Бессердечные изгои. Безжалостный соперник

Кристиан

Настоящее

Она пришла.

И была в моих владениях, на моей территории, в моих когтях.

Был ли это ее отец, который толкнул ее в мои объятия, или загадочность, которая окружала меня, Арья наконец клюнула на приманку. Она выглядела измученной, сквозь блузку просвечивали очертания ее ребер, беспокойство отражалось на ее лице, но мне было все равно. Я бы взял ее любой, какой только смог. По крайней мере, это осталось неизменным.

Наш ужин проходил прекрасно, хотя я мог сказать, что ее мысли были где-то далеко. Спорю, ее дорогой папочка наконец признался в своих неправильных поступках, и ей пришлось не просто признать правду, а заглотить целиком. После того как заплатил (одновременно гадая, будет ли приятно смотреть на то, как она выписывает чек за все мною оплаченные ужины, так же как и утопать в ней), я предложил прогуляться.

– Мне пойдет на пользу прогулка. – Арья удивила меня тем, что не проявила в этот раз свою непокорность.

Мы шли по Гринвич-авеню, улица кишела людьми, собаками и жизнью. Снова находиться с ней в Нью-Йорке казалось чем-то невероятным, поэтому я не мог перестать наслаждаться этим. Бесконечное количество раз в подростковом возрасте я представлял, как свожу ее куда-нибудь, я представлял, что был кем-то другим. Например, я был сыном хирурга или детского психолога и мог позвать драгоценную дочь Конрада Рота за мороженым. Он бы разрешил мне.

– Мой отец интересовался, не пойдут ли твои клиентки на соглашение? – Арья обняла себя руками, ее щеки налились румянцем от вина и еды.

– Мы изначально не были готовы к досудебному урегулированию, так что это чертовски сомнительно. Еще я был бы признателен, если он будет использовать своих адвокатов в качестве канала для связи, – мрачная улыбка скользнула по моим губам. «Ах, вот ради чего был весь этот ужин», – подумал я.

Она поджала губы.

– Хей, давай не будем об этом говорить, – я слегка толкнул ее плечом, пока мы шли.

Наступило затишье, но все же Арья заставила себя улыбнуться.

– Тогда расскажи мне про свое детство. Я все еще никак не могу понять, откуда знаю тебя.

Это был мой шанс признаться во всем, если он у меня вообще был. Так как я не был полным придурком, то пропустил эту возможность. Но это было и напоминанием, что я не мог быть с этой женщиной. Я обманывал ее по всем высоким стандартам, не раскрывая свою личность.

– Я вырос здесь, в Нью-Йорке, пошел в частную школу, когда мне было четырнадцать. Мы с родителями не очень ладили.

– Чем занимаются твои родители?

– У моего отца сеть магазинов, а мама управляла поместьем.

Если так подумать, то не такая это и ложь. Хотя магазин моего биологического отца находился через континент, а мама управляла домом Ротов, протирая там полы.

– Я знаю это частную школу?

– Да.

– У нее есть название?

– Да, – подтвердил я.

– Ого, ты и правда не скажешь мне! – Она не сводила взгляда с моего лица, далекая вспышка надежды, желающая возражать ей, пронеслась мимо меня. – Ты невозможен!

– И тебе нравится это.

– Так как тогда ты оказался в гарвардской школе права, учитывая, что вы не ладили с родителями? Только не говори, что ты получил стипендию, это практически невозможно, особенно в вашей налоговой категории.

Она все еще верила, что я из богатой семьи. Я не поправлял ее догадки. В этот момент я думал, как много могу ей рассказать. Только Риггс и Арсен знали мою историю. В конце концов я понял, что это было не так важно.

– Обещаешь не осуждать?

– Не могу пообещать этого, адвокат. Но обычно я не из тех, кто осуждает.

– У меня был… спонсор. – Я засунул руки в передние карманы.

