Бессердечные изгои. Безжалостный соперник

Кристиан

Настоящее

Дни казались короче после того вечера в бассейне. Намного короче, чем все двадцать четыре часа в них. Наутро после того, как я дал Арье выиграть, судья Лопез вызвал меня и адвокатов Конрада, чтобы обсудить окончание обсуждения доказательств. По моим оценкам, это означало, что все закончится примерно уже за эту неделю. Я не сомневался, что присяжные также быстро все решат и им потребуется всего пара дней, чтобы вынести вердикт.

Этой ночью Арья не могла встретиться со мной. У нее был ужин с клиентом, и в любом случае, как она объясняла, Джиллиан не знала всех нюансов наших отношений. Или, точнее, их отсутствие. Меня не должно было беспокоить, что Арья скрывала это от Джиллиан. В этом ведь и был чертов смысл.

Но это занимало меня. Приближался конец. И прибить Конрада в суде больше не казалось таким же важным, как иметь возможность наслаждаться обществом его дочери.

Следующим вечером Арья не могла встретиться со мной. Опять. На этот раз Джиллиан чувствовала себя нехорошо.

– Думаю приготовить для нее куриный суп и вместе посмотреть «Друзей», – вздохнула Арья в трубку. Я улыбнулся и купился на это. Что я еще мог сделать? У меня не было никаких прав, чтобы требовать ее времени, сил, внимания. Мы согласились, что это будет непостоянным, а непостоянное означало низкие несуществующие ожидания.

На третий день, когда до конца судебного процесса осталось четыре дня, Арья написала, что ее родители хотели встретиться с ней и она не знала, как долго будет встреча, поэтому лучше всего было не планировать ничего совместного. Теперь я убедился, что она избегала меня. Я вышел из зала суда во время короткого перерыва, поймал такси до дома и достал ее книгу. Я сфотографировал ее в руке и отправил ей.

Кристиан:

У всего есть предел, Арья. Встреться со мной сегодня, и никто не пострадает.

Арья:

Значит, ты не выше вымогательств. Я буквально ниже всего, когда это касается тебя.

Кристиан:

У нас был уговор.

Арья:

Не помню, чтобы подписывала какие-то документы.

Я прошел обратно ко входной двери, мне нужно было быть в суде через двадцать минут. По правде говоря, настало мое время допрашивать лично одного из свидетелей Конрада. И сейчас явно было не время гоняться за юбкой.

Кристиан:

Что случилось?

Арья:

Я просто не вижу смысла проводить с тобой каждый вечер недели, когда все в любом случае закончится через пару дней.

Кристиан:

Давай поговорим.

Я воспользовался временем, пока она отвечала, чтобы вызвать такси. На всякий случай я написал Клэр, чтобы она придумала для меня хорошую отмазку, если вдруг буду опаздывать. Судья Лопез был беспощадным мужиком, хоть ему и нравилась моя игра в гольф.

Арья:

О чем?

О погоде. О чем она вообще думала?

Кристиан:

Я приду к тебе в шесть сегодня.

Арья:

Нет. Джиллиан нельзя видеть тебя.

Снова этот бред. У меня не хватало духа рассказать ей, что Риггс и Арсен были в курсе почти каждого нашего оргазма, который мы разделили под одеялом, у меня на кухне, в душе, в джакузи или в ее уголке для чтения, с тех пор как начали спать. Я устал держать все в тайне, хотя был тем самым придурком, предложившим это.

И на то была уважительная причина.

Кристиан:

Значит, ты не хочешь вернуть свою книгу.

Арья:

Я засужу тебя.

Кристиан:

Я знаком с хорошим адвокатом.

Арья:

В аду есть отдельное место для таких людей, как ты.

Кристиан:

Слышал, юристы получают виллы с видом на лаву. Веди себя хорошо, и я, возможно, позволю тебе жить со мной в загробной жизни. Когда мне тебя ждать?

Арья:

В семь.

Кристиан:

Не опаздывай.

Но, конечно, она сделала по-своему.

