Ползущие в ночи

- Почему?

- Почему? Здесь легко заблудиться. Эти старые руины опасны, очень опасны. Я не советую идти дальше. Нам лучше подождать до утра. Это будет разумно.

Кенни чувствовал, что другие, даже его собственные люди, полностью согласны с ним. Он сочувствовал им, потому что это проклятое место ему не нравилось больше, чем им, но полицейский пропал. Чем дольше он пропадал, тем меньше было шансов, что его найдут. Кенни не знал Ригана, но готов был поспорить, что у него есть семья. Поймут ли они, что поиск отменили из-за того, что... потому что мужчины испугались тумана?

Чертовски уверен, что они будут в ярости.

- Ты бы оставил здесь одного из своих? - Сказал он Хайдеру.

- Ну, нет, но...

- Что, если бы это был ты, младший шериф? Хотел бы провести здесь ночь в одиночестве?

- Нет... только не здесь. Не здесь.

Это заявление было чревато зловещим предзнаменованием, но Кенни не собирался подвергать его сомнению. Чем больше он узнавал о Хайдере, тем меньше ему нравился этот человек. Суеверный, боящийся собственной чертовой тени... он был не очень похож на мужчину и тем более на полицейского. Кроме того, может быть, Кенни не знал все сказки сумасшедших старых кумушек об этом проклятом месте – и он начинал подозревать, что их больше, чем несколько – но, привидения или нет, у них пропал человек, и он нашел какие-то руины, в которых он мог бы спрятаться, и он собирался это выяснить. Что Кенни хотел сделать, так это дать Хайдеру хорошее представление о фактах об этом месте, которые пугали его и местных полицейских. Но просто не было времени. Он продолжал думать о том, что там, в тумане... он знал, что это что-то нехорошее, но не хотел верить в эту чушь о привидениях.

Чипни и некоторые другие смотрели сквозь обломки, лучи фонариков сканировали наклонные дверные проемы и рухнувшие дерновые крыши, разрушающиеся стены и мощеные дорожки, разрушенные черными корнями деревьев. Повсюду ползали тени. Пустые окна были наполнены злобной искаженной тьмой.

Кенни стало интересно, как долго это место пустовало.

Столетия, - подумал он, - но возможно ли это?

Он предположил, что так и есть. Висконсин был заселен давно. Англичане построили форты в 17-м веке, и вокруг этих фортов строились города. Может быть, это остатки одного из тех городков.

Он и Хайдер пробирались через древнее кладбище с наклонными, увитыми плющом надгробиями и покрытыми мхом плитами – все выветренные, со стертыми надписями. Указатели заросли сорняками. Гротескные, мертвые и гнилые дубы болезненно растянулись вдоль рядов осыпающихся надгробий, венчающих мрачные склоны холмов, затонув в зарослях терновника.

Кенни не нравился запах этого места.

Здесь было бы нормально почувствовать запах старины и времени, запах разложения и гниения. Но то, что он почувствовал, было гораздо хуже – ощутимый испаряющийся смрад заражения. Он чувствовал... он не был уверен, но почти что-то вроде зловещего присутствия, сильного беспокойства, которое заставляло его либо повернуться и бежать, либо просто сесть и сдаться. Это не имело смысла. Оно иссушило его сердце, оставив его пустым и дрожащим внутри. Место казалось неестественным. Этого было не избежать. Это казалось неправильным, и из-за этого он чувствовал себя совершенно неправильным. Он ни на минуту не поверил, что это имеет какое-то отношение к Хайдеру и его намекам на диких призраков или на кого-то еще, черт возьми.

- Мы должны уйти, - сказал Хайдер высоким и беспомощным голосом.

Но Кенни покачал головой.

- Еще нет... здесь что-то есть... что-то...

- Значит, ты тоже это чувствуешь?

- Да.

Ведомые Кенни, они двинулись глубже в мумию деревни, через заросшие сорняками улицы, вверх по безлюдным холмам и вниз, в небольшие долины, где тени склепов покрывали больную землю, как черная кровь. Их фонари освещали причудливые искривленные фигуры в ранней траве, но никто не осмеливался всматриваться слишком внимательно. На вершине крутого склона, окруженного оголенными дубами, они нашли остатки гниющего дома из серого камня, покрытого узлами из увядших лиан. Сквозь покосившийся, словно кричащий, дверной проем доносился ужасный запах разрушенных гробов и костей в заплесневелых саванах, как горячее кислое дыхание умирающего.

- Давай посмотрим, - сказал Кенни Хайдеру, сказав остальным подождать снаружи.

Хайдер, не мигая, смотрел на лежащую перед ними солому, смотрел на нее, как на какой-то выдолбленный череп, шепчущий секреты, и покачал головой.

