Ползущие в ночи

14

У Кенни, конечно, было много вопросов, и он не был достаточно деликатен, чтобы оставить их при себе, но ни Годфри, ни Хайдер ничего не могли ему ответить. Они запрыгнули в машину шерифа и проехали примерно милю по дороге мимо нескольких заброшенных ферм и ветхих построек, пока не нашли небольшой фермерский дом со струйкой дыма, идущей из трубы.

Поднявшись на полуразрушенное крыльцо, стонавшее и скрипевшее, они постучали в дверь, которая затряслась и задрожала от ударов. Рубероид трепыхался на ветру. В небе жалобно каркала ворона. Дверь, наконец, приоткрылась, а затем резко раскрылась, как будто по ней ударили ногой.

- Чего, во имя Христа, вам здесь надо? – услышали они пронзительный, скрипучий старушечий голос.

Она не могла весить больше сотни фунтов, и, вероятно, ее вес был даже меньше. Несмотря на то, что она казалась хрупкой, как мешок с ветками, она была седой и крепкой, а ее лицо представляло собой щербатый лабиринт из морщин. В ее пожелтевших костлявых руках было ружье двенадцатого калибра почти такого же размера, как и она сама.

- Это частная собственность, вы, сукины дети, так что проваливайте сейчас же!

Годфри представился ей:

- Мисс Елена... это я, шериф.

Она нахмурилась, поправляя очки на переносице. Ружье опустилось примерно на дюйм.

- Так и есть, так и есть. И кто там... да, это Дэниел Хайдер, мальчик Кэролайн. Совсем не изменился парень. - Она уставилась на Кенни. - А ты... хм... нет, ты не отсюда. Ты не похож на местного. Я чувствую запах города на тебе, сынок.

Они последовали за ней в тесную, но опрятную гостиную. В углу стояла старинная двухконфорочная масляная плита "Jungers". В комнате стоял густой, раскаленный воздух. Мебель морально устарела еще сорок лет назад. Назвать что-то из этого "антиквариатом" не получилось бы даже из вежливости.

- Как поживаете, мисс Елена? - спросил Годфри, потому что стариков нужно всегда об этом спрашивать, даже если обычно потом жалеешь об этом.

Она резко рассмеялась.

- Как я поживаю? Тебе составить список того, что перенесло это старое тело за последние годы? - Она снова засмеялась. - Как у меня дела, спрашивает он. Больше нечего спросить у такой старой летучей мыши, как я.

Он сглотнул.

- Ну и... как дела?

- Дерьмово, идиот. Но каждый день на земле – хороший день, всегда говорил мой отец. И я лучше буду смотреть на одуванчики сверху, чем на корни деревьев снизу.

- Забавно, - сказал Хайдер.

- Ну, присаживайтесь, черт возьми, - скомандовала она. - Хотите выпить? Что-то твердое и волосатое?

Кенни собирался сказать: нет, я на дежурстве, но взгляд шерифа подсказал ему, что неразумно отказываться от гостеприимства старухи.

- Это Лу Кенни, - сказал он старушке. - Он старший следователь на месте преступления из...

- Мне плевать, что он твой проклятый любовник, Мэтью Годфри, - сказала она, прислонив ружье к стопке пожелтевших бумаг в углу и обводя их злым нетерпеливым взглядом, словно дьявол, решающий, чью душу заберет в первую очередь.

- Лу, это Елена Бласден.

Кенни просто смотрел на нее, думая о том, что эта старушка действительно что-то с чем-то.

- Рад познакомиться, - сказал он.

Она нахмурилась.

- Точно, черт возьми.

В воздухе стоял запах древесного дыма, который смешивался с другим резким и горьким запахом. Кенни смотрел, как Елена Бласден пересекает комнату и отодвигает темные занавески, которые, как он решил, вели в спальню. Но это была не спальня. Просто кладовка со свежей растопкой и... самогонным аппаратом. Он стоял на самодельной каменной печке, железный котел с крышкой и спиральными металлическими трубками, ведущими в деревянную бочку. Внизу бочки была сливная трубка, под ней – литровый кувшин, в который равномерно капала жидкость. Старушка вынула четыре баночки и плеснула в каждую примерно по сто грамм напитка.

