Ползущие в ночи

28

Спуститься вниз решились шестеро из них.

Кенни, Годфри, три добровольца – Иверсен, Бек, Сент-Обен – и Чипни. Все они были готовы наплевать на осторожность, чтобы попробовать что-то, что они никогда не смогут забыть.

Кенни не нравилось, что Чипни решил присоединиться к ним, потому что он должен был жениться, когда – если – этот кошмар закончится. Он пытался отговорить его от этого, но Чипни только сказал:

- Каким полицейским я буду, если струшу в последний момент, шеф? Как, черт возьми, я буду смотреть в зеркало, если брошу вас в этом дерьме? Не беспокойтесь за меня. Я хочу увидеть то же, что и вы. Черт, я должен это увидеть.

С этим нельзя было спорить, поэтому Кенни не стал.

Он мог бы приказать ему не сопровождать его, но Чипни был его другом. Они вместе повидали больше дерьма, чем общественные туалеты. Не взять Чипни с собой было бы оскорблением для него, хотя голос в голове Кенни все время твердил, что он умрет там, и это будет твоя гребаная вина. Ты это знаешь, верно?

И он знал. Боже, да, но он согласился с ним. Если Чипни действительно не выживет, то он надеялся, что и ему это не удастся. От мысли о том, что ему придется потом сообщить об этом невесте парня, у него перехватило дыхание.

Они взяли с собой оружие, служебные револьверы, фонарики и запасные батарейки, рации и сигнальные вспышки – хотя Годфри предупредил их, чтобы они не зажигали их внизу. Они также нацепили водонепроницаемые комбинезоны и черные резиновые противогазы M17 военного образца. Никто не знал, какой дрянью можно надышаться в этой яме.

Они спустили в яму складную лестницу длиной тридцать футов, и она достигла дна с небольшим запасом.

Годфри пошел первым, пока остальные натягивали противогазы. Когда подошла очередь Кенни, он очень медленно спустился вниз, смутно гадая, увидит ли он когда-нибудь снова дневной свет, и в то же время стараясь отбросить эти мысли. Ступеньки были скользкими, и он спускался очень осторожно. Они надели еще и резиновые перчатки, доходившие до локтей, но при этом достаточно плотно прилегающие к пальцам, чтобы облегчить манипуляции с оборудованием – они были разработаны для работы с токсичными веществами.

Внизу Кенни замер.

Он услышал писк, визг, плеск воды и царапающие звуки. Эти звуки окружили его, а затем стихли. Волосы на его затылке встали дыбом.

- Крысы, - сказал Годфри, его голос звучал странно глухо сквозь голосовой передатчик его противогаза. - Полагаю, их здесь будет много.

Крысы, - подумал Кенни. Логово гребаных крыс. Обгладывающие до костей падальщики. Некоторые из них ходят на четырех ногах, а некоторые – на двух.

Затем он ступил в воду, и она была густой и маслянистой, как какой-то жирный суп, гниющий и разлагающийся. Вода испускала маслянистый блеск и была покрыта плавающими циновками грибка. Лучи фонариков рассекали дымку, и каждый мог видеть, что находится в комнате, вырубленной в скале. Из нее выходил туннель, словно врата в ад. Кенни шагнул вперед, включив фонарик. Сверху сочилась вода, стекая по стенам. Он слышал вдалеке капающие звуки – и больше ничего.

- Начнем? - Сказал он.

- Ты первый, - ответил Годфри.

Кенни двинулся вперед, и остальные последовали за ним, молодые люди о чем-то шептались между собой. Все, что Кенни чувствовал, было резиновое уплотнение его силиконовой накладки на носу, и он был рад этому. Сверху отвалился камень, ударив его по макушке, и он подпрыгнул.

Остальные засмеялись над этим.

Атмосфера была как в могиле: застойная, затхлая и неприятная.

