Бессердечные изгои. Безжалостный соперник

– Хорошо. Я думала, что придется тебя убить. За последние несколько часов я решила, что жизнь в тюрьме пусть и непривлекательна, но все же возможна. Хотя я все еще хочу подчеркнуть, что ты по-прежнему считаешься ужасным человеком из-за того, что порвал книгу. – Она приложила руку к груди, заметно расслабившись.

– Даже если причиной было обратить твое внимание?

– Тем более.

– Я скучал по вам, мисс Рот.

– Ох, заткнись, Миллер.

Мы зашли в планетарий. Она не спрашивала, почему я решил встретиться здесь. Ей и не нужно было. Все стало ясно, как только мы вошли на выставку «Природа цвета».

– Знаешь, животные известны тем, что используют цвета, чтобы замаскироваться, – заметил я. Мы шли вдоль абсолютно белой стены, наши тени отражались на ней всеми цветами радуги. Вокруг нас дети танцевали перед своими тенями, пока родители читали информацию о выставке.

– А еще они используют цвета для привлечения партнеров. – Арья прижала куртку к груди. – Это ты хочешь сказать?

– Не всегда все является тем, чем кажется, – сказал я. Мы остановились посмотреть видео с ярким белым цветком, который расцветает ночью.

– Почему у меня чувство, будто ты все время пытаешься что-то мне сказать, но никогда не договариваешь? – Она повернулась, поднимая голову.

Потому что так и есть.

Потому что я пытаюсь.

Потому что если я – тот, кто ушел, как ты можешь не узнать меня, когда я в шаге от тебя?

Но я лишь улыбнулся, передавая ей вторую записку. Я написал их заранее, что было, честно говоря, не в моем характере. Обычно в соблазнениях я не заходил слишком далеко, если собирался с кем-то переспать, мой максимум был угостить ужином, и на этом все. Арья раскрыла бумажку, бросив на меня хмурый взгляд.

Второй шаг: покажи мне свою любимую уличную еду.

Наши взгляды встретились, ее глаза были наполнены неожиданной добротой, на которую, я думал, она не была в действительности способна. Принцесса, никогда не знавшая голода и отчаяния, с сумкой Chanel и стрижкой за 500 долларов.

– Что случилось с утверждением, что мы с тобой не можем встречаться? Это больше похоже на то, что еще пару поцелуев – и мы заведем французского бульдога по кличке Аргус.

– Во-первых, я бы никогда не завел собаку. Можешь даже записать в качестве доказательства. Если бы я хотел, чтобы кто-нибудь разрушил мою квартиру, то позвонил бы твоему дизайнеру интерьера. Без обид.

– Я и не обижаюсь. Мне вообще без разницы, что ты думаешь о моей квартире.

На самом деле звучало так, будто разница все-таки была, но было очевидно, что я не хотел обидеть.

– Во-вторых, я все-таки джентльмен. В-третьих, единственное хоть немного романтичное в сегодняшнем вечере – это факт, что мы в итоге снова переспим.

Арья покачала головой, но у нее хотя бы хватило честности не спорить со мной. Мы оба знали, к чему все шло. И как мы сами запутались в этой паутине страсти.

А потом мы сидели на ступеньках лестницы Нью-Йоркской публичной библиотеки и ели вафли с шоколадным кремом, нутеллой и рассыпчатым печеньем.

Наверное, мы выглядели идеально. Картинка городского свидания из учебника: двое энергичных тридцатилетних людей, сидящих на ступеньках одного из лучших заведений Америки, делят десерт. Приукрашенная ложь.

– Как ты еще не умерла от сердечного приступа? – спросил я после трех укусов. Я не ел ничего, что могло засорить артерии, с тех пор, как мне исполнилось тридцать, и понял, что для поддержания нынешней формы мне нужно следить за тем, что я ем.

– Выдаете желаемое за действительное, мистер Миллер? – спросила она, делая вид, что задумалась, постукивая вилкой по нижней губе.

– Мы можем перестать притворяться, что ненавидим друг друга. Все факты говорят об обратном.

