Вооруженные силы на Юге России

21 февраля. Сегодня утром началась погрузка 1-го батальона. Говорят, что 2-й батальон двинется дней через шесть. Хорошо бы! Снова увидим позицию и знакомые виды войны. В городе все по-старому, на улицах масса народу.

24 февраля. Тянет к морю, к свободной жизни, к приключениям. Хорошо бы иметь теперь шхуну и разъезжать себе с ней по морям, подрабатывая себе при перевозках товара капиталец на черный день. Я знаю людей, которые сколотили себе таким образом целое состояние. Ведь шхуны ценятся теперь на вес золота.

27 февраля. Жизнь такая постепенно надоедает, и тогда ужасно тянет вдаль. У меня с Д. уже имеются кое-какие планы на будущее, и если они удадутся, то мы бросим всю эту Гражданскую войну и начнем собственными силами делать себе будущее, вне пределов России. От безденежья и я принялся за «спекуляцию». Купил сукно за 134 руб. (20 аршин) и намереваюсь теперь продать его раз в пять дороже. Увидим, что из этого выйдет. Сегодня весь день сидел дома, так как в кармане ни гроша.

2 марта. Окончил мою спекуляцию и за все получил что-то около 300 рублей. Недурно! Ведь купил за 134 рубля. На днях еду с Я. в Севастополь, в командировку, а вместе с тем и прогулку. Меня эта поездка очень и очень интересует, так как Севастополя я почти совсем не знаю. Довольно оригинально проходит наша жизнь теперь в команде. Что ни вечер, то пьянство. Все главари во главе с К. напиваются до чертиков и устраивают затем подлинный «Bedlam». Я, конечно, с Д. участия в этом не принимаю и только, и мы с удивлением гадаем, откуда у них такие деньги. Ведь они тратят ежедневно не менее 300 рублей на лицо, получают между тем всего 375 руб. в месяц. Но Бог с ними, это их дело!

Что касается фронта, то дела там все ухудшаются. В особенности на Дону. Большевики идут. Иногда невольно думаешь, удрать бы за границу, да и вон из этой Гражданской войны. Но ведь что-то в тебе есть, что не пускает, не разрешает тебе сделаться изменником. Часто думаешь о Москве. Что теперь с родными? Иногда даже находит сомнение, увидишь ли вообще их еще? Но прочь эти мысли. Будем бодро смотреть вперед и надеяться на лучшее.

3 марта. Сегодня в газетах оригинальное сообщение. Крымское краевое правительство отменило незадолго до этого выпущенный призыв родившихся в 1896-м и 1898 годах. Это еще что такое? Могу ясно себе представить, что будут теперь говорить о нас эсдеки. Смеяться будут, испугались, дескать. Ведь нельзя показывать свою слабость. Нужны более энергичные меры, без которых никогда не будешь иметь авторитета у народных масс. Большевики раскусили эту истину, и им везет.

6 марта. В сегодняшней газете помещены все крайне неприятные новости. Большевики в Берлине! А также и в Херсоне. Везет бестиям. Да понятно почему. Уж очень наши и союзники долго обсуждают. Наши болтают, а те действуют. Неужели и Крыму придется испытать второе нашествие красных? Прямо не верится. В городе же и в полку жизнь течет пока по-старому. Уйма публики ежедневно высыпает на улицу и спокойно прогуливается, греясь на солнышке. Весна наступает, и она уже чувствуется в воздухе.

8 марта. Весь сегодняшний день провели в ожидании отправки на фронт. Но нет, дело будет не так скоро, всего только через несколько дней. Нам, по-видимому, придется ехать на Асканию-Нова Фальц-Фейна, ввиду следующих обстоятельств. В Аскании-Нова стоял эскадрон кавалерии полковника Гершельмана (который формировался вместе с нами в Ялте и недавно еще проходил через Симферополь). В один прекрасный день они, всего 60 человек, легли спать, оставив сторожить часовых и дежурный взвод. Наступила ночь. Все было тихо. Как вдруг часовые сквозь темень заметили надвигающуюся на них цепь неприятеля. Цепь уже была в 50 шагах. Моментально была поднята тревога, которая разбудила спящих. Первыми выскочили навстречу врагу дежурная часть во главе с самим полковником и еще 20 офицеров, но было уже поздно. Красные, пользуясь неожиданностью и перевесом сил, перебили часть гершельманских кавалеристов, другая же успела удрать, не имея возможности забрать не только свои пожитки, но и убитых и раненых. При этом был убит и сам полковник Гершельман. Через несколько времени враг опять отошел, и наши имели возможность возвратиться на старое место и забрать убитых и добитых раненых.

