Ползущие в ночи

34

Осматривая гладкие глиняные стены в свете своего затухающего фонарика, Иверсен почти забыл о дополнительных батарейках, спрятанных в карманах его тактического жилета. Он достал их дрожащими руками, уронив один из них в мутную воду. Вот же срань! Он попытался найти батарейку вслепую и был почти уверен, что никогда не найдет ее, потому что именно к этому все шло в таких отчаянных, ужасных и кошмарных ситуациях, как эта.

Ирония.

Да, именно. Как будто Провидение, Бог или Судьба решили нарушить твои планы, раскрыли карты и показали, в чем тебе повезло, а в чем – нет.

В какой-то момент он чуть не рассмеялся, потому что в каком-то безумном, душераздирающем, безысходном отчаянии это было забавно. Затем его пальцы нащупали цилиндр батарейки, и он стер с нее мутную слизь. Он расстегнул молнию на своем жилете и использовал сухие места, которые смог найти, чтобы убрать с него остатки влаги.

Хорошо. Хорошо.

Делай то, что должен.

В кромешной тьме он вытащил разряженные батарейки и вставил новые. Он сделал это настолько осторожно, насколько мог в данных обстоятельствах, не решаясь потерять ни одну из них. Он держал их так крепко, что кончики пальцев практически оставляли в них вмятины.

Он включил фонарь.

Свет был ровным, но не ярким, а это означало, что дело не в батарейках, а в самом фонарике. Он должен был быть водонепроницаемым. Фактически, он был на 100% водонепроницаемым. Значит, это был либо производственный брак, либо он был каким-то образом поврежден, может быть, из-за его падения вниз, и еще внутрь просочилась вода.

Нет времени думать об этом.

Его лицо покрылось каплями пота. Иверсен откинул маску, чтобы лучше видеть, и начал обходить стены камеры в поисках выхода. Мысль о том, что он его найдет, казалась абсурдной даже ему, но он нашел выход. Только один. Низкое и узкое пространство, в котором можно только ползти, но это было лучше, чем ничего. Он направился в этот туннель.

Он полз на четвереньках по мокрому туннелю, его плечи задевали стены, а верх маски царапал потолок. Он не страдал клаустрофобией, но очень хорошо чувствовал, как смыкаются стены. На его шею падали рыхлые шарики жидкой глины, а по лицу стекала вода. Вонь подземной гнили была почти невыносимой.

Он несколько раз останавливался, думая, что что-то слышал, но, должно быть, это были его собственные звуки. Туннель изгибался и поворачивался, но, к счастью, не уходил глубже в землю. Фактически, казалось, что он неуклонно растет, поэтому он поднимался... к чему-то.

Он остановился.

Прислушался.

По его коже пробежали мурашки, когда он что-то услышал. Из туннеля за его спиной доносился тихий отдаленный шепот. Как он ни старался, он не мог разобрать слова. Он начал ползти все быстрее и быстрее, пока его глаза не защипало от пота, а дыхание не перехватило горло. Затем проход открылся, и он упал в затопленный бассейн, из которого не было выхода. Столько усилий, и он зашел в тупик.

Ему снова захотелось смеяться.

Но он не посмел.

Он больше не слышал никаких звуков, и это было хорошо, потому что у него не было выбора: он должен был вернуться. Он заставил себя вернуться в туннель, и передвигаться было намного легче, потому что он медленно спускался вниз. Через некоторое время он увидел отверстие, и голос в его голове сказал: Кто не рискует, тот не выигрывает, - и он чуть не рассмеялся над этим... затем его затылок пронзила острая, колющая боль.

Корень дерева?

Нет, это был не корень, он был в этом уверен.

Он начал двигаться к отверстию, и что-то задело его спину. Он скрючился, перекатившись, чуть не застрял в туннеле, измазав при этом глиной лицо. Он не мог развернуть фонарик, но скорее почувствовал, чем увидел, движение.

Охваченный удушающим испугом, он выбрался из отверстия и упал обратно в комнату. Она была большой, и это было его единственной спасительной благодатью. Коричневая вода плескалась ленивыми волнами, и звук ее отражался эхом.

Страх не уменьшился, а наоборот усилился.

В воде что-то было.

Краем глаза он увидел горбатую фигуру, а затем еще одну. Его охватила паника, он начал вслепую стрелять по реальным и воображаемым вещам, пока не кончились патроны. Что-то задело его ногу, а затем спину. Иверсен закричал. Он повернул фонарь во всех направлениях, бултыхаясь в воде, которая обрушивалась на него скользкими волнами грязи. Луч фонарика создавал огромные прыгающие тени во всех направлениях.

Когда он снова включил фонарь, он увидел искаженное лицо, поднимавшееся из тьмы.

Потом оно исчезло.

Он упал обратно в воду и дернулся, и что-то вцепилось ему в шею сзади. Он протянул руку назад, и его пальцы погрузились во что-то вроде холодного желе, живую плоть, которая на ощупь казалась влажной глиной. С визгом он разорвал ее, в его пальцах рассыпались полоски плоти, и теплый сок брызнул на тыльную сторону его рук. Что бы это ни было, оно скрылось с пронзительным криком, который был настолько похож на крик человеческого младенца, что он чуть не потерял рассудок.

Что-то ударило его слева.

Он ударил его ногой, забрызгав водой стену... и что-то белое, вроде пары крошечных кукольных рук, схватило пистолет, вырвало его из его вспотевших пальцев и затащило под него. Его окружила темнота. Твари плескались вокруг него. Он слышал их затрудненное дыхание.

Ракеты.

Он вытащил одну из жилета и открутил крышку. Мерцающий красный свет заполнил комнату, заставляя все качаться и двигаться. Он увидел тварей в воде. Они были очень похожи на каких-то зародышей в банках из фрик-шоу... с луковичными головами, тонкими конечностями и крошечными пальцами с черными когтями. Их глаза были похожи на пустые белые пузыри, их плоть была цвета и консистенции свиного жира, но была странно полупрозрачной и усеяна сетью пурпурных и черных жилок, причем некоторые были толстыми, как черви.

Иверсен направил вспышку в их сторону, и они попятились, но позади него поднялись другие. Он продолжал поворачиваться туда-сюда, тыкал вспышкой в искаженные лица зародышей, но каждый раз они приближались, и каждый раз их становилось все больше. Затем они прыгнули, и на нем повисли шесть или семь мутантов, прижимая сосущие рты к его голым рукам, шее и лицу. Они были жирными и вялыми существами, как новорожденные личинки.

Один из них укусил его за запястье, и он уронил ракету. Он рвал и бил их, чувствуя, как они распадаются под его кулаками, но их было больше, и они липли к нему, как набухшие от крови клещи.

Иверсен кричал, когда их мизинцы впивались в него, а узловатые зубы пронзали его кожу. Он почувствовал, как его собственные ребра треснули, когда за них дернули, и закричал от боли, когда их когти срезали его лицо с черепа, и он подавился собственной кровью. Прежде чем он погрузился в лужу с бурлящей водой, он почувствовал, как один из них прыгнул ему на голову и пронзил клыками, острыми, как щипцы для льда, его череп и мозг.