Список

Глава 14. Вечер трудного дня

Вечером трудного дня

Я как собака устал.

Вечером трудного дня,

Спал бы себе я и спал.

Но прихожу к тебе в дом

И мне так уютно в нём,

Что чувствую — всё хорошо.

Весь день я готов пахать,

Чтоб заработать для тебя.

Но уверен, что все отдать

Готова будешь ради меня.

Я прихожу к тебе в дом

И мне так уютно в нём,

Что чувствую — всё хорошо.

(«A Hard Day?s Night», «The Beatles»)

[image_3228|center]

— Она согласилась? Если да, думаю, нам пора вернуться домой и начать, не так ли?

Вопросы, которые задала Дафна Гринграсс своему парню, Маркусу Флинту, не давали Гермионе покоя. Она точно знала, что уже трезва, потому что приняла ещё две порции перечного зелья, но сбившиеся в кучу мысли кружили голову. Однако чувствовала она себя так, словно вышла из темноты на яркий свет и впервые ясно увидела всю свою жизнь.

Она согласилась уйти из клуба с Маркусом и Дафной и теперь сидела на диване в гостиной их довольно большого и просторного дома. Всю правую половину мозга маленькими и острыми молоточками вдребезги разносила боль, а левая… Левая половина постепенно наполнялась тем, что Гермиона собиралась сказать странной паре, которая сидела перед ней и пыталась объяснить причины, подтолкнувшие их к маленькому приключению под названием «менаж а труа»*. Однако больше всего сейчас ей хотелось крикнуть им:

— Да заткнитесь вы!

Маркус и Дафна тут же замолчали, во все глаза уставившись на Гермиону.

Она изо всех сил сжала ладонями голову, которая, словно перезрелый арбуз, казалось, вот-вот готова была лопнуть.

— Бли-и-ин… Зачем только люди пьют?

— Вы тут собрались серьёзные философские вопросы решать или всё-таки пошалить втроём не по-детски? — раздался голос Блейза, который, словно на насесте, устроился на высоком стуле, стоящем у противоположной стены.

Взгляды всех, кто находился в комнате, устремились на него.

— Почему ты потащился за нами? — спросила Гермиона.

Он рассмеялся.

— Шутишь, что ли? Вряд ли мне подвернётся ещё один случай поглазеть на что-то подобное. Во-первых, не думаю, что у этой парочки есть хотя бы один чёртов шанс убедить тебя поучаствовать в их маленькой афере, но если им это удастся, я желаю видеть, как они этого добьются. Во-вторых, ужасно хочу, чтобы ты поставила их на место. Ну, давай: на старт... внимание... марш!

Тут Гермиона сняла с ноги туфельку и изо всех сил швырнула ею в Блейза. Та, ударив его точно в грудь, отскочила и упала на пол. Забини поморщился, растирая больное место. Маркус довольно рассмеялся, а Дафна тихонько хихикнула. Гермиона вновь обратила внимание на эту непонятную пару: они сидели напротив, как ни в чём ни бывало пристроившись рядышком в кресле на двоих.

— Так… Ещё раз и поподробней объясните мне, для чего вы всё это затеяли.

— И используйте длинные умные слова, друзья, наша малышка их так любит, — влез с непрошенным комментарием Забини.

— Клянусь всем святым, ещё одно слово и вторая туфля покинет своё теплое местечко. Только на этот раз тебе прилетит по самому больному месту — голове, — предупредила Гермиона.

— Молчу,молчу. Я всего лишь пытался тебе помочь, — изобразил саму невинность Блейз и, соскочив со своего насеста, устроился рядом с ней на диване. — Но я тоже хочу это услышать, и ты не сможешь мне помешать.

Дафна посмотрела на Флинта, перевела взгляд на Гермиону и начала:

— Я просто хочу дать Маркусу то, чего он желает, вот и всё. А если это ещё и сможет уравнять нас, решить наши проблемы… Что же, так тому и быть. Это всё, что я могу дать ему, чтобы он был счастлив. Он заслуживает счастья. Он так много делает для меня. И не только для меня, для всех нас… И ничего не просит взамен…

— Так уж и ничего? А что же тогда я здесь делаю? — ехидно спросила Гермиона. — Давайте вернёмся к истокам. Зачем вам вообще это понадобилось? Кто-нибудь скажет мне правду?