– Фух, а я уже подумала, ты собираешься признаться в зоофилии. – Она притворилась, что вытерла лоб. – Что за спонсор? Это скрытое название мамочки с деньгами? Или в наше время правильно употреблять термин «пума»?[30]

– Я не очень разбираюсь в подобной терминологии, но она именно та, кто помогла с деньгами для школы права, когда я даже не мог позволить себе билет до Бостона.

– Подожди, она выложила шестизначную сумму за твое обучение? – Кажется, Арья протрезвела. – Ты настолько хорош в постели?!

После ее фразы я рассмеялся так, что от смеха содрогались даже кости. Впервые за долгое время я по-настоящему смеялся. Мое тело уже отвыкло от этого.

– Во-первых, да, я действительно хорош в постели. Во-вторых, выкинь из головы все эти пошлости. Миссис Гудински было пятьдесят, когда я учился в старшей школе. Она была очень одинока, а я решителен.

– Все еще звучит как хорошо продуманный порнофильм.

– Она владеет лошадьми, очень дорогими. Но только содержит их. Ее покойный муж был любителем конного спорта. Она оставила лошадей в память о нем, но они ей не интересны. У нее очень много денег и не на кого их потратить. Ей нужен был кто-то, кто будет навещать ее на выходных, проводить с ней праздники. Знаешь, кто-то, о ком можно заботиться.

– И этим кем-то стал ты? – Арья скептически приподняла бровь.

– Я и мои близкие друзья, которых я втянул в это. Вместе мы стали одной большой испорченной семьей. – Я бросил на нее обиженный хмурый взгляд.

– Хм.

– Не хмыкай мне. Скажи, что думаешь.

– Ты не выглядишь как заботливый человек.

– Это еще почему? – спросил я.

– Как минимум потому, что все, что ты хочешь, это переспать со мной. У тебя фобия отношений?

Ее подозрительность пробудила что-то опасное глубоко во мне. Чувство, которое испытываешь, когда понимаешь, что только что избежал смерти.

– Это другое. Я не хочу начинать отношения с тобой, потому что не могу позволить себе быть с тобой. Встречаться с дочерью человека, с которым я сужусь, особенно в подобном деле, это не очень здравое решение для карьеры.

– Я что, сейчас наблюдаю выгодное использование? – Ее глаза словно загорелись, когда мы ускорились, чтобы согреться.

– Нет, ты наблюдаешь за прагматичным деловым решением. Для тебя тоже. Только представь, как бы это выглядело, если бы вскрылось. Наши отношения обречены. Это не означает, что я против того, чтобы остепениться, когда встречу подходящую женщину.

– Ну и способ заставить девушку почувствовать себя особенной, – проговорила она, и я не смог сдержать смеха. – Ты все еще общаешься с ней? С твоей богатой мамочкой? – Арья обняла себя за плечи, защищаясь от холода.

– Да. Что насчет тебя? – спросил я.

– Я не знаю ее, но может… Я могу позвонить ей? – Она прикалывалась надо мной, из-за чего я снова рассмеялся. Черт возьми, сегодня было слишком много смеха.

– Каким подростком ты была? – поправил я себя.

– Недовольной бунтаркой и книжным червем, – описала себя Арья.

Понимающая улыбка тронула мои губы. До сих пор я помнил, как она залпом читала книги, хотя бы одну за день во время летних каникул, будто слова могли исчезнуть, если она не прочитает их так быстро.

– Книжный червь, – повторил я, изображая удивление. – Какая твоя любимая книга?

«Искупление».

– «Искупление», признаюсь с повинной. Я украла ее из местной библиотеки, когда мне было четырнадцать, потому что это было рискованно и я знала, родители никогда не купят ее. К сожалению, ее недооценивают. Ты читал?

