Список

Маркус невольно рассмеялся и, склонив голову чуть набок, спросил:

— Меньше конкретики? Обычно люди, наоборот, просят уточнить. Хорошо, гриффиндорская малышка… Меньше конкретики, значит… Ладно, посмотрим с высоты птичьего полёта… Для меня счастье — это сбывшиеся мечты и надежды, забота о близких, возможность не разочаровать их, дать им повод гордиться мной…

Гермиона положила ладонь поверх его руки, останавливая поток слов.

— У «Битлз» есть песня, которая называется: «Счастье — это тёплый пистолет»… Но я совершенно не понимаю, чёрт побери, о чём там поётся, — начала она очень серьёзно и вдруг расхохоталась.

Флинт, не ожидавший таких резких скачков настроения у своей подопечной, от неожиданности тоже рассмеялся и подтолкнул к ней отобранный недавно бокал: всё-таки было в этой перебравшей Гермионе Грейнджер что-то забавное.

Она с готовностью пригубила пятую порцию и продолжила:

— Ах, Маркус… Видишь ли, всё, что ты мне только что рассказал, в сущности счастьем не является… Вовсе нет… Я считала это счастьем, но была ли довольна своей жизнью на самом деле? Вот в чём вопрос.

Маркус вздёрнул бровь и попросил:

— Поясни.

Он кинул взгляд на ладонь, прижимавшую его пальцы к столу, и быстро накрыл её второй рукой.

— Я не была счастлива. И теперь понимаю почему… — словно оправдываясь, продолжила Гермиона, вытягивая ладошку. — Я сама себя обманывала. Почти двадцать семь лет я прожила так, как ты описал только что. Всегда сначала думала о других… Конечно, у меня были свои мечты и надежды. Я даже пыталась их как-то воплощать в жизнь… Но вся штука в том, что на первом месте у меня всегда стоял кто-то, о ком я заботилась и волновалась: счастлив ли этот человек, хорошо ли устроен, о чём ему мечтается, чего хочется, можно ли ему помочь? И что я получила в итоге за эту заботу, Маркус?

Она развела ладони в стороны, как бы в недоумении спрашивая:

«Что?»

— Что, Гермиона? Что ты получила? — серьёзно спросил Флинт.

На мгновение она затихла, глядя куда-то перед собой, а потом ответила:

— Ни-че-го, — посмотрела на него и добавила: — Но это к делу не относится. То, что ты сейчас назвал счастьем, на самом деле — обыкновенное чувство долга. И они не имеют между собой ничего общего. Ты заботишься о ком-то, делаешь его счастливым… Но, Маркус… Нельзя превращать это в смысл жизни! Иначе кто же тогда позаботится о твоём счастье, Маркус? Кто?

Гермиона откинулась на спинку стула и нахмурилась. Флинт снова отодвинул почти пустой бокал подальше от неё.

— Каждый из нас несёт ответственность только за собственное счастье — похоже, именно это ты пытаешься мне втолковать, малышка?

По-прежнему хмурясь, Гермиона взглянула на него и кивнула. Чуть снисходительно он заметил:

— Ну, звучит как основательно продуманный план. Этакое руководство к действию.

В это время к их столику вразвалочку подошёл Блейз, и Маркус кивнул ему, приветствуя.

— Может, заказать ей кофе?

— Не думаю, что в нашем клубе его подают, — на полном серьёзе ответил Блейз. — Ты рассчитываешь напоить нашу девочку «в стельку» чёрным кофе?

Он взглянул на Гермиону, которая к этому времени склонила голову на вытянутые на столе руки, и, улыбнувшись, ласково погладил кудрявую макушку.

— Она, что, уже напилась?

— Даже лучшие из нас вряд ли выстоят против пяти бокалов за двадцать минут, — озабоченно пояснил Маркус. — Мне казалось, Грейнджер напьётся и будет отрываться по полной, но она совсем раскисла, а я уже практически утонул в слезливом раскаянии.

Гермиона, услышав его слова, возмущённо вскинула голову.

— Я не слезливая!

— Подтверждаю, она не слезливая, — подтвердил Забини, улыбаясь во весь рот. — Бери свои слова обратно, Флинт.

Блейз поднял гостью со стула, устроился на её месте и, усадив к себе на колени, приказал одному из официантов принести воды и кофе. Гермиона, повернувшись к нему, спросила:

— А ты слезливый?

— Я так не думаю, дорогая.

— А ты можешь произнести слово «слезливый» по буквам?

— Да.

Забини мягко рассмеялся и переглянулся с Флинтом. Тот улыбался, и Блейз поддел его:

— А ты в состоянии произнести это слово по буквам, Маркус?

— С-л-е-з-л-и-в-ы-й, — произнёс Флинт и повторил слово целиком: — Слезливый.

— Он довольно умён для спортсмена, правда? — спросила Гермиона у Блейза. — Ни за что не говори ему, но, я думаю, у него красивая улыбка. Он всё время улыбается, хотя в школе у него были ужасные зубы.

Забини, услышав это заявление, безудержно и откровенно расхохотался и чуть не уронил Гермиону с колен. Флинт, изо всех сил пытаясь сдержать усмешку, спросил:

— Так мои зубы были ужасны?

— У меня родители — стоматологи, так что я всегда замечаю подобные вещи. К тому же с моими зубами в школе тоже не всё было в порядке, помнишь? Но я исправила проблему! Посмотри! — наклонившись к Маркусу через стол, она улыбнулась и коснулась указательным пальцем передних зубов. — Раньше зубы у меня были широковаты и прикус неправильный, но брекеты и магия всё исправили. А ты решил свою проблему магией?