Дафна уткнулась взглядом в сложенные на коленях руки. Маркус, накрыв её переплетённые пальцы ладонью, ответил за двоих:

— Это неважно.

— Если это на самом деле неважно, тогда тебе не за что её прощать. Если это неважно, она ничего не должна делать, чтобы добиться прощения. Если это неважно, вам следует решить всё между собой и не втягивать в личные проблемы посторонних людей, — Гермиона в запале привстала, но затем снова плюхнулась на диван. — Но вы захотели преодолеть свои трудности, в прямом смысле используя меня, поэтому я хочу знать: для чего всё затевалось.

— Чья бы корова мычала, малышка, — холодно ответил Маркус, поднимаясь из кресла. — Ты ведь не делишься с нами своими секретами, так почему мы должны говорить тебе правду?

Он вышел из комнаты, и Дафна последовала за ним.

Повернувшись к Блейзу, Гермиона спросила:

— О чём он?

— Ты умираешь?

Её рот сложился в идеальную букву «о». Гермиона не смогла ответить на вопрос, потому что почувствовала, как грудь резко сдавило, словно кто-то скинул на неё тяжёлый свинцовый груз, а на глаза мгновенно накатили слёзы. Потупившись, она попыталась сглотнуть перехваченным горлом.

Блейз тоже некоторое время молчал, потому что понял, каков будет ответ, но не мог его принять.

— Кто об этом знает?

— Гарри, Рон, все Уизли. Эдриан, конечно. Министр магии. Некоторые из целителей и хранителей секретов, ликвидаторов заклятий и так далее по списку, — шепнула она, уложив все слова в один рваный выдох.

— Я понимаю — целители… Но хранители секретов, ликвидаторы заклятий… Ты не просто больна… Ты… Что с тобой?

Только сейчас почувствовав, что по щекам бегут слёзы, Гермиона отёрла их ладонью.

— Послушай, я не хочу, чтобы кто-то знал… — она взглянула на него. — Откуда тебе стало известно об этом?

— Ты чем-то выдала себя перед Маркусом, когда была пьяна.

Гермиона расстроенно качнула головой. Сегодня всё шло совсем не так весело, как планировалось. Громко вздохнув, она устало откинулась на спинку дивана, чувствуя себя разбитой, выжатой досуха, и рассказала Забини всю историю без утайки. Закончив, она повторила:

— Я не хочу, чтобы остальные знали.

— Не знаю, удастся ли переубедить Маркуса, но я попробую. Попытаюсь что-нибудь придумать, — выдал в конце концов Блейз, втискивая трясущиеся ладони между бёдрами и крепко их сжимая.

Ему просто необходимо было как-то зафиксировать руки. Потому он до чёртиков хотел садануть кулаком по чему-нибудь. Сломать. Разорвать на части. Уничтожить. Он чувствовал, что может вот-вот сорваться и натворить дел.

— Я собираюсь рассказать тебе немного о том, что произошло с Маркусом. Только то, что необходимо для понимания ситуации.

С Блейзом что-то происходило: его так и подмывало поднять Гермиону с дивана, крепко обнять и попытаться утешить, но он откуда-то знал, что прямо сейчас Гермиона не приняла бы его сочувствия.

Всё ещё с трудом сглотнув, она сняла туфлю и, поджав под себя ноги, повернулась к Забини. Тот начал рассказ:

— У Дафны была сестра. Астория Гринграсс. Моложе на пять лет, красивее и популярнее. По соглашению семей, Астория и Малфой были обручены ещё с младенчества. Так сказать, с нежного пелёночно-чепчикового возраста.

Гермиона улыбнулась.

— Пелёночно-чепчикового? Ты только что придумал новое слово.

