Ледяной Улей

— Пропустить! — властно сказал Кхолин. Охранники, как будто были не живые, тут же зашевелились, но лица их остались такими же бесчувственными. Они начали толкать врата, а он были тяжелыми, ведь на них помимо дерева были и стальные пластины, для крепости. А также небольшие отверстия для копий и стрелы. Правда сейчас закрытые железными крышками.

Ворота открылись, стражники отошли в стороны. Охотник и его приятель вошли внутрь… Это был огромный зал, по размеру сравнимый с половиной площади, потолок его уходил в бесконечную высоту. Баор был потрясен этими размерами. Зал был во всю высоту бастиона. Вдалеке виднелся свет. Сам зал был темным и разглядеть его красоту сейчас не представлялось возможным. Свет исходил из огромного, больше чем ворота прохода, очень высокого, в следующий зал, должно быть не такой большой.

Кхолин и Баор стали теперь пересекать зал, прямо в сторону следующего прохода. Баор не мог молчать, хоть и понимал, что лучше будет пройти путь без слов, дать другу спокойно переваривать то, что недавно узнал. Кхолин родился в той же деревне. Но ещё в детстве ушел из неё, побрел в город. С тех пор он жил богаче чем Дорс и весь совет старейшин вместе взятые. Здесь он работал, но только изредка приезжал в деревню, навестить родных и близких, тех, кого знал. А в Глаоре все друг друга знал, это же пустошь, там все друг друга знают в лицо…

Он жил здесь, а тянуло его назад. Но богатое жильё… работа, золото, прислуга… Все это весило больше чем тепло родного дома. И Баор это понимал, и понимал, что поступи он также в раньше. Он бы также не жалил о том, что бросил пустошь. Ведь пока он был моложе это было много легче. Сейчас ему перебраться тяжело. Он не свыкнется с городом. Он привык к снегу, безмолвию, тишине и ветру. Все это не было дороже, но было легче и спокойнее, что главное.

— Ничего не говори. Я буду разговаривать, а когда скажу. Ты подойдешь и его светлость послушает тебя. — Кхолин сам прервал не ловкую тишину.

Но и зал вскоре кончился, и они предстали светлому, по меньше, но достаточно просторному помещению. Это был длинный коридор, с высоким потолком, также во всю высоту бастиона. Вверху его своды представляли какие-то фигуры, напоминавшие скрещенные бивни, какие служили основанием для походных хижин у жителей пустоши. Баору они напомнили дом и пустыню. Ему стало легче. На стенах по обе стороны через расстояния шли огромные проходы, но ещё чуть ниже. Похоже, чем глубже, тем меньше комнаты в этой обители.

На стенах висело множество факелов, их ряды устремлялись в конец коридора, где они обрывались, и темнота поглощала проход. Из-за этого Бастион казался бесконечным.

Здесь камни и кирпичи, из которых был сложен бастион, были светлее, отдавали желтоватым цветом, бледным. Кхолин ещё раз ускорился. Баор за ним не поспевал. Звуки их шагов звонко отдавались от стен в этой пугающей и необъемлемой тишине. Наконец они повернулись, после трех проходов. Глазам охотника предстал зал, не слишком большой. против двери были ступени, ведущие к некому квадратному проходу, за ним стена, было видно пару ступеней у края. Видно подъём разветвлялся. По бокам было два небольших прохода, по середине стен, против друг друга. На полу были плиты по меньше. По углам светильники на высоких серебряных стержнях, как у Кхолина дома, только лучше, красивее и богаче. В центре стоял видимо он сам. В самом центре зала также находился бассейн. Углубление в полу заполненное чистой, прозрачной водой, квадратное. По его другой край и стоял светлость. Он держал в руках горсть каких-то зёрен или крупы.

Охотник и Телохранитель подошли к краю бассейна. Его светлость даже не поднял голову. "Какой самодовольный, какой значимый" — Баору он сразу понравился. Хоть тот даже с ним не заговорил и сделал вид, что в комнате один.