- Попробуйте, джентльмены, - сказала она, сделав приличный глоток, и ее бледные щеки налились румянцем. – Отличное пойло. Немного слабовато, мне кажется, но дыхание все равно перехватывает.

Кенни поднял свой стакан и внимательно его изучил. Одного только запаха хватило, чтобы у него перехватило дыхание. Он сделал глоток, и его чуть не вывернуло наизнанку, но Кенни удержал ядреную смесь в себе, пока она обжигала его внутренности, расправляя раскаленные пальцы во все стороны. И чем дольше он удерживал ее в себе, тем лучше чувствовал себя. Это было похоже на метлу внутри него, убирающую, сметающую тревогу, неуверенность и страх. Это пошло на пользу телу.

Хайдер клацнул зубами, и шериф вздрогнул так, как будто кто-то зубами схватил его за интимные места.

- Мы здесь, - выдавил он, - чтобы...

- Я знаю, зачем вы здесь, шериф. Я старая, но не слепая и уж точно не глухая и не глупая. Сразу, как только увидела этот трактор, пропахавший полосу через поля Эзрена, я поняла, что возникнут подобные проблемы. И вот результат. - Она повернулась и сплюнула в ведро у плиты. - Это прогресс для вас.

Пока Хайдер тупо и, возможно, оцепенело улыбался, Годфри продолжил:

- Я хочу, чтобы вы все рассказали мистеру Кенни, мисс Елена. Ему нужно знать то, что знаем мы.

- Мы? С каких это пор ты что-то знаешь?

Годфри покачал головой и слегка улыбнулся.

- С некоторых пор, - сказал он. - Это должно было случиться рано или поздно.

- Думаю, что да, - сказала она. - Я полагаю, что так и есть. - Она пристально посмотрела на Кенни, а затем снова на Годфри. - Теперь ты хочешь, чтобы я излила душу перед незнакомцем. Хочешь, чтобы я приоткрыла завесу тайны Хеймаркета, позволив ему взглянуть на все эти темные, грязные вещи, которые мы прячем от дневного света... да?

- Да.

Она обдумала это.

- Ну, возможно, уже пора. Видит Бог, это длилось слишком долго. - Она отпила из своего стакана, затем отложила его в сторону и чинно сложила руки на коленях. - Что ж, мистер Кенни. Слушайте внимательно. Я расскажу вам такое, что вы не захотите ни слышать, ни поверить в это, но я расскажу вам. Мне уже перевалило за девяносто, так что, может быть, пора облегчить душу.

Она провела костлявыми пальцами по своим редеющим белым волосам, которые были похожи на кусочки хлопка, приклеенные к бледно-розовому воздушному шарику.

- Во-первых, тебе нужно понять, что тамошняя земля – хороший участок здесь, на Беллак-роуд – принадлежала безбожной семье по фамилии Эзрен. Тот фермерский дом был построен на фундаменте чего-то гораздо более древнего. Что-то вроде колодца, я думаю, можно и так сказать. По рассказам местных оджибва[1], огромный пылающий камень... кусок звезды... упал с неба много веков назад и сгорел дотла. Он светился шестьдесят дней и шестьдесят ночей. На самом деле, как говорят они, ночью он не только светился, но и стрелял зеленым лучом света прямо в небеса, как маяк, туда, откуда он упал.

- Метеор? - спросил Кенни.

- Вроде бы, да.

- Метеорит, - поправил их Хайдер. – Метеоры, которые долетают до земли, так называются. В детстве у меня был телескоп, и...

- И никому это неинтересно, - перебила его мисс Елена. - Шаманы оджибва считали это священным предметом и сложили камни вокруг проделанной им ямы. Они поклонялись ему еще долго после того, как его сияние погасло. История гласит, что многие из них погибли. И именно тогда этот святой объект стал злым. Он стал табу, и все племя начало избегать его. Настолько, как я понимаю, что само племя переместилось на несколько миль...