Впереди раздался едва различимый шум. Он остановился, пытаясь определить его источник, но ничего не услышал. Вообще ничего. Только звук капающей воды, что было уместно, по его мнению. Тем не менее, его это не успокоило, потому что он знал, что то, что он слышал, было звуком скрытного движения. Независимо от того, что это было, очевидно, оно знало об их присутствии, но не собиралось выдавать себя, пока не будет готово к этому.

- Здесь очень неприятно находиться, - сказал Бек. - Мне это совсем не нравится.

- Да что ты, не может быть, - сказал Иверсен.

Раздался нервный смех, но почти сразу затих.

Годфри повернулся к Беку.

- Сынок, ты хочешь вернуться? Если да, то никто тебя не осудит. И я в том числе.

- Конечно, - сказал Чипни.

Помощник шерифа покачал головой; будучи в противогазе, он выглядел как марсианский захватчик.

- Нет, все в порядке. Я просто констатировал факт.

Они двинулись дальше. Туннель повернул вправо, и они продолжили путь в абсолютной темноте. Вода доходила до колен и, казалось, становилась глубже, но постепенно. Очень постепенно.

- Туннель прорублен прямо в скале, - заметил Годфри. – Представьте только, сколько на это ушло времени. Интересно, если Эзрен сделал это... Господи, вся работа потребовала бы сотни человек с бурами.

Но Кенни покачал головой.

- Нет, - сказал он. – Вряд ли это был Эзрен. Думаю, оно было здесь задолго до него.

Но он не осмелился предположить, кто мог прорыть этот туннель.

В свете фонарей они видели плавающие тела мертвых крыс, листья, ветки и несколько розовых безымянных масс, которые никто даже не попытался идентифицировать.  Кенни предположил, что где-то должен быть проход, ведущий наверх. Может, в тех развалинах. Он видел блестящие глаза-бусинки, которые исчезали, когда он направлял свет в их сторону.

- Я думаю, мы приближаемся, - наконец сказал он с мрачным, гложущим опасением.

Вода плескалась вокруг их икр, и из нее что-то выступало – несколько черепов, покрытых илом и плесенью, остатки позвоночников и бедренных костей.

Это никого не удивило.

Они ожидали этого – и чего-то похуже костей.

Они пошли дальше, и пол начал опускаться, вода начала подниматься, и их сердца с каждым шагом опускались все ниже в какое-то мрачное болото. Они что-то услышали впереди – быстрый всплеск – звук, который определенно не был вызван крысой. Они замерли, прислушиваясь. Звук затих.

Кенни не мог пошевелиться, его горло пересохло. Пистолет и фонарик в его руках казались жирными, казалось, что они вот-вот выскользнут из его пальцев. Он еще крепче сжал кулаки... идея оказаться там без света или оружия пугала его до чертиков.

- Мы должны продолжать движение, - сказал Годфри таким тоном, как будто это было последнее, чего он хотел.

Теперь вода доходила до бедер. Туннель сворачивал влево и заканчивался дверью в каменной раме. Они осторожно подошли к ней. Дверь была невероятно старой, вся в плесени, а ее обшивка сгнила.

- Зачем кому-то ставить здесь дверь? - спросил Иверсен.

Но ему никто не ответил. Кенни провел по двери рукой в перчатке, гадая, сколько ей лет. Она была почерневшей и грязной, защелка давно заржавела и отвалилась. Можно было разглядеть дыру в том месте, где она была установлена.

Он попытался толкнуть дверь, но она не сдвинулась с места. Либо она была слишком покороблена, либо что-то сдерживало ее с другой стороны. И он не хотел знать, что это могло быть.

- Давайте все вместе, - сказал Годфри.

Несколько пар рук надавили на дверь, и она начала поддаваться. На счет три они нанесли последний удар. Дерево было настолько мягким, что начало гнуться и рассыпаться. Кенни просунул руку сквозь одну панель и быстро отдернул ее, опасаясь, что что-то схватит ее с другой стороны. По его перчатке ползало пять или шесть жуков, и он стряхнул их. Они проделали дыру примерно в два фута и протиснулись в проем.