Да! Очень печально. Но сами виноваты. Быть на фронте и лечь спать раздевшись. Следующий раз будут осторожнее. Проходя вчера вечером мимо часовни на Екатерининской, я видел внутри три гроба. Это часть привезенных убитых. Но такие новости нас нисколько не смущают. Все в полнейшем смысле слова рвутся вперед. Я тоже рад отправке, так как это сидение в Симферополе уж очень надоело[5].

10 марта. Наш отъезд меж тем, по-видимому, отложен. Все приготовления и толки что-то заглохли. Передают уже, что вместо 2-го батальона на фронт пойдет 3-й, который формируется в Севастополе. Этот слух всех только злит, так как у всех нас теперь только одна мечта — скорей бы подраться с большевиками. На фронте дела пока все не улучшаются. Но это ничего. Во всякой войне бывают свои удачи и неудачи. Последние дни я опять очутился в безденежном состоянии. Все ресурсы подошли к концу, и я сижу без копья. А меж тем нужно еще сходить в баню. Но ничего, у кого-нибудь займу эту пятерку.

11 марта. Атмосфера сгущается. На фронте, видно, дела крайне плохи, да и в тылу не лучше. Сегодня наш капитан собрал нас всех и объявил, что в Севастополе рабочие потребовали удаления Добровольческой армии из Крыма и восстановления Советов; затем, что железнодорожники отказываются наотрез перевозить грузы и снаряжение для Добровольческой армии. Ввиду этого, а также ввиду наступающей завтра второй годовщины Русской Революции и возможности выступления масс, даны следующие распоряжения: как только начнутся волнения, команде разведчиков, то есть нам, идти и охранять вокзал, где ждать прихода 5-й роты, 6-й же роте двинуться в тюрьму и расстрелять всех сидящих в ней 400 арестованных, после чего идти на охрану штаба. Услышав это, все мы разбрелись по своим комнатам, а в виде приготовления зарядили свои винтовки. Вечером я еще ходил в город. Пока все тихо, хотя кое-где постреливают. Жуткое время, чувствуется, что стоишь перед грозой. Но ничего, больше только единения и доверия друг к другу. Тогда нам все эти выступления не страшны

12 марта. Прекрасный солнечный день. Сегодня вторая годовщина Русской Революции. Магазины ввиду этого все закрыты, хотя баня — нет. Был в городе. Все тихо. Хотя чувствуется что-то роковое. Видел двух матросов в форме, но без погон, первый предвестник наступающей грозы. Передают, что в железнодорожном депо сегодня митинг рабочих и, конечно, будут говорить большевики. Я удивляюсь только, почему наше командование смотрит на все это так, сквозь пальцы. На улице встретил сегодня одного знакомого господина, только что приехавшего из Верхнего Токмака. Говорит, что дела там совсем schwach. Наши отступают, большевики их преследуют и взяли уже Пришиб и Феодоровку. Мелитополь эвакуируется. Беда, да и только. Неужели дело дойдет до того, что наши не смогут сдержать напор красных на Крым. Что ж спят союзники? Неужели они будут ждать, пока нас всех здесь перережут? Но нет, этому не верится. Они ведь все-таки наши союзники. Сволочи! Но в городе пока ничего, хотя кое-где и появляются на заборах большевистские прокламации. Настроение у всех взвинченное. Держу у себя в комнате винтовку заряженной. Если что случится, нам придется наверное драться первыми, так как стоим мы в демократическом районе подле железной дороги и насчитываем всего-навсего 15 человек.

13 марта. Сегодня я дневальный. На дворе прелестнейшая погода. Тепло, солнце, а я должен торчать в комнате. Чертовски! Ночь прошла, слава Богу, спокойно. Сейчас пришел из штаба, из караула Васька-Хорек и принес известие, что нашими оставлен Мелитополь, а также что добровольческие войска отходят к Бердянску.

14 марта. Сегодня получили предписание готовиться. Завтра выступаем на фронт, навстречу красным. Ввиду этого повсюду, как и у нас, так и в ротах, закипели приготовления. Едем, как передают, на Перекоп. С фронта известия как будто немного лучшие. Пришиб будто бы взят опять нашими обратно, и генерал Шкуро, зайдя в тыл большевикам, занял Синельниково.