Вооруженные силы на Юге России

Вперед к Москве!

13 мая в 3 часа утра полк поднят. Мгновенно все на ногах, бодры, оживлены; съедают приготовленный горячий обед с «запасом» для поддержания сил на целый день, а то и более.

Полк выступил двумя колоннами с шестью орудиями, но не было ни танков, ни бронеавтомобилей. Красные оказали упорное сопротивление, и только на третий день они были отброшены за большую лощину и на пятый была взята ст. Баронская. Здесь красные провели чрезвычайно сильное контрнаступление, но, благодаря смелым и удачным действиям батарей, были отброшены. На шестой день один из батальонов полка дошел до ст. Алчевская, не встретив сопротивления.

Из штаба передали: красные отходят по всему фронту. Всеобщее ликование. «Где-то сделали свое дело танки и кавалерия». Свою долю в общем успехе марковцы могли лишь измерить 40-верстным продвижением и… потерями в 150 человек — четверть состава полка.

19 мая погрузка в вагоны. «Очевидно, походным порядком не догнать!» — весело шутили в ротах. На Чернухино один батальон и команда разведчиков перед погрузкой выстроены для представления генералу Май-Маевскому. Его, командующего армией, считали заслужившим славу и в обороне Донбасса, и в успехе начавшегося наступления. Генерал говорил слабым, вялым, волнующимся голосом. Воздав должное, он заявил, что с такими частями нельзя не победить врага и что враг уже сломлен и быстро отступает, что он считает себя недостойным командовать такими частями. Говорил, и слезы лились из его глаз. Речь была покрыта громким «Ура!». Марковцы верили искренности генерала, но все ощутили какой-то недостаток, какую-то слабость в нем. Генерал Марков и генерал Врангель не так и не то сказали бы своим бойцам. Они зажгли бы сердца.

20–21 мая эшелоны марковцев минуют Дебальцево, Никитовку, Попасную. На ст. Никитовка на платформе несколько черных гробов, покрытых зеленью и национальными флагами. В них убитые танкисты. У полотна железной дороги два подбитых танка. На Попасной эшелон марковцев перегнал эшелон с корниловцами. Неслось «Ура!» и крики: «Догоняйте красных!»

22 мая полк пересек Северо-Донецкую железную дорогу и высадился на ст. Лоскутовка. В течение четырех дней он, уже с боями, взял Лисичанск, ст. Несветовичи и очистил от красных значительный район на южном берегу Северного Донца. Его задача — подготовиться к переходу на северный берег реки и не дать красным взорвать железнодорожный мост.

Стояла теплая погода. Все в веселом настроении пользуются и теплом, и рекой; купаются и стирают белье, несмотря на риск быть подстреленным. Переговариваются с красными, предлагая им «кончать войну» и переходить на нашу сторону. В ответ днем ругань, а ночью переход к марковцам одиночками и группами, даже с желанием немедленно вступить в их ряды. С радостью удовлетворялось такое желание. Как изменилась обстановка! Армия уже вышла, действительно, на широкую Московскую дорогу. Кругом простор, поля, леса и не ручейки в балках, а широкая река. Появился и «подножный корм» и для лошадей, и для людей. Походные кухни стали привозить густые супы и борщи. И вдруг ночью сильный взрыв на железнодорожном мосту. Недосмотрели посты. К счастью, подорвано лишь полотно, а не самый мост.

27 мая полк, после короткой, но сильной артиллерийской подготовки, в ряде мест перешел неглубокий Донец и стал развивать наступление вдоль железной дороги. За три дня он продвинулся на 30 верст к ст. Хрипково, рассеивая пытавшегося сопротивляться противника, забирая пленных, пулеметы. На ст. Хрипково узнали, что красные подвезли свежие силы.

30 мая. Чудесное солнечное утро. 1-й и 2-й батальоны выступили и вскоре вошли в большой лес, «прочесывая» его редкой цепью. 5–6 верст шли по лесу. Пьянил густой сосновый запах. А в это время на Хрипково прибыл с четырьмя товарными вагонами бронепоезд «Офицер».

