"Иди домой. Поговори с ней. Поговори с Артуро, он заслуживает объяснений". Роман кладет руку мне на плечо и сжимает. "Возьми несколько дней отдыха, если тебе нужно. И, пожалуйста, перестань биться своей толстой башкой о мою стену. Ты сломаешь эту чертову штуку".

"Мою голову?" спрашиваю я.

"Стену, Павел. Если твой череп не треснул за все эти годы борьбы, то уж точно не треснет сейчас".

Я фыркнул и покачал головой.

Раздается стук в дверь.

Мои пальцы все еще на клавишах пианино. Паша никогда не стучит. Он всегда звонит в звонок. Наверное, это сосед хочет попросить меня не играть так громко. Я пересекаю гостиную и открываю дверь. Когда мой взгляд останавливается на человеке, стоящем по другую сторону, я быстро делаю шаг назад.

"Боже правый", - задыхается мой брат и обнимает меня, сжимая так сильно, что невозможно пошевелить ни единым мускулом.

Я пытаюсь сделать глубокий вдох, но воздух не поступает в мои легкие. Еще одна попытка. Артуро ослабляет хватку и смотрит на меня сверху вниз с немного безумным выражением в глазах. А потом он снова прижимает меня к себе. Мои руки дрожат, когда я обнимаю его и прижимаюсь щекой к его груди.

"Я думал, ты умерла", - говорит он мне в волосы. "Я думал, что кто-то забрал тебя, и я ждал, что кто-то позвонит и попросит выкуп. Звонка так и не последовало".

"Мне жаль", - бормочу я, слезы собираются в уголках моих глаз. Трудно поверить, что он здесь после всего. И это приятно. "Мне так жаль, Артуро".

"Почему, Ася? Почему бы не дать нам знать, что с тобой все в порядке?" Он обхватывает мое лицо ладонями и наклоняет мою голову вверх. "Где ты была все это время?"

Я смотрю на брата, пока беспокойство разжигает предчувствие в моем животе, распространяя горячие импульсы ужаса вверх по моей груди.

"Мы нашли твою сумочку и очки за тем баром. И кровь. Что случилось?"

Я открываю рот, но с моих губ не слетает ни слова.

"Господи, Ася, скажи же что-нибудь, черт возьми!".

"Меня изнасиловали!" кричу я ему в лицо.

Весь цвет уходит с лица Артуро. Он моргает. Его руки на моих щеках начинают дрожать. Я обхватываю руками его спину и зарываюсь лицом в его грудь.

А потом я говорю, но не рассказываю ему всего.

Когда я заканчиваю, Артуро опускается передо мной на колени, все еще держа меня в своих объятиях. Я запускаю пальцы в его волосы и прислоняюсь щекой к его голове, слушая, как он бормочет о том, что собирается уничтожить сукиного сына, который причинил мне боль, а затем о том, как сильно он меня любит.

"Я тоже люблю тебя, Артуро", - шепчу я.

Вот почему я не рассказала ему всю историю. Я пропустила самое страшное. Так будет лучше.

"Нам нужно позвонить Сиенне", - бормочет Артуро. "Я не хотел ей ничего говорить, пока не буду уверен. Если вдруг... если вдруг это снова была бы не ты, я не мог рисковать, чтобы она снова не наделала глупостей".

"Что ты имеешь в виду?"

Он качает головой и крепче прижимает меня к себе.

"Что она сделала, Артуро?"

Первое, что я замечаю, когда вхожу в квартиру, - это темноволосый мужчина, сидящий на диване в гостиной. Он смотрит на пол между своими ногами, локтями опирается на колени, а руками сжимает волосы.

"Где Ася?" спрашиваю я.

"Принимает душ. Готовится к отъезду", - говорит он, все еще глядя в пол.

"Она тебе все рассказала?"

"Да. Я также знаю, что она была здесь все это время".

Я пересекаю гостиную и сажусь на кресло слева от него. "Мне нужно дать тебе несколько советов по поводу Аси".

Он поднимает голову, и два темно-карих глаза, такого же оттенка, как у Аси, смотрят на меня взглядом, полным ненависти. "Мне не нужно, чтобы ты давал мне гребаные советы по поводу моей сестры. Я растил ее с пяти лет".

Я игнорирую его враждебность. "У нее до сих пор проблемы с принятием некоторых решений. Мы почти все уладили, но время от времени ей может понадобиться помощь. Постарайся не давать ей конкретных указаний, а скорее направлять ее в нужное русло".

Он молча смотрит на меня.

"Никаких маргариток. Никаких цветов, и ничего другого тоже, типа занавесок или чего-то подобного с их изображениями", - продолжаю я. "Она больше не реагирует на костюмы, но мужские галстуки все еще могут ее раздражать. Если находитесь в общественном месте, и там полно незнакомых мужчин в костюмах то, нужно держать ее за руку".