Вкус к жизни

— Не увёл, — сухо обозвался Мартин и упал обратно на матрац. — Подобрал, когда мне она стала не нужна.

— Всё дело в этом? — нахмурилась я и… вернулась в постель. — Ты любил её настолько, что до сих пор не можешь ему простить?

— Вику было сложно любить. Она вызывала страсть, похоть, желание… А ещё обладала удивительным даром: создавать идеальную картинку. Она хотела блистать, срывать овации, хотела, чтобы я писал её обнажённой. Она так многого хотела… — брезгливо поморщился Мартин, хотя его голос не выражал никаких эмоций. — И ей было абсолютно всё равно, от кого она будет это «многое» получать.

— Твоя мама сказала, что они с Павлом встречались достаточно долго.

— Ну да… наверно… — отмахнулся он, не имея ни малейшего желания тратить на это время.

— И ты не испытывал ревности?

— О-о, поверь, мне было уже не до того! — сипло рассмеялся Мартин и посмотрел на меня, прожигая потемневшим взглядом насквозь. — Душ отменяется, — оповестил он хриплым, колючим от холода и отстранённости голосом.

А уже в следующее мгновение я оказалась под ним. Таким сильным, горячим уверенным… Дыхание сбилось, а глубоко внутри всё замерло, в томительном ожидании и предвкушении новой, незабываемой порции удовольствия.

От сонного, мягкого, с хмельной улыбкой Мартина не осталось и следа. Сейчас он требовательно брал то, что считал своим. И редкие, но настойчивые касания распаляли желание стремительно! Я подставлялась под его губы, под его пальцы и благодарно выгибалась, получая свою долю внимания. Шея, грудь, живот… а как жадно он касался меня между ног… Мысли о том, что я так и не попала в душ, заставили щёки вспыхнуть и дёрнуться в крепких руках, но Мартин удержал и едва не рычал от удовольствия. Его развратные, порочные касания будили во мне что-то первобытное, глубинное. Будили что-то, отражающее мою суть как слабой женщины, оказавшейся наедине с неукротимой стихией. А потом ему надоело играть. Инстинкты вопили: «трахни!» Соблазн был слишком велик, чтобы скромно отказаться.

Я уже не кричала, а лишь сипло стонала, когда размашистые шлепки плоти о плоть переступили грань порочного удовольствия. В этот момент он хотел только брать, ничего не отдавая взамен. Я знала, я всё ещё помнила это его состояние, а потому оглянулась через плечо. Перекошенное от напряжения лицо, оно застыло непроницаемой маской. Взгляд, обращённый в пустоту, стиснутые до желваков зубы.

— Мартин… Мартин, подожди… — пытаясь справиться с грубым мужским напором, прошептала я.

Он не хотел слушать. Хотел кончить. И теперь вбивался в меня с силой, с оттяжкой, больно толкаясь в самой глубине.

— Что такое, сладкая? Уже передумала заводить детей? — будто хмельно улыбнулся он и толкнулся так, что я не удержалась и прополировала носом простыню.

— Мартин… Что? — справившись с провалом, тут же встревоженно проговорила я. — Снова спина?

— Плевать на спину! На всё плевать! — злорадно рассмеялся он, увереннее натягивая меня. Бёдра ныли от жёстких пальцев. — Плевать!.. Потому что я очень!.. хочу!.. ребёнка! — задрожал он от подступающего оргазма и застонал громко, надсадно, вспарывая этим воем нутро. — Нашего… — прошептал он, прижавшись губами к моей пояснице. — Чтобы ты больше никогда… никогда не ушла! Чтобы у тебя даже мысли подобной не возникло! — рассмеялся он своему коварному плану. — Потому что пока ты ещё бегала по моему дому, уточняя, можешь ли трогать какие-то вещи, я уже!.. представлял тебя на восьмом месяце беременности! И эта мысль вот уж сколько недель подряд взрывает мне мозг!

