Вооруженные силы на Юге России

Бой под Преображенкой

23 марта. 10 часов утра. Вчера вечером было получено сведение, что в селениях Каланчак, Чаплинка и Чакрак замечено большое скопление большевистских сил. Стало всем ясно, что приближается решительная для Крыма минута, и вставал единственный вопрос, только бы сдержать и не впустить врага. Ввиду этих сведений сюда, в Преображенку, решили двинуть из Перекопа пол 6-й роты под командой самого батальонного командира капитана Гаттенбергера. Другая же полурота должна была быть направлена в какое-то другое место. Кроме того, передавали, что в Джанкой уж прибыл наш 1-й батальон, а в Воейку Крымский конный полк. Если действительно все это явится вовремя, то для нас это будет большой подмогой. Ввиду критического положения нам, разведчикам, вручен теперь тоже один сторожевой пост, перед имением у прудка по дороге на Чаплинку и Каланчак. Пост очень ответственный, так как, скорей всего, отсюда можно было ожидать появления красных. В эту ночь пришлось и мне дежурить, вдобавок в паршивое время, с 1 часу ночи до рассвета. Со мной находились еще два офицера и пулемет Lewis. Была ужаснейшая темь, и завывал сильный ветер, что вместе делало совсем невозможным что-либо видеть или слышать. Пулемет мы расставили сбоку на дороге, а сами прохаживались около, держа «винчестеры» наготове. Было жутко, так как ежеминутно можно было ожидать появления врага. Но не беда! Зорко мы напрягали наше зрение в темноту, следя за каждым шумом и подозрительным шелестом. Время тянулось крайне медленно, и, если бы не бой часов на башне барского дома, было бы прямо чертовски. Этот мелодичный бой хоть давал нам знать, сколько часов еще до рассвета. Но вот ночь стала проходить, начало светать, и нас пришли сменить. Слава Богу! Караул окончился. Уставшие, мы побрели домой, дабы лечь спать и как следует отдохнуть.

12 часов ночи. Проспали мы дома недолго, всего до завтрака, до 9 часов утра. Потом напились кофе и съели обычную холодную баранину, после чего я решил воспользоваться случаем и взять ванну. Здесь такая была, вдобавок с горячей водой. Налил себе воды, взял все необходимое белье и только было хотел начать раздеваться, как вдруг вбегают в наше помещение бабы и взволнованно вопят, что на горизонте какие-то цепи, масса людей, не большевики ли это? Бросив все, я выскочил на крыльцо, и правда, со стороны Чаплинки, рассыпавшись цепью далеко вправо и влево, наступал на Преображенку неприятель. Началась спешка. Моментально были надеты шинели, патронташи, схвачены винтовки, и мы вышли наружу. Кто-то вытащил и Lewis. Между тем была предупреждена и 5-я рота, видно было, что и у них засуетились. Не ожидая их, мы, 10 разведчиков (другие уехали раньше в Перекоп), двинулись вперед за прудок к ровку, где и засели. Небо заволокло, и полил дождь. Отсюда было ясно видно все, что творится впереди нас. Большевиков было до черта, минимум человек 300, вдобавок с некоторым числом конницы. Позади этой группы виднелись подъезжающие на тачанках еще новые силы. Теперь подошла к нам и 5-я рота и заняла наш правый фланг. Их было всего человек 50, что вместе с нами составляло 60. Ожидаемого подкрепления в виде половины 6-й роты, как и можно было ожидать, так и не прислали. Но дело становится интересным. Смотрю опять вперед. Теперь неприятельские цепи видны еще яснее, но все еще на расстоянии 2 верст. Прекрасно видно, как муравьиноподобно они двигаются и даже перекликаются. Среди них шныряют всадники, наверное красное начальство. У всех у нас винтовки уже давно наготове, но цель наша — подпустить большевиков поближе и затем открыть огонь. Вдруг «бум» и «бах»! Что это? Неприятель пустил в ход свою артиллерию. Пустил было снаряда два по правому нашему флангу, а затем перешел гвоздить по барскому дому. Решили мы тут пустить в ход наш Lewis, но он оказался испорченным (мы до сих пор ни разу не пробовали, так как получили его всего дня два тому назад). К черту его! И кто-то потащил его в тыл. Дождь меж тем не перестает лить, и мы уже сидим в липкой грязи. Но об отходе никто не помышляет, дисциплина нас спаяла, и мы готовы умереть, но не отойти. Но тут случилось нечто, что сбило нас совершенно с толку. Вдруг 5-я рота совершенно неожиданно стала подыматься и уходить в тыл. Это что такое? Почему они уходят? Может быть, показались и в тылу красные? Ничего не понимаешь! Но бог с ними! Несмотря на это, все 10 человек остаемся на месте в ожидании противника. А большевики уже на расстоянии 1 версты. «Приготовься, огонь!» — командует шт. — капитан А., наш глава, и мы даем залп, затем второй, третий… Затем прекращаем стрельбу. Патронов у нас не особенно много, так что приходится их беречь. Большевистская цепь, залегшая было, опять поднялась. Тут мы даем опять залп. Цепь их опять ложится; видно, как один всадник их валится с лошади. Он получил свое по заслугам. В этот момент вся картина боя у нас как на ладони. Грубо считая, видим, что на каждого из нас, разведчиков, приходится по 30 человек неприятеля. Центр их цепи мы задерживаем, но фланги? Они заходят и имеют явное намерение нас окружить. Положение аховое. Но что поделаешь? До выяснения истории с 5-й ротой нужно держаться. Настроение мое крайне жуткое. Ясно сознаешь, что, если будешь тут долго еще сидеть, твоя гибель неминуема. Но дисциплина и солидарность к коллегам не дают права покинуть своего поста. Вдобавок стыдишься, какой позор уйти, бросив своих на произвол судьбы. Ведь в эту минуту каждый человек дорог. Невольно сую руку в карман брюк. Тут мой «смит-и-вессон». Решаюсь в случае гибели выстрелить в неприятеля все патроны, а последний пустить себе в висок. Хорошо знаю, что значит попасть этим мародерам в руки. С живого шкуру сдерут. Смотрю на товарищей справа и слева. У всех лица серьезные, но ни у кого нет мысли удрать. Все с доверием смотрят на шт. — капитана А., в уверенности, что этот понапрасну не погубит их жизнь.

