Прощай, Южный Крест!

— Только лежать в постели и смотреть телевизор. И — никакой работы, любую тяжесть выше двухсот граммов поднимать запрещено.

— А кто будет меня кормить? — вырвался у Геннадия невольный вопрос.

Молодые люди смутились. Дружно, все сразу, в один слаженный хор, где и отдельные слова слышались, и восклицания, и ахи с охами, и еще что-то, не очень внятное, и целые успокаивающие фразы; но насчет того, как быть, никто из них не мог сказать ничего толкового. Старший приподнял одно плечо, отвел глаза в сторону, — в этих делах он не был помощником.

И совета никакого не мог дать. На прощание сказал:

— Сместившиеся позвонки у тебя, русо, давят на нервы, отсюда и боль… Я знаю — очень сильная. Сейчас тебе не о работе надо думать, нет. Тебе сейчас — только лежать и лежать, иначе — конец.

Что делать?

Когда вышли из клиники, Христиан вздохнул зажато, будто приговор касался не Геннадия, а его самого, спросил:

— Ну чего, возвращаемся к Сантьяго Альмего?

— Нет, — Геннадий покачал головой, — это и унизительно, и обидно.

— Тогда что делать?

— Не знаю, — искренне ответил Геннадий.

— Может, у Сантьяго попросить деньги на операцию?

— Не даст. Соврет, что гол, как сокол, да еще поиздевается над нами. К нему я не вернусь, это твердо.

— Что делать? Что делать? — Этот вопрос вновь возник у Христииана. — О! У меня в Консепсьоне есть друг, он итальянец. У него своя телевизионная компания, свое радио, даже есть свой ресторан. Все объединено под общим названием "Био Био".

Слово "Био Био", состоящее из двух разделенных половинок, в Чили известно широко, прежде всего это — название популярной реки, в которой водятся пираньи, в такой реке лучше не купаться.

— Надеюсь, "Био Био" расположено не в Сан-Антонио.

— Я же сказал — в Консепсьоне.

— Прости, не расслышал.

Из уличного автомата Христиан позвонил своему приятелю-итальянцу, мобильных телефонов тогда еще не было, не изобрели; приятель оказался на месте, это был добрый знак. Звал Христиан его довольно почтительно — дон Невальдо.

— Возьми к себе на работу одного хорошего русского, — попросил Христиан, — возьми — не пожалеешь.

— Места у меня есть, — сообщил дон Невальдо, — хорошие люди мне нужны. Пусть приезжает в Консепсьон.

Вот и все, — за поворотом начинался новый виток приключений Москалева. Поскольку ехать больше некуда, — если только на Луну, которая светит по ночам ярче, чем солнце днем и манит лунатиков погулять по голубым полуночным лучам, — то Геннадий поехал прямо в "Био Био" — хозяйство очень компактное, толково сколоченное, довольно горластое и, судя по всему, дружное до икоты. Это было хорошо.

Консепсьон считался одним из самых крупных городов Чили, вторым после Сантьяго, океан здесь можно было увидеть даже не со всех городских точек, некоторые любители посидеть дома либо заниматься капустой на огороде, вообще месяцами не видели синей глади воды.

Геннадия поселили в комнате вместе с лакуторами, как в Чили называют модных дикторов, — ребятами молодыми и звонкоголосыми, ему, как капитану дальнего плавания, кровать поставили у окна, чтобы был виден простор, и в честь новоселья подарили глиняную кружку, украшенную древним толтекским узором.