Она опоздала.

Арья пришла в семь двадцать три, на ее каменном спокойном лице не было ни капли извинения или смущения. Когда я впускал ее, то приходилось напоминать себе, что у нее были все причины хотеть разорвать со мной любые отношения. Я был больным напоминанием обо всем, что она потеряла.

Она вошла, кинув сумку на черный кожаный диван, игнорируя ужин, который я приготовил на двоих и который уже остывал на кухне.

– Ты хотел поговорить? – Она даже не сняла свои дорогие туфли, что было подозрительным, ведь обычно делала это первым делом, как заходила ко мне в квартиру после долгого дня.

– Я приготовил ужин. – Я сходил на кухню, взял два бокала мерло и протянул ей один. Она колебалась, прежде чем принять его. Оставаться надолго не входило в ее планы.

– И правда. – Ее взгляд скользнул за мое плечо. – Прости, что я опоздала. У меня был телефонный разговор с клиентом из Калифорнии. Они не особо торопились.

– Не проблема. Холодный стейк всегда был моим любимым блюдом. Не хочешь пойти на кухню?

Похоже, это была моя версия признания вины, и мне совсем не нравилось подобное чувство. Я никогда не гонялся за женщиной и не планировал делать из Арьи исключение, но я не мог принять мысль, что все закончится через четыре дня. Мне нужно было больше времени. Еще несколько месяцев тайных отношений никого не убьют. Только, возможно, мои последние извилины, которые не были способны работать, когда я был с этой женщиной.

– Знаешь, я бы лучше осталась здесь, если ты не против. – Она уселась на подлокотник черного кожаного дивана, скрестив ноги и держа бокал за ножку. Мне хотелось задушить себя за то, что попал в эту ситуацию. Все это можно было предотвратить, если бы я отказался от встречи с Амандой Гиспен.

Или если бы я просто передал дело кому-то другому, кто не точил зуб на Ротов.

Или если бы я не поспорил с Арьей, доводя и так дерзкую женщину до предела.

Или если бы я не соблазнил ее.

Или если бы она не соблазнила меня.

Или если бы я вообще сказал ей правду. Что я, Николай Иванов, был жив, почти в порядке и до раздражения одержим желанием залезть ей под юбку карандаш.

Но я думал, что Николай не заслуживал такую девушку, как Арья, чего уж говорить о женщине, которой она стала.

– Мы уходим, – сказал я, резко поднимаясь. Арья проследила за мной взглядом, немного сбитая с толку. И теперь до меня дошло. Арья словно подросток: маленькая, наглая и отчаянно независимая. Все, чего она когда-либо хотела, это быть увиденной. А я заставил пройти ее через ад. Сначала суд против ее отца, который еще даже не закончился, потом все эти игры, ставки, правила. Она хотела уйти от меня с остатками своей гордости. Мой единственный шанс остановить ее заключался в отказе от собственного тщеславия.

– Куда? – Она наклонилась, чтобы поставить бокал на кофейный столик.

– Это сюрприз. – Я взял пиджак. Для меня было очевидным, куда я повезу ее. Только одно место подойдет. Я написал Трауригу, пока мы спускались вниз на лифте. У Траурига был лимузин и собственный водитель на постоянной связи. В эти дни такой непопулярной роскошью пользовалась только его дочь-подросток с ее подругами, но он был должен мне любезность или даже шесть. Потом я вспомнил, что Трауриг был в отпуске на Гавайях. Тогда я написал о лимузине Клэр, которая усердно трудилась, чтобы стать его любимой работницей, подрабатывая у него личной помощницей каждый раз, когда он уезжал. Клэр тут же ответила, что машина в пути.

Веселая ночка?

Добавила она в сообщения, когда я уже собирался убрать телефон в карман.

Могу присоединиться?

Спасибо, мисс Лесавой.

Это не ответ на мой вопрос.

Снова написала Клэр. Это и не должно было быть ответом.

Прости. Личное дело.