«3-й батальон. По вагонам!» В батальоне около 150 человек. «Офицер» сразу же взял полный ход, гремя своей сталью по сосновому лесу. Он обогнал цепи 1-го и 2-го батальонов, когда те выходили из лесу, и продолжал несколько замедленным ходом идти вперед. Из своих вагонов марковцы увидели впереди станцию, село и бронепоезд красных, а затем по обе стороны движущуюся им навстречу густую цепь пехоты. Еще немного, и вокруг их бронепоезда стали рваться снаряды; загремел своими орудиями и «Офицер».

И вдруг скрылось солнце и стало темно. Небо застлала безграничная черная туча, из которой сверкали молнии. Раскаты грома слились с грохотом артиллерийской стрельбы и разрывами снарядов. До станции оставалось с версту; уже затрещали пулеметы «Офицера», когда разразился огромной силы ливень. «Офицер» остановился. Марковцы выскочили из вагонов, рассыпались в цепь по обе стороны пути и устремились вперед. Ливень заливал им глаза. Сквозь пелену дождя только на мгновение показались фигуры красных. Батальон продолжал идти вперед, никого не встречая.

Туча прошла, дождь перестал, засветило снова солнце. Вот ст. Сватово и село Ново-Екатеринославль, но и в них уже не было красных. Через час подошли 1-й и 2-й батальоны.

Поразительный бой. В сущности, «громами и молниями» его провела природа. Бой без потерь. Правда, все вымокли до нитки, но и это неудобство было быстро устранено жарким солнцем. Возбужденное настроение марковцев улеглось не скоро. Здесь им впервые попали в руки прокламации-листовки, разбросанные повсюду и розданные жителям. В них был призыв к населению «дать отпор зарвавшимся белогвардейцам, несущим на своих штыках рабство, нищету, голод», и заканчивались они утверждением о несомненной в ближайшем будущем победе рабоче-крестьянской власти и Красной армии.

Из разговоров с жителями становилось многое ясным. Население радо уходу красных, но не уверено, что они не вернутся. На митингах ему говорили: «Мы, может быть, и отступим, но мы вернемся, и тогда берегитесь». — «Их много, а вас мало», — добавляли собеседники. Ясно, что они боялись не столько возвращения красных, как их угроз. И другое интересовало народ, то, о чем предупреждали красные: не несут ли белые в самом деле рабство? И осторожно задавали вопрос: что даст Белая армия?

На эти сомнения и вопросы ответы находились. «Да. Нас мало, но найдутся и среди вас добровольцы для борьбы с красными, и, кроме того, будет объявлена мобилизация. А рабства мы никакого не несем, а наоборот». Над этим глубоко задумывались. Задумывались и марковцы. Какая огромная сила в этих красных листовках, в пропаганде, в лозунгах. Они прямо не мешают им сражаться с врагами, но косвенно определенно. С населением пришлось лишь обмениваться короткими общими фразами.

Прибыл поезд и привез полку давно ожидаемое английское обмундирование и обувь; все новое и в достаточном количестве. Началась примерка, разборка. Все хорошо, но вот только… ботинки с обмотками… Ботинки, может быть, годны для английских дорог, но никак для своих родных и тем более ходить в них по мокрым от дождя черноземным полям. Те, кто вынуждены были взять эти ботинки с длинными обмотками, скоро убедились ценой потертых ног в полной их непригодности. И стали их называть «танками», «подарком английского короля», предпочитая им свои русские сапоги. Но все же марковцы приоделись и их строй принял более однообразный вид. Возня с полученным заняла немало времени. Теперь у каждого появился багаж, который нужно упаковать и сдать в обоз. Завтра ведь продолжение наступления, а сейчас уже вечер и сделан наряд в охранение.