Это был высокий седой старик, в мантии великолепной работы, белой с золотыми узорами у самого низа. Ноги его были обуты в некую мягкую шерстяную обувь, из очень тонкой материи. Также на рукавах были узоры. Он был подпоясан тонкой позолоченной бечёвкой. На среднем пальце и мизинце на каждой руке было по золотому кольцу. Без камней, как видел Баор в городе у других обывателей, а из чистого. В Бастионе любят строгость и простоту, чистоту и симметрию, но больше всего — величие. Старик имел тонкие черты лица. Щеки его свисали, нос был прямой, но в отличии от множества Варгесцев имел переносицу, глаза впалые, мощный лоб, тонкие губы, сжатые. Благородно развитая челюсть. Бесчувственный взгляд его светлости пронизал небольших рыбок, плавающих в воде. Им он кидал корм. Как эти создания могли жить в этом бассейне, Баор удивлялся…

Он стоял, расправив плечи, но не напряженный, почти полностью расслабленный, погруженный в свои мысли, важный.

— Приветствую вас, ваша светлость, мудрый Агил. — при этих словах самолюбивый Жрец поднял голову и посмотрел на Кхолина как на дерьмо, хоть и для виду искусственно изобразил заботу и ласку. Охотнику это понравилось. Но вот телохранителя бы стошнило. Но он не так тонко чувствовал людей, как Баор, хотя и общается с ними каждый день, а охотник проводит все время в пустыне.

Кажется, вся безмятежная пустыня отражалась в глазах Жреца.

— Чего тебе, сын мой? — ответил Агил. Он получал удовольствие от того, что уже просто мог называть так людей. И даже его величество должен был терпеть такой обращение. Но и сам Маркус иногда мог поглумится над ненавидимым жрецом.

Кхолин вначале посмотрел серьёзными глазами, взор заставил Агила принять такое же выражение лица. Теперь он смотрел с искренней заинтересованностью.

— Что случилось, говори. — завысил тон его светлость. Губы его исказились и затряслись. Он был в нетерпении.

— Баор, подойди. — позвал Кхолин, и охотник подошел ближе. Светлость уставился на него нечто диковинное. Телохранитель обратился вновь к жрецу…

— Он расскажет. Он видел. — коротко объяснил Кхолин.

— Я видел необычных существ в пустошах. Они напали на меня, когда я охотился.

— В ледяной пустыне сотни видов зверей, и многие из них не отказались бы поесть людей, и что! — Жрец смотрел на них обоих как на идиотов. Он был явно раздражен… ему не нравилось, что его отрывали, казалось, по такое глупости.

— Это не такие звери, после того, как я вернулся с встречи с ними, я показал их туши совету. Старейшины послали меня к соседям на востоке, а сами стали готовится уйти оттуда. Но стражники той деревне пригрозили мне оружием. Я не рискнул им перечить, или бы я здесь не стоял сейчас.

— Что за бред? Если ты сейчас врешь, мерзкий червяк, я прикажу надеть твою голову на копье! Признавайся! — Жрец не хотел и думать, о том, что этот охотник может сейчас говорить правду, что его слова были правдой. Это было немыслимо.

— Это истинно! Я клянусь вам! Все мои близкие погибли, когда мы вышли за стены! — начал паниковать Баор. — Мы отправились конвоем в Варгес, а меня послали на север. Там я видел лагерь! — Баор стал тяжелее дышать… у него началась отдышка.

— Что? Какой ещё лагерь? — жрец теперь серьезно заинтересовался, потому, что это уже звучало убедительнее.

— Да, лагерь. там был стан, тысячи палаток, много охотников, все с оружием. Я не рискнул подойти ближе. Но я их узнал! Это были жители пустошь…

— Не Варвары ли? — усомнился жрец.

— Нет. Охотники, такие же уроженцы пустыни, как и я. — утверждал Баор, теперь уже спокойнее, увидев, что жрец начинает верить.

— Кхолин, возьми с собой десяток лучших, и возьми этого мерзавца с собой, узнай, что и где. Пусть он отведет тебя туда, где все это дерьмо, как он говорит было. Если в наших окрестностях действительно рыскает армия, я хочу знать, кто её лидер, зачем он здесь, что он хочет… И сколько же их там. — Агил поднял голову и посмотрел в потолок, — О, Архис, убереги нас от всего! — Затем его светлость снова обратился к своему телохранителю. — Ты понял меня, Кхол?

— Да. — Ярко ответил Кхолин.

— Приступай немедля! — яростно приказал жрец. Он быстро показал вытянутой рукой на проход в зал. Сильно нахмурившись, глаза его горели огнем страха перед неизвестностью, какая бывает у собак. Охотник узнал этот взгляд…

Кхолин и Баор повернулись и пошли в сторону выхода.