– Не припомню, – ответил я, цокнув. Я не мог прочитать книгу, из-за которой случилась моя погибель, из чистого принципа. Потому что если бы я не поцеловал Арью… Если бы я не поддался ее просьбам…

Тогда что? Ты бы остался в трущобах с матерью, которая тебя не любит, и с девушкой, по которой сходил с ума и с которой никогда не мог быть. И все только затем, чтобы вырасти преступником…

Я знал, расклад вещей мог быть еще хуже. Если бы я остался дома, то пошел бы в дерьмовую школу. Потому что если бы первый поцелуй не заметили, то второй, или третий, или четвертый точно бы увидели. И даже если все наши гипотетические поцелуи так и не заметили бы, я все еще не мог бы быть с ней. Мне пришлось бы сидеть в стороне и наблюдать, как Арья влюбляется в кого-то, с кем она по-настоящему могла быть. Какой-нибудь Уилл, или Ричард, или Теодор, кто-то с личным водителем, прислугой и советником по колледжу с десяти лет.

– Советую прочитать, – сказала Арья.

– Одолжи мне ее.

– Я не одалживаю свои любимые книги. Это правило. – Она сморщила нос.

– Правила созданы для того, чтобы их нарушать.

– Интересная мысль, особенно для адвоката.

Мы остановились напротив библиотеки Джефферсон-Маркет. На часах башни оставалось пять минут до полуночи. Я не мог поверить, что мы провели столько времени вместе, просто разговаривая и гуляя. Ощущение, будто никогда не было всех этих двадцати лет.

Вот только они были реальны.

Долгие годы были здесь, в нескольких сантиметрах между нами, холодные и одинокие, наполненные упущенными возможностями и настоящей несправедливостью.

– Почему ты на самом деле здесь, Арья? – Я повернулся к ней, мой голос был жестким и низким, словно чешуя морского существа. – И избавь меня от чепухи про изысканную кухню.

– Я пришла сказать тебе, что больше не буду приходить в суд. Сегодня был последний раз, я устала наказывать себя за его поступки. И не могу больше слушать о том, через что пришлось пройти этим женщинам, – ответила она, облизав губы и опустив взгляд.

– Ты думаешь, он сделал это? – Мне нужно было услышать от нее эти слова. Хотел, чтобы она отреклась от мужчины, которого когда-то выбрала вместо меня. Наши тела прижимались друг к другу, теперь между ними едва могла влезть иголка.

– Да, – тихо сказала она.

Я потянулся большим и указательным пальцами, чтобы приподнять ее подбородок. Ее ресницы трепетали, глаза сияли, словно бриллианты, наполненные слезами. Болотистые глаза, так я всегда называл их, когда мы были детьми. Но это было не так. Они были цвета мха, такой оттенок бархатистого зеленого, на который ты мог смотреть часами. Она решительно удерживала мой взгляд.

Избалованная принцесса-неженка.

Часы пробили полночь за ее плечом, прозвонив один раз.

– Волшебный час. – Она закрыла глаза, позволяя двум слезинкам скатиться по щекам. – В книгах странные вещи всегда происходят в это время.

– В реальности тоже. – Я обхватил ее шею сзади, притягивая к себе ближе, вдыхая ее.

И точно так же, как два десятилетия назад, я повторил ту же ошибку, что и Николай Иванов, и прикоснулся к губам Арьи Рот, зная, что мир мог бы взорваться, а моя смерть стоила бы того.

Мои руки были в ее волосах, слегка оттягивая их, как я мечтал все эти годы. Моя кровь наполнилась желанием. Я хотел овладеть этой женщиной и не оставить ничего для следующего мужчины после меня. Она горячо открыла для меня свой рот, наши языки играли друг с другом, тихий стон раздался откуда-то из глубины ее горла. Я захватил зубами ее нижнюю губу, оттягивая ее ближе, облизывая ее, прежде чем снова захватить ее в глубокий и дикий поцелуй. Я обнял Арью за талию, прижимая ее тело к своему. Мне было недостаточно ее, и вдруг я почувствовал легкую панику, что не существовало никакой другой Арьи. У меня только один шанс быть с ней. Я оторвался от ее губ, убирая кудри с ее лица. Ее глаза наполнились желанием, многими вещами. Плохими и хорошими. Только Арьей.