В роты, помимо всяких распоряжений, передано и предупреждение: красные проводят засылку своих людей в ряды армии под видом «добровольцев» с целями шпионажа, морального разложения и для того, чтобы из рядов самой Добрармии население слышало бы разговоры о слабости и обреченности ее. Приказывалось быть бдительными и принимать добровольцев в роты, даже из пленных, только после серьезной проверки.

И как раз наступившей ночью произошло следующее. Разведчики полка выдвинулись далеко вперед и залегли на опушке леса. И вот они видят приближавшийся тихо поезд, который, не дойдя до леса, остановился и, когда из него выскочили люди, ушел назад. Разведчики притаились, и, только красные цепью вошли в лес, они без выстрела захватили их целиком — 60 человек. «Мы не хотим служить у красных, а хотим воевать против них», — заявили они.

Партию привели в штаб, где опросили каждого в отдельности. Все как один заявляли: они посланы в разведку и, сговорившись, решили сдаться и проситься в ряды белых. Но выяснены были детали: партия сборная и многие совершенно не знали друг друга; она состоит из специально отобранных людей, смелых, с «хорошо подвешенным языком». Они заявляли, что в разведку выступили пешком. Их уличили во лжи. Некоторые признались: попав к белым, в боевых ли частях или запасных и даже став дезертиром, всюду и всегда они обязаны вести агитацию и пропаганду, как они были обучены на особых курсах. Вся партия была расстреляна.

31 мая полк наступал, почти не встречая сопротивления, постепенно удаляясь от железной дороги к западу. Влево тянулись массивы лесов, за которыми в 40 верстах по западной их опушке наступала 3-я дивизия. Вправо от полка наступали другие части 1-й дивизии и Терская казачья. Переход в 30 верст и ночевка в селе Сенькове, где узнали, что терцами и корниловцами занят Купянск.

1 июня полк вышел на линию Купянск — Харьков и остановился в 15 верстах от Купянска в селе Староверовка. В пути от него отделились 7-я и 9-я офицерские роты и направились в город. В направлении на Харьков пошла Марковская инженерная рота, которая дня через два, заняв Чугуев, занялась починкой железнодорожного моста.

7-я и 9-я роты пришли в Купянск вечером и были встречены толпами народа с радостью и цветами. В городе уже не было ни корниловцев, ни терцев, первые продолжали наступать вдоль железной дороги, вторые ушли в обход Харькова с севера.

На следующий день приехал генерал Тимановский и принял от генерала Колосовского дивизию. Радовались марковцы возвращению своего генерала, радовался и сам генерал. «Довольно мне заниматься формированиями без марковцев. Теперь я навсегда останусь с вами. Мы вместе приступим к формированию 2-го и 3-го полков, основным кадром которых будут ваши роты», — говорил он.

С генералом Тимановским приехал и бывший с ним в Одессе полковник Морозов{97}, ставший начальником гарнизона в Купянске. Им было дано распоряжение о регистрации находящихся в городе и уезде офицеров. Их зарегистрировалось около 100 человек, и через два дня они явились в полной походной форме для зачисления в полк.

Выстроились 7-я и 9-я роты, каждая по 50–60 штыков, и против них строй новых офицеров. Полковник Морозов, обратившись к последним, сказал, что они зачисляются в полк генерала Маркова, но что право называться марковцами они должны заслужить достойной службой. «Вы вольетесь в ряды этих рот и увеличите их силы вдвое», — добавил он. После этого в расступившиеся ряды рот вошли новые бойцы. Громким «Ура!» церемония закончилась. Увеличение числа офицеров в ротах позволило их командирам влить в них некоторое количество пленных.

На обе роты была возложена задача охраны громадных трофеев, захваченных на железнодорожном узле Купянска. Трофеи были самые неожиданные. Наряду с военным имуществом были машины типографские, швейные, сапожные и даже сельскохозяйственные; масса частного добра, включая и крестьянский. Составы осаждались крестьянами и горожанами. «Большевики нас грабили, и мы хотим забрать свое добро», — говорили все.