Вдруг позади нас голос. Оборачиваемся. На опушке рощи виден всадник, наш, махающий нам рукой и кричащий, чтобы мы отходили за имение. Нечего делать. Положение этого требует. Забираем последние патроны, выжидаем удобного момента и скорее назад к дому. Но большевики это сразу заметили и начали обстреливать нас с трех сторон. Но выхода другого не было. Нужно было продолжать отход. Я лично еле шел и, хотя А. и командовал: «Скорей, скорей!» — не мог прибавить шагу. На каждой ноге у меня висело по пуду липкой грязи, вдобавок я взвалил на себя еще ящик с патронами… Куда тут до «скорей»! Хорошо еще, что вообще двигался. Прошли мимо нашего жилья, хотели было зайти и забрать вещи, но черт с ними, не до них было, и, минуя барский дом, углубились в парк. По парку бьет артиллерия, но это не страшно. Тут мы в относительной безопасности, деревья нас скрывают от взоров врага. Но вперед! Сад наконец за нами, и мы опять в поле, но уж с другой стороны Преображенки. Тут мы опять увидели 5-ю роту, она продолжала отступать, держа направление на Перекоп. Рассыпались мы цепью и пошли за ней. На расстоянии версты от Преображенки рота остановилась, залегла и принялась окапываться. Мы подошли к ней и опять залегли на левом фланге. Настроение уже чертовское. Со злобой смотрим на «удравшую» роту. В чем же дело? Оказалось, что «сдрейфил» сам командир роты капитан Ал., по его словам «боясь погубить понапрасну столько людей». Но почему же он раньше об этом нас не предупредил? Вид у него совершенно растерянный, сразу было видно, что человек совершенно обалдел и не знает, что предпринять. Он даже дошел до того, что стал спрашивать советов у своей роты. И такому дают командовать ротой! Но уж ничего не поделаешь. Все мы залегли и ждем, что будет дальше. Большевики, по-видимому, еще не совсем заняли имение, так как на окраине их еще не видно. Передают, что из Перекопа выслано подкрепление. Видно, хотят взять обратно Преображенку, что куда труднее, чем держать ее. Но вот они, наши враги. Они выходят из селения и двигаются в нашу сторону. Даем общий залп, и они ложатся. Но так лежать тоже не дело, нужно что-нибудь предпринять. Тогда мы, разведчики, решаемся на следующее. Подымаемся и с пением добровольческой песни «Марш вперед, друзья, в поход…» идем на противника. Красные моментально открывают по нас огонь, но счастье с нами, и пули жужжат мимо, никого не задевая. Заметив влево неприятельскую кавалерию, становимся плотнее, одеваем на ружья штыки и сами открываем огонь. От такой встречи их кавалерия поспешно ретируется. Но что это опять такое? Оглянувшись назад, видим, что 5-я рота подымается и вместо поддержки нас продолжает отход в тыл. Теперь наше предприятие взять Преображенку общей атакой бесцельно. Поворачиваем и идем не спеша роте вслед. Интересно отметить, что отходим мы во весь рост и какой смех подымается на того, кто начинает сгибаться или «кланяться» пулям.