Их фонари осветили помещение. Прямоугольное строение со стенами из песчаника, которые стали грязно-коричневыми. Они были покрыты огромными пятнами плесени, черными, как нефть. Некоторые камни в этом безумном, неровном лоскутном одеяле выступали вперед. Там был еще один дверной проем, ведущий в еще один туннель. Потолок был низким, и с него капала вода, но в его центре был проход, похожий на дымоход и ведущий во мрак. Они посветили туда, но все, что смогли разглядеть, это грязная каменная кладка и сужающееся горло туннеля, напоминающее древнюю металлическую решетку.

Это место напомнило им какое-то средневековое подземелье, и они не могли определить его назначение. Вода уже доходила им до талии, и они двигались очень осторожно, боясь оступиться и оказаться затянутыми в кошмарную бездну.

Годфри коснулся стены, и она рассыпалась под его пальцами. Строительный раствор имел консистенцию влажного цемента, и камни, которые он сдерживал, упали в воду.

- Проклятое место сужается вокруг нас. - Он двинулся вперед, детально изучая грубо обтесанные стены. - Представьте, сколько времени потребовалось, чтобы построить что-то подобное! Господи, это целые годы!

- Но оно не спустится слишком далеко, - сказал Сент-Обен. - Нам повезет, если мы выберемся отсюда без того, чтобы все это проклятое место обрушилось на наши головы.

- Если хочешь вернуться, можешь это сделать сейчас, - сказал ему Кенни.

- Мы все должны вернуться, и, я думаю, вы это знаете.

Годфри вытащил еще один камень, протолкнул дуло своего пистолета в дыру и не встретил сопротивления. Он присел, посветив туда фонарем.

- Господи, там еще одна комната... о, черт возьми. - Он снова встал и вздохнул. - Там скелеты...

Кенни протолкнулся через помощников шерифа и просунул фонарь и лицо в отверстие. Он увидел узкую комнату с покатым потолком, обвалившимся в некоторых местах. Повсюду валялись камни, горки камней вырисовывались из мрака, похожие на китовые горбы. Он увидел скелеты. Пожелтевшие и почерневшие древние скелеты. Они стояли, прислонившись друг к другу, возле дальней стены, по их ребрам хлестала вода. Кенни определил, что им должно быть двадцать или тридцать лет. Но никаких свежих тел. Некоторые из них были настолько стары, что буквально погрузились в себя. Несколько черепов нигде не было видно.

Бек все время качал головой.

- Все эти тела наверху и все это здесь, внизу... скелеты... о боже, шериф, что все это значит?

Но Годфри только покачал головой, его глаза были широко раскрыты за лицевым щитком.

Кенни убрал еще несколько камней, и раствор рассыпался, как комья влажной земли. Он довольно хорошо разглядел их. Затем повернул свой фонарь, прекрасно зная, что если он переживет этот ужас, то всю оставшуюся жизнь будет видеть эту комнату и ее обитателей в кошмарах.

Он вспомнил, что видел в полях той ночью, что почувствовал в тех призрачных руинах, что сказала Елена Бласден, и он подумал: Они совершили набег на Клавитт-Филдс, уничтожили город и всех, кто там жил. Но они облажались, ужасно облажались. Потому что уже тогда эти люди вряд ли были людьми, и все, что они сделали, это загнали их под землю в этот лабиринт. И это было почти двести лет назад. Почти два столетия жизни и размножения в сырой, бессолнечной тьме, где они стали чем-то гораздо хуже, чем человеческие существа, отдельным видом. И их потомство дожило до наших дней, мутируя в существ, больше похожих на червей, чем на людей, существ, больше не приспособленных для открытых пространств и солнечного света. Они выходят только ночью, и то только чтобы охотиться, рыться, кормиться.

Боже, какими они должны быть? Во что они превратились? В нечто похожее на приемную дочь Женевьевы Кроссен... или того хуже?