- Лучше не надо, - сказал он сухим, как пепел, голосом. - Мне все это не нравится, и я не боюсь признаться в этом.

- Тогда я один пойду, - сказал ему Кенни. - Оставайся здесь, осмотрись и поищи свои яйца...

Хайдер схватил его за руку и развернул. Он оказался на удивление сильным.

- А теперь послушай меня, мистер гребаный детектив. Ты не из этих мест и не отличишь собачьи какашки от алмазов. Ригана здесь нет. Если хочешь, начнешь поиск утром, хорошо, но сейчас давай спасать свои задницы, пока еще можем.

Кенни высвободил руку.

- Я не знаю, что за представление с привидениями ты здесь устраиваешь, Хайдер, но я должен проверить все здесь. А теперь начни вести себя как полицейский или убирайся к черту с моих глаз. Я с тобой потом разберусь.

- Черт возьми, Кенни, не тупи. Здесь мы в опасности. В настоящей опасности.

Кенни оттолкнул его и нырнул в низкий дверной проем. Атмосфера внутри была похожа на гнетущую оболочку заразы и вырождения. Держа перед собой фонарик, он карабкался по обломкам упавших стен, пробираясь сквозь пыль и бесчисленные кучи мертвых листьев. Сквозь решетчатые балки над головой его заливал тусклый лунный свет. Он очутился на наклонном полу из потрескавшихся плит, который тянулся футов на тридцать, прежде чем полностью упасть в подвал. Внизу были груды щебня и черная вода, в которой что-то виднелось.

Он услышал, как Хайдер приближается к нему сзади, как он и предполагал.

- Посмотри на это, - сказал Кенни, направив свой фонарь на затопленную яму.

На поверхности стоячей лужи болтался череп без челюсти, облепленный мокрыми листьями. Кости грудной клетки, тазового пояса. Десятки других.

- Как будто какая-то куча мусора, - сказал он.

Но Хайдер отвернулся, отказываясь обсуждать это.

Кенни закурил еще одну сигарету. Его пальцы дрожали, когда он поднес зажигалку к кончику сигареты и выпустил дым. Его нервы были напряжены. Но он не хотел, чтобы Хайдер знал об этом. Он не хотел, чтобы он хотя бы даже на мгновение подумал, что он такой же суеверный идиот, как и он.

- Значит, это место должно быть населено привидениями?

Хайдер вздохнул.

- Я этого не говорил, так ведь?

- Забавно. Такое место... должно быть естественным магнитом для подростков. Но я не видел ни граффити, ни пивных банок. Ничего такого. Как ты объяснишь это?

- Те, кто знает об этом месте, знают, что сюда соваться не стоит. Я уже тебе говорил.

- Я тебя внимательно выслушал. И сейчас тоже.

- Я называю это здравым смыслом.

Кенни выпустил дым в сырой воздух.

- Но что именно говорят? Местные, что они говорят?

Хайдер – его лицо казалось бескровным в свете лучей фонарика – сказал:

- Когда я был ребенком, мы иногда днем, набравшись храбрости, приходили сюда. Например, взять кирпичик в доказательство того, что ты был здесь. Вроде этого. Здесь всегда было плохо... люди здесь слышат, видят разное. То, что они не хотели бы видеть.

- Призраки?

- Нет... не призраки. Не совсем.

Кенни рассматривал стену возле того, что могло быть очагом. Он увидел что-то нацарапанное на камне, какие-то странные символы. Похоже, это не были буквы, по крайней мере, те, которые он видел раньше. Были и другие вещи, но за много лет они были уничтожены дождем, снегом и солнечным светом. Но что его действительно заинтересовало, так это отметки, сделанные на полях гравюр – глубокие колеи, похожие на зубцы садового лопатки.

Кенни провел по ним пальцами.

- Что ты об этом думаешь?

Хайдер только покачал головой.

- Пожалуйста, - сказал он, и его лицо покрылось каплями пота. - Пойдем, просто уйдем отсюда.

Кенни решил, что уже пора.

Им потребовалось около пяти минут, чтобы выбраться из деревни. Еще пять, чтобы черный лес скрылся из виду. И все это время Кенни думал, думал. Думал, что что-то ужасное случилось с этими закрытыми ставнями руинами, что-то ужасное, происходящее до сих пор. Это место было осквернено, отравлено до самых корней. Сам мозг деревни был прогорклым и зараженным, его кровь стала черной и токсичной, как желчь. И кто угодно мог выпятить грудь и притвориться, что не чувствует этого, но оно было там. Отвратительное физическое присутствие.

Знающее, живое и смертоносное.