— Ну, я молодец, правда же? — придвинувшись, Блейз взял её за руку. — Малфой никогда не любил Асторию. Думаю потому, что они были слишком похожи. Во всяком случае, он сказал, что никогда, ни за какие коврижки не женится на ней. В отличии от них Дафна и Маркус встречались ещё со времён Хогвартса. И при всём при том он никогда не предлагал ей обручиться или выйти за него замуж.

— Он не любит её? — спросила Гермиона.

— Жить без неё не может.

Забини подвинулся и лёг, положив голову Гермионе на колени, свесил ноги через ручку дивана.

Мягко поглаживая его короткие волосы, она спросила:

— В чём же тогда проблема?

— Вы с Маркусом похожи. Он тоже считает, что должен быть идеальным. Думает, что обязан предотвращать все беды мира. Он не может себе позволить предложить Дафне руку и сердце, пока не приведёт дела в порядок. Маркус считает себя неудачником. Он не унаследовал богатство и достаток, подобно Малфою, Нотту, Пьюси или мне, а заработал сам, потому что его отец очень рано потерял все деньги семьи. По этой причине Маркус чувствует себя… ущербным… в некотором роде…

Гермиона оглядела большой, красивый дом.

— Чьи это хоромы? Кто оплатил здесь всё?

— Прямо в корень зришь, — ответил Блез. — Но попробуй объяснить это ему. Так или иначе, каждый раз он находит работу всё тяжелей и тяжелей. Трудится всё усердней, чтобы отдавать близким всё больше… Ожидая, ожидая, ожидая… Маркус уже наверное и сам не понимает, чего продолжает ждать. Он заботится обо всех, а кто позаботится о нём?.. Так вот, Дафна всё это время жила в тени младшей сестры, которая была светом очей родительских. Правда, все остальные понимали, что Астория тщеславна, мелочна, без особых талантов и к тому же пустоголова.

Гермиона прекратила поглаживать его волосы, ухватила прядь и чувствительно потянула за неё.

— Прозвучало так, словно она тебе не нравилась.

— Я её ненавидел, — Забини вскочил и снова уселся. — Она разорвала наше братство. Сломала нас. Растерзала на куски. Тео влюбился в неё, что, в свою очередь, подтолкнуло Драко всё-таки дать ей второй шанс. Из-за этого Маркус обозлился на Малфоя, потому что всегда очень переживал за Теодора, да к тому же Астория была младшей сестрой его девушки… Всё это почти отдаёт инцестом, но наши линии жизни настолько переплелись…

— Я, кажется, припоминаю… Говорили, она умерла. Что произошло?

Гермиона подтянула к себе колени и положила на них голову. Задавая вопрос, она, с одной стороны, вовсе не была уверена, что хочет услышать ответ, но, с другой стороны, ждала его с нетерпением.

Осторожно погладив её по макушке, Блейз ответил:

— Она умерла. Я не стану вдаваться в подробности, но она… умерла. Трагедия состояла в том, что она причинила боль многим из тех, кого я любил… Потеряв сестру, Дафна попыталась найти утешение у Маркуса. Однако он обвинил Асторию в ужасных поступках, которые та совершила, желая навредить Тео. Маркус был разбит сам и не смог поддержать Дафну в тяжёлый для неё момент, а она в этом так сильно нуждалась…

Повернув голову, Гермиона долго смотрела на сидящего рядом Забини, и наконец её осенило.

— Дафну утешил другой человек… Малфой… У них был секс…

Блейз кивнул.

— Как ужасно.

— Считаешь, что в праве судить её? — очень спокойно спросил он, всё ещё поглаживая её волосы.

— Я имела в виду ужасно для неё, для Малфоя и для Маркуса. Я никого не осуждаю. Я стараюсь больше ничего подобного не делать.

Как-то печально, почти скорбно улыбнувшись, она уткнулась лицом в колени.

Блейз обнял её и, прижав к себе, продолжил:

— Конечно, Маркус простил обоих. В основном потому, что его долго и упорно обрабатывал Эдриан, ну, и ещё потому, что не хотел разобщать нас ещё больше… Мне всё ещё не верится, что он попросил тебя переспать с ним в качестве оплаты за помощь с решением твоей задачи из списка.