Кенни слушал ее рассказ о полузабытых индейских суевериях и племенных традициях. Он предположил, что во всем этом могла быть доля истины. Возможно, в поле упал метеорит и, возможно, он был радиоактивным. В этом не было ничего удивительного. Это объяснило бы гибель людей в племени и необходимость того, чтобы они убрались подальше от него. Он никогда не слышал об опасных радиоактивных метеоритах, но считал, что это возможно.

- Теперь можно только догадываться, что в этой легенде оджибвы является правдой. Это подводит нас к Эзренам. Последний Эзрен – Люк Эзрен – умер тридцать лет назад. Боже, храни королеву, какое это было благословенное событие. Он жил в фермерском доме с матерью и дочерью. Он был прямым потомком тех, кто построил там мертвый город. Кощунственное место, как говорила моя мама. Старожилы не зря называли его "пол-акра ада". Он был построен переселенцами с востока задолго до Войны за независимость с британцами. Видите, они явились сюда вслед за британцами, которые построили форт в этих местах. Форта давно нет. После войны он достался янки и постепенно пошел на убыль. Но город – он выжил, если это можно так называть. Это место основал пуританский проповедник по имени Клавитт. Они назвали это место Клавитт-Филдс. Он, Эзрены, Куки и Блейки – они были первыми поселенцами. Но еще был парень по имени Корбен – ирландец, или валлиец, или что-то в этом роде - который пришел в этот город перед самой войной и начал исследовать темноту, сочившуюся из этого колодца. До него, ну, даже тогда это было не очень хорошее место, а потом? Стало намного хуже.

- Мы были там, - признал Кенни. - Прошлой ночью.

Ее глаза сузились.

- Были там? Значит, оно все еще там, ей-богу. Ночью? Что ж, ты либо храбр, либо чертовски туп. - Она сделала еще глоток и закашлялась. - С годами этот город становился все хуже и хуже, и ходили слухи о поклонении дьяволу и тому подобному. Но это, наверно, чушь собачья. Люди, когда они чего-то не понимали, начинали рассказывать о духах, ведьмах и гоблинах. Ну вы знаете. Я считаю, что среди них был Хайдер, - сказала она, глядя на младшего шерифа. - Как бы то ни было, после войны здесь уже возникли другие города. Что ж, случились вещи – ужасные вещи – и примерно в 1820–1830 годах у местных кончилось терпение. Группа людей из Троудена – теперь это Хеймаркет – разрушила Клавитт-Филдс. Они расстреляли всех, кто там жил, снесли дома и постройки из пушек, сожгли все остальное. Засыпали землю солью. Они думали, что покончили со всем этим.

Кенни напряженно слушал.

- Но не покончили?

- Едва ли. Те, кто жил в этом злом месте, они остались там. Может, в развалинах или внизу, как крысы, как черви. Видите ли, они стали... дегенеративными, физически деформированными. Уродливыми. До того, как город был разрушен, они больше не были людьми, но потом... Боже мой, это было ужасно. Да, ужасно.

- Откуда вы все это знаете?

- Это истории, передававшиеся от поколения к поколению. Мой прадед был одним из мужчин, совершивших набег на этот город. У меня есть его документы. - Она допила самогон, ее глаза потемнели от мрачных воспоминаний. - Как я уже сказала, город был разрушен, но... там все еще жило нечто. Вскоре после этого кто-то начал вскрывать могилы и опустошать их, разбрасывая кости повсюду. Дети стали пропадать без вести. Мужчины и женщины тоже. Происходили плохие вещи. Местные оджибва даже близко не подходили к тому месту. Они хоронили своих мертвецов так же, как и мы, но из-за того, что начало происходить, начали их сжигать. Они сжигали их, чтобы все, что обитало в этих руинах, не выкопало их и не сожрало. Во всяком случае, как вы могли догадаться, многие города опустели. Фермы были построены и заброшены, и это продолжается по сей день. Фермы вокруг Беллак-роуд все еще заброшены. Власти округа проверили почву, говорят, что все в порядке. Но не верьте никому. Все плохо, особенно на земле Эзрена. Ночью, конечно, ночью иногда бывает забавное сияние. Конечно, пропадает домашний скот и люди. - Она посмотрела на Кенни проницательным, твердым взглядом. - Шериф рассказал тебе о Французской деревне? Да? Хорошо, тогда ты в курсе.