Он не хотел из меня выходить, всё ещё прижимаясь пахом, толкаясь… теперь мягче, спокойнее. Я изловчилась и накрыла его ладонь своей, несильно сжала.

— Тогда зачем всё это?.. — окончательно запутавшись, не поняла я. — Зачем два презерватива? Зачем твоё упрямое «нет»?

— Чтобы дать тебе шанс! — прошептал он, словно удивляясь такому простому ответу. — Хотел, чтобы ты успела опомниться, передумать, сбежать!

Я вырвалась из утратившей силу хватки и встала, упираясь коленями в матрац.

— Какая забота… Чемодан мне, как?.. Не собрал ещё?

Мартин безумно улыбнулся.

— Я не смогу вечно прятать от тебя целый мир! Однажды ты всё равно захочешь вернуться в него!

— Отлично! В таком случае тебе придётся идти в этот мир за мной! — выговорила я упрёк. — Или ты представлял себе жизнь как-то иначе?

— Я знаю только жизнь, в которой бросают и предают!

— Значит, ты знаешь недостаточно! Я покажу тебе больше! — окончательно разозлившись, я скатилась с кровати прежде, чем Мартин успел меня поймать.

Торопливо спрятав обнажённое тело под мужской футболкой, я нервно метнулась по комнате, а остановилась, испугавшись собственных мыслей.

— А тебя, как, не смущает, что я спала с твоим братом? — задала я вопрос, который, казалось, буквально висел в воздухе — только руку протяни, и он рухнет прямо на голову.

— Все мы с кем-то спим… — глубокомысленно изрёк Мартин и тоже встал.

— Дело не в этом!

Он прошёлся по комнате, осмотрелся, замер у стола и потянул на себя верхний ящик. Обнаружив в нём сигареты, не задумываясь, прикурил и блаженно закрыл глаза.

— Ну, если это принципиальный момент, я могу переспать с твоей сестрой, чтобы уравнять позиции, — жёстко хмыкнул он и посмотрел из-под длинных ресниц.

Я растерянно проронила:

— У меня нет сестры…

— Подруга тоже подойдёт, — безразлично махнул муж рукой. — Выбирай любую. Дело пяти минут и неловкости как не бывало!

Снова затяжка. Глубоко, до втянутых щёк. И взгляд, который зацепил меня и держал, словно крючок жалкую рыбёшку.

— Мартин! — воскликнула я, теряя дар речи. Он вздёрнул один уголок губ.

— А что? Я только развил твою мысль. Чтобы ты представляла, насколько дико она звучит. Не в твоей голове, а в реальности!

— Просто я не хочу, чтобы однажды ты меня в этом упрекнул, — включая заднюю, принялась оправдываться я. Совершенно глупо и неуместно, но Мартин не хотел недопонимания, он хотел меня дожать, чтобы даже трепыхаться не думала.

— «Однажды» — слишком неопределённый временной промежуток, мне сложно что-то обещать, — насмешливо заметил он, эмоционально размахивая ладонью с зажатой между пальцами сигаретой. — Предлагаю перейти к конкретным цифрам. Скажем… двадцать лет! Давай… я сейчас… Э-э… — дурашливо хмурился он. — Ближайшие двадцать лет я обещаю не упрекать тебя в том, что спала с моим братом! Слова будет достаточно или стоит это обещание заверить нотариально?

— Мартин, но я ведь серьёзно… — натянуто вздохнула я, а он аж обрадовался подобному заверению.

— Отлично, я тоже!

— Но…

— И можешь даже не пытаться втянуть этот факт в наши отношения!

Зло затушив сигарету о какой-то брошенный на столе блокнот, Мартин совершил несколько стремительных шагов и оказался совсем рядом.

— Не нужно этого делать… — устало вздохнул он и обнял меня, одним махом закрывая от всего на свете! И бояться рядом с ним не хотелось. Только любить!