– Это надолго? – Арья надела собственный пиджак, все еще выглядя как заложница с дулом пистолета у головы.

– Я хочу показать тебе кое-что, – я отрицательно покачал головой.

Когда черный лимузин приехал, я открыл для нее дверь.

– Лимузины уже устарели, но обычно производят приятное впечатление, – сказал я, вспомнив обещание Арьи, данное мне два десятилетия назад, что она отправит за мной лимузин на премьеру своего фильма, когда станет популярной актрисой.

Она скользнула внутрь, обернулась и посмотрела на меня диким взглядом, кричащим: «Попался». Неужели она наконец собрала пазл воедино?

– Что ты только что сказал? – медленно спросила она.

– Я сказал, что лимузины устарели, а что? – Я многозначительно посмотрел на нее.

Давай, раскрой меня. Скажи, что знаешь, кто я. Порви со мной. Я готов.

– Неважно. – Но Арья всего лишь прикусила нижнюю губу, все еще выглядя потерянной в мыслях.

Даррин, водитель Траурига, поймал мой взгляд через зеркало заднего вида.

– Мистер Миллер. – Он помахал рукой в приветствии. – Рад снова вас видеть. Куда едем?

– Как обычно, – проинформировал я, нажимая на кнопку, чтобы поднять заслонку между нами, чтобы мы с Арьей могли поговорить.

Арья не спросила, где было мое обычное место. Она просто смотрела в окно, скрестив руки на груди. Воздух в лимузине был душным и тяжелым. Я мог почувствовать приближающуюся катастрофу, потерю, конец света.

– Не обязательно, чтобы все закончилось через четыре дня, – наконец проговорил я, чувствуя… Какое же слово использовать для описания свирепой бури, нарастающей у меня внутри? Уязвимость, возможно. Это было дурацкое чувство, и я избегал его с того самого момента, как окончил Академию имени Эндрю Декстера.

– Какой в этом смысл? – Голова Арьи наклонилась вбок, она впервые за вечер обратила на меня внимание. – Мы не сможем видеться на людях…

– Необязательно, – процедил я, прерывая ее. – Мы сможем. В каком-то смысле. Может, через год, два. Нам нужно дать прессе остыть после суда. Но есть варианты. Никакой закон не запрещает нам быть в отношениях.

– О, и что потом? Я приведу тебя на ужин с родителями? – Арья иронично рассмеялась.

– Ты не близка с родителями, – заметил я.

– Мой отец, особенно…

– Он выпал из общей картины, – я снова прервал ее и постепенно начинал улыбаться. – Тебя не должно заботить, что он думает. Как и меня. Пожалуйста, продолжай. Какие еще выдуманные препятствия нам нужно преодолеть? – спросил я. Было ощущение, что я стою в суде, только без судьи, управляющего процессом. Я почти забыл, каким убедительным мог быть.

– Хорошо, – Арья фыркнула, и в этот момент она напомнила мне Беатрис, такую же холодную и пренебрежительную. – Я ничего не знаю о тебе. Совсем ничего. Ты очень постарался, оставляя меня в неведении.

– Я уже работаю над этим. Мы на пути в мое секретное место. – Я протянул руку, чтобы переплести наши с ней пальцы. Она позволила мне это.

– Больше звучит как место, где ты прячешь тела, – выражение ее лица смягчилось.

– Совсем нет. – Мой большой палец гладил ее по внутренней стороне ладони. – Это мое второе секретное место, и я бы никогда не привез тебя туда, предварительно не порезав на кусочки.

– Как много жертв на твоем счету? – Она застенчиво улыбнулась.

– Ноль, – признался я, поняв, что мы говорили не о порезанных телах. – Никто не казался мне достойным… – «спасения», – подумал я, но вместо этого проговорил: – Убийства.

– А сейчас? – спросила она.

– А сейчас, – начал я, заглянув глубоко в ее глаза, – сейчас я не уверен, что чувствую.

Я откинулся на сиденье, довольный собой. Спустя несколько минут мы приехали на место, и я попросил Даррина подождать.