Теперь мы уже в 2 верстах от Преображенки, вдобавок в котловине, откуда крайне плохо виден неприятель. Но капитан Ал. отчего-то останавливает тут 5-ю роту. Наш капитан Ан. идет к нему, но скоро возвращается, не добившись ничего. От нечего делать ложимся тоже и, повернувшись лицом к солнцу (дождь перестал), отдыхаем. Уже 2 часа дня, и становится прохладно. Наконец-то показывается по дороге от Перекопа наше долгожданное подкрепление. Оно движется на подводах вправо, видимо намереваясь заехать красным справа в тыл. Но большевики все это хорошо видят и открывают по ним артиллерийский огонь. В это время выехала из Перекопа и наша артиллерия (но, боже мой, как поздно) и принимается громить большевиков. Но лично нам в таком положении оставаться нельзя. Нам ведь совершенно не видно, что творится влево. Левее видны две сопки-кургана. Идем к ним. Тут местность становится выше, и мы для противника появляемся все более и более на виду. Сразу же с их стороны заработал пулемет. Но плевать на это! То ложась, то опять подымаясь, мы продолжаем наш путь. Еще немножко — и мы сидим за курганами. Ложимся и чувствуем себя на седьмом небе, в полной безопасности. Отсюда хорошо видно, что творится и вправо. Видно, как наше подкрепление подходит все ближе и ближе и наконец вливается на правый фланг 5-й роты. Как красиво отсюда! Впереди нас, как оазис, Преображенка, сзади белая башня перекопской церкви, вправо далеко Сиваш, а влево, совсем около, так называемый Приморский сад и Черное море.

Вдруг наше внимание привлекает такая картина. От сада в нашу сторону движется группа людей и два верблюда. Оказывается, что это наша левая застава, сидевшая было в Приморском саду, теперь притащила нам на помощь пулемет. Берем его на курган и открываем беглый огонь. Треск стоит ужасный, мы еле разбираем свои слова, но верблюды на все это ноль внимания. Они спокойно стоят, что-то жуют и, несмотря на свист пуль, блаженно смотрят через Преображенку в направлении своей родной Аскании-Новы. Начинает темнеть. Перед ночью решаемся еще на последнее. Подымаемся все 15 (к нам присоединились некоторые из 5-й роты) и идем влево в обход Преображении. Мы уверены, что в центре жмет 5-я рота и справа забирает наше подкрепление. Но для успокоения совести все-таки шлем двух к ротам узнать, в чем дело. Вообще нужно сказать, что связь у нас была поставлена отвратительно. Но уж вечер, трудно что различать, мы останавливаемся и до возвращения гонцов возвращаемся на курганы, откуда не перестает для поддержки шпарить наш пулемет. Но вот возвращаются посланные для связи и передают, что вся 5-я рота в полнейшем беспорядке отходит, даже не забирая раненых. Какой стыд и срам! Подымаемся и мы и следуем им вслед. Настала ночь. В темноте одни мы держим путь на Перекоп. Из-за темноты еле видим дорогу, поминутно вязнем в грязи и натыкаемся на ямы. Но вот мы доползли до цели. Спокойно мы входим в Перекоп, никто нас не окликает (а ведь также на месте нас могли зайти и красные), и расходимся по халупам. Мы злы, но не унываем. Бой проигран, вещи пропали, но мы надеемся на лучшее и скорый реванш.