— Ты о моих ужасных зубах? — по-прежнему усмехаясь, спросил Маркус.

В это время к их столику подошёл официант, и Блейз, приподняв Гермиону с колен, посадил её на место.

— А вот и кофе. Выпей, милая.

Он, всё ещё посмеиваясь, отошёл от стола, а Гермиона сделал маленький глоток чёрного кофе.

— Ой, горячо, — она посмотрела на Маркуса. — Я могу произнести по буквам слово «ужасный», а ты можешь?

— Скорей всего, нет. Вот ответ на твой предыдущий вопрос: да, закончив школу, я исправил зубы с помощью магии.

Довольно громким шёпотом, словно какую-то тайну, Гермиона сообщила ему:

— Я так и думала. Но, ш-ш-ш-ш, я никому не скажу, — она заговорщически кивнула и улыбнулась. — Правда, у тебя великолепные зубы... И вообще ты красивый. Твоей девушке очень повезло, что у её парня такая замечательная улыбка. Да, у тебя просто прекрасная улыбка. Прекрасная, прекрасная, прекрасная… Но твои зубы просто великолепны…

Маркус нашёл её пьяный бред забавным, поэтому приподняв брови, лишь усмехнулся.

— Спасибо, твои тоже. Хотя, помнится, когда мы учились в школе, я всё время удивлялся: как такие крупные зубы помещаются во рту. И это несмотря на то, что рот тоже был довольно-таки велик.

— Ты смеёшься надо мной? Или обиделся?.. Не понимаю… Наверное, я уже напилась…

— Ты?.. Нет, конечно… Ещё нет… — поддразнил Маркус, не в силах перестать улыбаться.

— Правда? А мне показалось, что уже. Ну, тогда ладно, — Гермиона ещё раз глотнула кофе и потянулась за бокалом Маркуса, но тот шлёпнул её по руке ладонью. — Ах ты… нехороший человек! Я же просто хотела напиться! Ты ведь сам сказал, что я всё ещё не пьяна! Что в этом плохого? Я думала, ты должен мне помогать! А вместо этого сидишь там весь такой прекрасный со своей очаровательной улыбкой и бьёшь меня по рукам! Ты такой грубиян!

Обидевшись, она надула губы и сделала небольшой глоток кофе.

— Ты такая забавная, малышка.

— Вот и Блейз меня так же называет. Мне нравится… А я буду звать тебя «большой змей». Можно?

— Ты уже меня так называешь.

— Могу я задать тебе очень важный вопрос, Маркус Флинт? — вздохнув и отодвинув чашку на середину стола, спросила Гермиона.

Он заинтересованно придвинулся, разрешая:

— Можешь, Гермиона Грейнджер. Ты — можешь.

— Почему алкоголь заставляет человека так плохо себя вести?

Флинт засмеялся. Он хохотал так долго и громко, что Гермионе даже стало неловко.

— Я сказала что-то смешное? Не обращай внимания… А где здесь туалет?

Она неловко поднялась из-за стола и, потеряв опору, начала покачиваться туда-сюда, что вынудило Маркуса тоже встать. Придержав её за плечи, он добился того, что Гермиона достигла некоего равновесия и ответил:

— Вон там, в углу, находится то, что тебя интересует. Ты сможешь сходить в туалет самостоятельно?

Гермиона развернулась и вытаращила на него огромные от удивления глаза.

— Конечно! Вообще-то я это делаю сама с тех пор, как мне исполнилось четырнадцать месяцев!

Маркус снова не смог сдержаться от смеха, хотя и пытался изо всех сил.

— Я имел в виду, сможешь ли ты дойти туда без посторонней помощи, малышка?

Гермиона сконфуженно фыркнула.

— Ой, извини… Как смешно… Я думала, ты хотел помочь… Ну, ты понял…. Да, я смогу дойти туда самостоятельно… А где он находится?

Флинт развернул её и показал, куда надо идти.

— Мне кажется, или пол в зале накренился? — спросила Гермиона, недоверчиво глядя себе под ноги.

— Тебе кажется.

— Хорошо… Тогда это со мной что-то не так… Это ещё можно как-то поправить...

Пошатываясь, Гермиона двинулась сквозь колышущуюся на танцполе толпу, и через какое-то время без приключений достигла дверного проема в туалет.

Маркус уселся за стол и, упёршись взглядом в стоящие напротив пустые бокалы, нахмурился.

«Сегодняшний вечер обещает быть долгим и удивительным».

Кивком подозвав Блейза, он дождался, пока тот усядется, и спросил:

— Ты слышал о том, что Гермиона Грейнджер умирает?

У Забини отвисла челюсть. Он оказался не готов к подобному вопросу. И ответов у него не было. Ни одного.

--------------------

Хочу пояснить заголовок. По мнению битлов (какой-то части их, во всяком случае) счастье — трудная штука. При чём здесь пистолет, спросите вы?

Тёплым пистоле бывает после выстрела, если кто не в курсе. Стреляет человек обычно в момент опасности, когда либо ты — его, либо он — тебя. И вот когда ты выстрелил и попал, вроде бы должен быть счастлив: удалось отбиться и спастись. Но ты ведь в человека выстрелил, может быть даже убил... Так что любое счастье имеет привкус горечи — такова основная мысль))