Расколотые души

Глава 2

Дверь на противоположной стене огромная и сделана из самого темного дерева, которое я когда-либо видела. Должно быть, прошел час с тех пор, как я проснулась. Но я не могу быть уверена. На стене висят часы, они тикают, но это не помогает, потому что я не могу разглядеть детали циферблата или стрелок. Судя по свету, проникающему между шторами, сейчас, должно быть, полдень.

Мне отчаянно хочется в туалет, но я боюсь сдвинуться с места на этой кровати. Последнее, что я помню, это как я следовала по желтым линиям коридора после того, как выбежала из комнаты мистера Миллера, и нашла дверь с табличкой "Выход". У меня нет ни малейшего представления о том, где я. Я не знаю, как я здесь оказалась. И я понятия не имею, что они собираются со мной сделать. Мое тело дрожит. Боль между ног все еще присутствует, но уже не такая сильная, а голова болит так, будто сейчас взорвется. В остальном я чувствую себя хорошо. Физически, по крайней мере. А ментально? Ментально я тоже чувствую себя хорошо. На самом деле, я чувствую себя прекрасно.

Это не может быть хорошо.

Дверь открывается, кто-то входит, потом резко останавливается. Это мужчина, это я могу определить даже с такого расстояния. Он высокий и очень мускулистый, одет в черную футболку и мешковатые черные брюки. Его волосы либо темно-русые, либо светло-коричневые. Это подытоживает все, что я могу разобрать. До запланированной операции на втором глазу оставалась неделя, но потом... это случилось. Доктор сказал, что рассчитывает почти полностью исправить мою близорукость.

Мужчина просто стоит там, и мне интересно, как долго он планирует просто смотреть на меня.

"Доброе утро", - наконец говорит он, и по моему телу проходит приятная дрожь. Я никогда в жизни не встречала человека с таким глубоким голосом. "Как ты себя чувствуешь?"

Я прищуриваю глаза, пытаясь разглядеть его получше, но он по-прежнему остается лишь размытой фигурой.

Мужчина делает неуверенный шаг вперед. "Ты можешь назвать свое имя?"

Я могу, но сейчас мне не хочется говорить. Я не знаю почему. Просто не хочется. Еще один шаг. Он уже в центре комнаты.

"Твоя семья, наверное, волнуется за тебя. Можешь дать мне их номер, чтобы я им позвонил? Чтобы они могли приехать и забрать тебя домой?".

Да, мои брат и сестра, наверное, сходят с ума. Я пропала два месяца назад. Артуро, наверное, сходит с ума, не имея никакой информации обо мне. Он был и отцом, и матерью для меня и моей сестры с тех пор, как нам исполнилось пять лет. А Сиенна, о Боже, я не могу даже думать об этом. Мне нужно позвонить им, чтобы они знали, что со мной все в порядке.

Тошнота впивается в горло. Я не хочу звонить Артуро, потому что мне придется рассказать ему, что случилось. Что я натворила. Я не хочу, чтобы моя семья знала, что их сестра - проститутка и наркоманка. Они, наверное, скажут, что все будет в порядке. Мое тело начинает дрожать. Все не будет в порядке.

Ничего и никогда больше не будет в порядке.

"Что случилось?" - спрашивает мужчина и делает еще один шаг ко мне.

Они, наверное, думают, что я умерла. Хорошо. Так будет лучше. Я не стою их беспокойства. Я никогда не смогу посмотреть им в глаза. Сестры, которую они знали, больше не существует. Ее больше нет. А на ее месте - это отвратительное, грязное существо, которое позволяет людям насиловать ее и продавать ее тело, а она ничего не делает, чтобы остановить это. Ничего! Мои зубы стучат, и я не могу дышать.

"Пожалуйста, скажи мне, что случилось".

Его голос такой успокаивающий. Я должна быть напугана до смерти присутствием незнакомого мужчины, учитывая то, через что я прошла. Но я не боюсь. Дело в том, что со мной сделали столько гадостей, что он не сможет причинить мне вреда. Я больше боюсь, что Артуро и Сиенна узнают об этом, чем того, что меня снова подвергнут насилию. Я пытаюсь дышать глубже, но не могу. Мне удается лишь делать небольшие вдохи.