– Никогда особо не увлекалась всеми этими диетическими причудами. Если я хочу что-то съесть, я это сделаю. – Она пожала плечами. – Может, я просто безрассудная.

– Безрассудная женщина позвонила бы мне через минуту после того, как поняла, что ее книга пропала. Кстати, когда ты поняла это? – Я фыркнул на ее слова.

– Где-то спустя полсекунды, как открыла глаза. – Она облизнула губы.

– Почему «Искупление»? – снова спросил я. – Из всех книг на свете ты выбрала эту. Почему не Остин? Хемингуэй? Вульф или Фицджеральд? Или даже Стейнбек?

– Вина, – она поджала губы, смотря в темноту перед собой. – «Искупление» – о чувстве вины. Маленькое легкомыслие, совершенное ребенком, и сколько жизней оно испортило. Наверное… Я имею в виду, я думаю… – Она снова хмурилась, из-за чего между ее бровями появились две четкие полоски. – Я не знаю. Думаю, эта книга выросла вместе со мной. Каждый раз, когда я читала ее, я находила еще один пласт, к которому могла отнести себя.

– Это как-то связано с тем, кто ушел? – осторожно спросил я. Я ходил по краю раскрытия правды и больше не узнавал себя рядом с ней.

Арья выпрямилась, дернувшись от потрясшей ее мысли.

– Почему я здесь, Кристиан? – Она кинула вилку с наполовину съеденной вафлей и повернулась ко мне. – Ты хотел переспать со мной и сделал это. Ты ушел, не оставив ни записки, ни сообщения, ни звонка, но забрав одну вещь, из-за которой я должна была приползти к тебе. Что за игру ты ведешь? Ты то добрый, то холодный. То нежный, то грубый. Я не знаю, ты мой друг или враг. Ты продолжаешь метаться из стороны в сторону. И я не могу понять тебя, и, если честно, я начинаю достигать той точки, когда скрытность перевешивает очарование.

Я отнес остатки нашей еды к ближайшей мусорке, чтобы потянуть время. Когда я вернулся, то сел рядом с ней, ее пальцы обхватывали пластиковый стаканчик с чаем.

– Я еще не закончил с тобой, – признался я. – Я хотел бы, но не могу.

– Ты ведешь себя так, как будто тебе четырнадцать.

Потому что именно в таком возрасте ты бросила меня.

– В таком случае… как насчет того, чтобы начать все сначала сегодня вечером? Суд закончится в течение пары недель. Если мы будем держать все в тайне, то у нас может получиться. Мы можем наслаждаться компанией друг друга в это время, а потом разойдемся.

Арья обдумывала это. Я продолжал небрежно улыбаться. Вся власть была в ее руках. Она могла сказать нет, отвернуться от меня и пойти своим путем. Но я никогда не перестану желать ее. Я бы сделал первый шаг, второй, третий. Я бы продолжил искать ее.

– Ладно, – сказала она наконец. В этот момент пришло время вытащить заключительную бумажку. Я передал ей записку.

– Еще одна? – Ее брови приподнялись в удивлении, но она забрала ее.

– Последняя, – сказал я, наблюдая за ее лицом, пока она открывала ее.

Третий шаг: займись со мной сексом в библиотеке.

– Ты ненормальный? – На этот раз в ее глазах не было веселья.

– Возможно, – признался я.

– Я имею в виду, давай начнем с очевидного. Библиотека сейчас закрыта.

Я засунул руку в карман своего бушлата, доставая ключи от боковых дверей.

– Проблема решена. Что еще?

– Как? – Глаза Арьи вспыхнули.

– Я знаю кое-кого, кто знает кое-кого еще, кто вроде как работает здесь.

«И я заплатил ему много денег, чтобы достать ключи», – подумал я, мысленно добавляя это к ответу.

– Что ж, следующая причина, почему это безумие – это незаконно.

– Если дерево падает в лесу, а никого рядом нет, разве кто-то знает об этом?

– Ага. Если узнают, на страницах таблоидов разразиться скандал, – она одарила меня нехорошим взглядом. – Нас могут поймать.

