Бессердечные изгои. Безжалостный соперник

– Это мой первый поцелуй, – прошептала я чужим для меня, извиняющим голосом.

– Мой тоже, – ответил он, прикусив нижнюю губу. Его зарумянившиеся щеки тронули мое сердце. Мне хотелось поглотить этот момент, как сочный персик, чтобы почувствовать сладкий, липкий сок на губах.

– Оу, хорошо. Уверена, я буду полный ноль в этом, – хихикнула я.

– Невозможно, – серьезно сказал он, и почему-то я сразу поверила ему.

Он наклонился, чтобы поцеловать меня, и промахнулся. Мы неловко ударились лбами и отпрянули друг от друга, тихо смеясь. Он попробовал снова, на этот раз положив ладонь на мою шею, направляя свой рот к моему. Его губы были горячие, со вкусом табака, кубиков льда и чего-то мальчишеского. Мы оба оставили глаза открытыми.

– Все в порядке? – прошептал он мне в рот. Над его верхней губой была полоска волос, сейчас мокрая от слюны. Он все еще ни разу не брился. Мое сердце отбивало бешеный ритм в груди. Я надеялась, что он навсегда запомнит этот момент и девушку, которая поцеловала его раньше всех остальных.

– М-м-м, – я кивнула, ловя его губы своими.

– Хорошо, – снова прошептал он. – Черт, ты красивая.

– Ты говорил, что я страшная. Несколько лет назад. – Мы целовались, разговаривали и держались друг за друга.

– Ложь. – Он покачал головой, его губы до сих пор изучали мои. – Ты красивая и будешь такой всегда.

Все внутри меня трепетало. Он поцеловал меня снова, переплетая наши пальцы. Все еще было неловко, но я отогнала это чувство подальше. Меня накрывала эйфория от поцелуев, из-за чего казалось, что я сейчас упаду. Мне нравилось это не из-за ощущений, а потому что я делала это именно с ним. Знание, чем он рисковал ради меня, воспламеняло мою душу. Внутри я чувствовала боль, которая разворачивалась подобно маленькому клочку бумаги, разрастаясь с каждой секундой.

– Убери свои грязные руки от моей дочери!

Все произошло быстро. Секунду назад тело Ники прижималось ко мне, а в следующий момент он лежал на полу, свернувшись посреди толстых книг в твердом переплете, фигура отца, схватившего парня за воротник рубашки, возвышалась над ним.

Раздался сильный удар. Мое зрение затуманилось, я почти ничего не видела.

– Я должен был знать… Ты маленький га… – начал было говорить папа, но я не дала закончить ему.

– Папа! Пожалуйста! – Я бросилась на него, пытаясь за руку оттащить от Ники.

– Уничтожу тебя. – Папа поднял его с пола, ударяя Николая спиной об книжные полки. Книги повалились на них двоих, но никто не обратил на это внимания. Папино лицо было красным, почти бордовым, в то время как Ники выглядел открыто неповинующимся и спокойным. Он не пытался ни отрицать, ни объяснить, что случилось, не трусил. Он собирался довести это дело до конца, как и все в его жизни.

Еще один удар заставил Ники дернуться в сторону, судя по звуку, что-то треснуло, я поняла, что папа сломал ему нос.

Руслана ворвалась в библиотеку со шваброй. Я пыталась влезть между папой и Ники, оторвать папины пальцы от горла друга. Я была сбита с толку, расстроена, и меня мутило: еще никогда я не видела папу жестоким. Он всегда был нежным и добрым со мной, компенсируя все недостатки моей матери.

– Что здесь происходит? – взвизгнула Руслана. Когда она увидела багровое лицо сына, смотрящего на моего отца, то прыгнула между ними, оттолкнув папу шваброй.

– Отпустите! Отпустите его! – закричала она. – Вы убьете его, и потом мне придется отвечать перед властями!

И об этом она сейчас думала? Серьезно?

– Твой грязный глупый сын тронул мою Арью! Я вернулся домой раньше, чтобы поменять галстук, и…

– О господи! – вскрикнула Руслана, поворачиваясь к сыну, лицо которого сейчас выглядело как сырая отбивная. – Это правда? Я говорила тебе не трогать ее! – сказала она. Ники смело вздернул подбородок.

– Скажи что-нибудь, – потребовала Руслана.

– Она хороша на вкус, сэр. – Ники повернулся к моему отцу и улыбнулся, его десны кровоточили.

Папа ударил его тыльной стороной ладони, где было надето кольцо братства, чтобы пролить еще больше крови. Голова Ники резко дернулась в сторону, щекой он ударился об полку. Это все было из-за меня, моя вина. Мне хотелось сделать столько всего.

Попросить у него прощения.

Сказать, что я не знала, что папа придет.

Как-то помочь ему.

Объяснить все папе и Руслане. Мне нужно было спасти его, защитить.

Но слова застряли у меня в горле, как будто меня вот-вот стошнит, но никак не получалось. Мой рот открылся, но я не могла произнести и слова.

Это не его вина.

– Иди в свою комнату, Арья, – рявкнул отец, подходя к открытой двери и показывая головой на выход в сторону коридора. Я не сдвинулась с места, и он снова огрызнулся: – Иди, черт возьми!

И потом я подумала о том, что будет с моей жизнью, если папа решил вести себя как мама: игнорировать меня, смотреть мимо, обращаться со мной так, будто я была частью декора в доме.

Отвратительно, постыдно, я пошла, мои ноги были тяжелыми, как свинец.

Я все еще чувствовала взгляд Николая на своей спине. Жар предательства охватил мое тело. Жгучее осознание того, что он никогда меня не простит.

Ничто уже не будет прежним.

Я потеряла своего лучшего друга.

Глава 9