В поле моего зрения попадает рука, и я вздрагиваю, ожидая, что он ударит меня. Вместо этого мужчина берет одеяло, которое упало с моих плеч, и оборачивает его вокруг меня. Его ладонь ложится на мою спину и медленно двигается вверх-вниз. Он делал то же самое прошлой ночью. Я помню, как проснулась и замерзла, когда рука начала успокаивать мою спину. Это заставило меня почувствовать себя в безопасности, чего, как мне казалось, я больше никогда не почувствую. Но прошлой ночью я почувствовала.

Мои глаза фокусируются на одеяле, обернутом вокруг меня, потому что я не могу смотреть на него прямо сейчас, но я могу, наконец, наполнить свои легкие. Я закрываю глаза, и слабая мелодия играет где-то глубоко в моем сознании. Ноты мягкие, едва различимые, но все равно мое сердце учащенно бьется. Я думала, что потеряла свою музыку. По мере того как рука на моей спине продолжает свой путь - вверх, затем вниз и снова вверх, - музыка становится немного громче. "Лунная соната" Бетховена. Глубокая. Успокаивающая. Как и его голос.

"Я принесу тебе воды", - говорит мужчина, и его рука исчезает с моей спины, когда он удаляется.

Я кричу.

Я замираю. Неужели я случайно коснулся ее кожи или сделал что-то, что спровоцировало ее?

Осторожно, чтобы не коснуться ее, я отхожу от кровати, но девушка внезапно прыгает ко мне. Ее руки обхватывают мою шею, сжимая ее в тисках, а ноги обхватывают мою талию. Я стою рядом с кроватью, ошеломленный, а девушка прижимается ко мне, как детеныш коалы. Она уткнулась лицом в мою шею и что-то напевает. Что теперь? Попытаться положить ее обратно на кровать? Или просто подождать, пока она сама не решит лечь?

Я жду пару мгновений, чтобы посмотреть, отпустит ли она меня, но она упорно цепляется за меня. Похоже, я застрял с ней в таком состоянии. Я осторожно обхватываю ее спину одной рукой и наклоняюсь, чтобы взять с тумбочки упаковку обезболивающего, которую мне дал доктор. Я кладу лекарства в карман пижамы и кладу руку ей под бедро. Поскольку она все еще совершенно голая, я стягиваю одеяло с кровати и накрываю ее тело, заправляя концы под подбородок.

"Пойдем, принесем тебе воды", - говорю я и выхожу из спальни.

Я несу девушку на кухню. Она не отпускает меня, пока я беру бутылку воды из холодильника и иду к буфету, чтобы взять стакан. Я делаю это одной рукой, так как другой все еще держу ее, боясь, что она может поскользнуться и упасть.

"Хочешь спуститься и попить воды?" спрашиваю я.

Она крепче сжимает руки на моей шее. Я смотрю на стакан, который я поставил на стойку, затем на бутылку, стоящую рядом с ним. Ладно. Я ни хрена не знаю, что делать.

"Слушай, mishka, доктор сказал, что тебе нужно что-то выпить. Пожалуйста, не заставляй меня насильно".

Руки на моей шее сжимаются, потом ослабевают, и я осторожно опускаю ее на землю. Девочка стоит передо мной, сжимая руками одеяло. Ее голова наклонена вниз, волосы упали по обе стороны лица, скрывая его от глаз.

"Вот." Я передаю ей стакан с водой и достаю из кармана лекарства.

Как только я кладу таблетки на прилавок, девушка резко отступает назад.

"Это обезболивающее. Смотри." Я беру две таблетки из бутылочки, бросаю их в рот и протягиваю одну ей.

Она смотрит на таблетку на моей ладони, снова делает шаг назад и натыкается на кухонный остров.

"Хорошо." Я кладу таблетку и бутылку на стойку и протягиваю ей стакан с водой. "Только воду. До дна, пожалуйста".

Когда она выпивает воду и возвращает мне стакан, я киваю и беру его. "Хорошо. Хочешь принять душ?"

Девушка не отвечает.

На кухне не так много света. Днем я обычно не задвигаю все жалюзи, потому что в это время я сплю. Я наклоняю голову в сторону, пытаясь оценить выражение ее лица. Кажется, она смущена. Я знаю, что она может говорить, поэтому не понимаю, почему она не отвечает ни на один из моих вопросов.