– Нас не поймают. – Я поднялся со своего места. – Доверься мне. У меня на руках дело на двести миллионов долларов и скорое повышение. Я не собираюсь все это потерять из-за секса, каким бы веселым и грязным он ни был.

Но когда я сказал это вслух, то величина глупости этого поступка сдавила мою грудь. Мои слова заставили Арью мгновенно оживиться. Она тоже поднялась на ноги. Может, возможность того, что я потеряю работу, порадовала ее.

– Звучит как вызов.

Да, это определенно порадовало ее.

Мы ходили вокруг здания, пока я не нашел нужную дверь и не повернул ключ в замке, открывая ее. Внутри была кромешная тьма. Теплота библиотеки перемешивалась с запахом старых страниц, потертой кожи и дуба, это все обрушилось на нас. Рука Арьи нашла мою, и я крепко сжал ее, ведя в учебные аудитории.

– Знаешь, я прожила в этом городе всю жизнь и никогда не была в отделе редких книг, – услышал я голос Арьи за спиной. Я не могу показать ей этот отдел сегодня, так как для этого нужен был отдельный ключ, но мне очень хотелось сказать, что я мог это устроить. Что я свожу ее туда. Вот только я не мог. Быть замеченными вместе посреди дня означало погибель. Прощание с нашей карьерой, не говоря уже о ее и так несуществующих отношениях с семьей. Мы могли существовать только в темноте, два вора удовольствия.

Учебные аудитории были бесконечными. Все настольные лампы были выключены. В темноте все было похоже на заброшенный завод. Заброшенный идеями, мечтами и потенциалом. Я потянул Арью внутрь, чувствуя себя снова четырнадцатилетним.

– Только не говори, что спрятал книгу где-то здесь. – Она оглядывала комнату, уставленную полками с книгами.

– Я не настолько садист, – ответил я, издав металлический смешок.

– Это спорно. – Она подошла к одной из полок, рассматривая книги. Я наблюдал за ней. Я всегда наблюдал за ней. Ее волосы, которые были единственной неприрученной деталью в ее образе, обрамляли кудрями лицо, словно она была ангелом. Я гадал, была бы она такой же сладкой, греховной и прекрасной, если бы я мог быть с ней. Если бы мог выходить с ней в свет, если бы ее живот раздулся из-за моего отпрыска внутри. Я гадал, случилось ли мое помешательство на ней из-за чувства мести или чего-то большего. Чувства права быть с ней, принадлежать ей после всего, что она сделала со мной.

– Кристиан? – позвала она, и я понял, что в своем ступоре не слышал, что она говорила. Я слегка покачал головой. Меня всегда сбивало с толку, когда она так называла меня.

– Да?

– Ты слышал хоть что-то из того, о чем я говорила? – Она улыбнулась, прижимая книгу к своей груди, когда подошла ко мне с озорным блеском в глазах.

– Ни слова, – признался я. – Я был занят.

– Чем?

– Представлял, как возьму тебя за задницу, когда буду иметь тебя сзади прямо на этом столе, – нашелся я, что сказать.

Она шла ко мне, лениво поглаживая одной рукой длинный деревянный стол.

– Открой наугад и прочитай любой абзац, – сказала она, когда подошла, и передала мне книгу.

– Зачем?

– Потому что я попросила.

– Это твой главный аргумент? Потому что ты попросила? – Она посмотрела на меня чистейшим взглядом, и я рассмеялся. – Ну ладно.

Впервые я подумал, что она подозревала меня. Знала, кем я был. Потому что четырнадцатилетняя Арья прекрасно знала, что четырнадцатилетний Николай сделал бы все, что в его силах, о чем бы она ни попросила. Я взял книгу, перелистывая страницы, все еще не сводя с нее глаз. Очень хорошо, сыграем. Я остановился на случайной странице, мои глаза скользнули по тексту передо мной. Я прочитал его вслух. Речь шла о том, что женщины ядовиты.

Я перевернул книгу. «Первая любовь» Ивана Тургенева.

– Почему ты выбрала эту книгу? – спросил я.