"Ты хочешь принять душ?" Я пытаюсь снова.

Она прикусывает нижнюю губу, и что-то близкое к разочарованию проступает на ее лице, но она не отвечает. Даже не кивнула. Что мне с ней делать? На ее правом плече и руке грязь, и немного в волосах. Наверное, когда она упала на улице.

"Хорошо, я отведу тебя в душ. Кивни, mishka ".

С губ девушки срывается выдох, и она кивает. Я поворачиваюсь к своей спальне, но тут же чувствую, как меня дергают за футболку, и бросаю взгляд через плечо. Девушка стоит прямо за мной, одной рукой придерживая одеяло, а другой сжимая подол моей футболки.

Она идет за мной через гостиную в спальню, держась за мою футболку на протяжении всего пути. Когда мы доходим до ванной, я киваю в сторону шкафа справа. "Там ты найдешь полотенца и некоторые основные туалетные принадлежности".

Девушка остается позади меня, все еще держась за мою рубашку. Я поворачиваюсь, чтобы уйти, но негромкое хныканье останавливает меня на моем пути. Когда я оглядываюсь через плечо, я вижу девушку с плотно сжатыми губами и расширенными глазами, изучающими мое лицо.

"Хочешь, чтобы я остался?" спрашиваю я.

Она не отвечает. Не то чтобы я ожидал этого. Но ее глаза, проглядывающие между спутанными темными прядями и впивающиеся в мои, говорят достаточно. Не думая, я протягиваю руку, чтобы убрать волосы с ее лица, но резко отдергиваю руку, когда понимаю, что делаю.

"Хорошо. Я подожду здесь". Я стою лицом к двери. "Дай мне знать, когда закончишь".

Сначала ничего не происходит, но через пару мгновений она отпускает мою футболку. Я слышу, как она писает и спускает воду в туалете. Вскоре после этого включается душ.

Я смотрю на дверь перед собой, размышляя. Я не эксперт в области психического здоровья, но знаю, что ее поведение не соответствует действительности. Это полная противоположность тому, что я ожидал бы от женщины, пережившей сексуальное насилие. Я предполагал, что она не захочет приближаться к незнакомому мужчине ближе, чем на десять футов. Я не ожидал этого и не знаю, как себя вести.

До меня доносится звук учащенного дыхания, как будто у нее гипервентиляция. "Все в порядке?" спрашиваю я через плечо, не глядя в сторону душа.

Раздается сопение и еще более тяжелое дыхание. Наконец я заглядываю в кабинку и вижу девушку, сидящую на полу с одеялом, все еще обернутым вокруг нее. Она судорожно протирает мочалкой внутреннюю поверхность ног. Кожа там такая красная, что кажется сырой.

"Черт!" Я бегу в ванную, захожу в душ и встаю перед ней. "Достаточно. Ты чистая". Я беру ее руку и отцепляю пальцы от мочалки. Почти неохотно она отпускает ее, одновременно ослабляя свою хватку на одеяле. Мокрая ткань спадает с ее плеч. "Все в порядке".

Сверху на нас падают обжигающе горячие брызги, но ее тело дрожит. Я подхватываю ее на руки и иду к ванне, осторожно ставя ее на стойку. Полотенце, которое я использовал ранее, висит на стене рядом со мной. Я беру его и обматываю вокруг ее плеч.

" Mishka, посмотри на меня", - говорю я и беру ее подбородок между пальцами, чтобы приподнять ее голову вверх. "Мне нужно снять футболку, а то я тебя опять намочу".

Моя одежда полностью промокла, но я не думаю, что это хорошая идея - оставить ее здесь одну, пока я пойду переодеваться.

"Все в порядке?" спрашиваю я.

Ее глаза с красной поволокой смотрят на меня, и они метаются туда-сюда, как будто она хочет что-то сказать, но ее губы остаются сомкнутыми. Затем она размыкает их и делает небольшой вдох, за которым следует звук стучащих зубов. Жесткий светодиодный свет над раковиной светит прямо на нее. Я оглядываю ее маленькое тело, завернутое в мое полотенце, и темно-каштановые волосы, свисающие вокруг ее лица. До сих пор у меня не было возможности разглядеть ее так хорошо, и меня поражает, насколько молодо она выглядит.