Список

Оглушенная, она лежала, уставившись в потолок, и моргала, как ненормальная, пытаясь переждать мелькающие в глазах «звёздочки», когда в поле зрения наконец появилось его лицо. Всё-таки сострадание оказалось Нотту не чуждо, так как черты его лица были искажены тревогой, но, увидев, что с Гермионой всё в порядке, он тут же заулыбался. Желая оказать помощь, Тео предложил ей руку. Гермиона уже потянулась к ней, когда вдруг подумала:

"Можно же получить ещё балл!" — направила на него палочку и нанесла самое сильное жалящее заклинание, какое только смогла сотворить.

Теодор выругался, затряс рукой, выронив палочку, и шлёпнулся на пол рядом с ней.

— Это было очень по-гриффиндорски, мисс Грейнджер, — поморщился он, по-прежнему баюкая пострадавшую руку здоровой.

Гермиона подползла к нему и удовлетворённо парировала:

— Я тоже так думаю. Теперь результат четыре — два, правда, всё ещё в твою пользу.

С усилием поднявшись, она протянула Тео руку.

— Без обид?

Он лишь улыбнулся, подумав:

«Неужели она так никогда ничему и научится?..»

А затем, потянувшись к её руке, быстро перекинул палочку и ужалил в правую ладонь. Когда она запрыгала на месте от боли, Нотт откинулся на спину и довольно рассмеялся.

— Пять баллов мои! Я выиграл!

— Это было подло! — закричала Гермиона, придерживая ноющую руку.

— Нет, это было по-слизерински! Или вы с чем-то не согласны?

Теодор поднялся, а она опустилась на пол. Быстро превратив фехтовальные костюмы в их прежние наряды, он остановился рядом с ней, удивлённо наблюдая, как Гермиона продолжает баюкать пострадавшую руку, которая, очевидно, до сих пор продолжала болеть.

— Да ладно! Не будьте ребёнком, не настолько уж вам и больно, как изображаете, — сказал Тео, подходя совсем близко. — Вы ужалили меня заклинанием на гораздо более близком расстоянии, но я уже и забыл об этом. А теперь, дайте-ка подумать… Что же от вас потребовать? Ответ на вопрос или исполнение желания?

На несколько мгновений Нотт погрузился в размышления, медленно постукивая пальцем по подбородку, затем снова взглянул на Гермиону.

Она всё ещё бережно покачивала руку, пытаясь успокоить боль.

— Да что с вами такое?

Гермиона посмотрела на него, и Тео подумал:

«Выглядит она так, словно рука и в самом деле сильно болит».

— Вставайте, мисс Грейнджер, я не куплюсь на ваши уловки. Поединок закончился. Хотите, чтобы я пожалел вас, наклонился, а вы снова могли бы ужалить меня, да?

Она помотала головой в знак отрицания.

— Поднимайтесь с грязного пола, — приказал Теодор. — Иначе вся ваша одежда помнётся.

Гермиона ещё раз мотнула головой.

— Да я гораздо сильней ужалил вас в грудь, чем в руку! — недоумённо признался он.

— Знаю, — простонала Гермиона, — но там у меня всё было целёхонько, а ладонь я поранила сегодня, не помнишь? Ножом. Ты без предупреждения заявился ко мне в квартиру и напугал, когда я резала яблоко. Теперь рана открылась.

Она подняла руку, показывая ему тонкую ломаную линию, из которой сочилась красная кровь.

Теодор чувствовал себя таким ослом!

Нахмурившись, он шумно вздохнул, опустился на колени рядом с ней и спросил:

— Почему вы сразу не сказали?

— Я сделала это только что.

Он придвинулся совсем близко и, положив её руку себе на колени, внимательно осмотрел её. Нежными прикосновениями пальцев пробежавшись вокруг раны, он поднёс палочку, снова залечил порез и произнёс обезболивающее заклинание.

Тео сидел совсем рядом и держал её ладонь на своих коленях, склонив голову так низко, что Гермионе была видна только его макушка.

— Откуда ты знаешь исцеляющие заклинания?

Пожав плечами, он ответил:

— Я мечтал стать целителем.

— Почему же не стал?

— Не сложилось, — проронил он, а Гермиона подумала, что это и не ответ вовсе.

Теодор склонил голову ещё ниже и, прижав большой палец к её ладони, медленно начал водить по центру, словно рисуя круги.

— Тео? — позвала она тихонько.

Он держал её руку в своей, и, хотя Гермионе это нравилось, она всё же спрашивала себя:

«Должна ли я отнять у него ладонь?»

Она столько всего хотела выспросить у этого мужчины. Так мечтала разобраться: какой же он на самом деле…

«Но у меня уже не осталось времени. Я так и не успела узнать его поближе, пообщаться с ним, стать ему… кем-нибудь. У меня совсем нет времени на то, чтобы выяснить все его секреты. Или влюбиться…»

Эта последняя мысль пробудила в Гермионе нестерпимую, мучительную тоску.

Быстро выдернув ладонь из его руки (это судорожное движение вынудило Теодора внимательно взглянуть в её лицо), она резко поднялась и спросила:

— Так ты собираешься задавать вопрос? Или мне придётся выполнять желание?

— Верно, — он встал и отряхнул брюки. — Думаю, раз я выиграл, то сначала задам вопрос. Но если вы не ответите, тогда придётся выполнять моё желание.

— Вопрос или желание, — почти раздражённо повторила Гермиона и, почувствовав страшную усталость, отступила к стене, почти без сил привалившись к ней. — Решай уже.

— Хорошо, мисс Грейнджер, — Нотт подошел совсем близко и взял её за руку, из-за чего Гермиона вскинула голову, удивлённо уставившись на него. — Скажи мне, почему ты составила список из двадцати пунктов, а нам показала всего шестнадцать?

— Ты видел оставшуюся часть списка? Ту, что спрятана в книге? Я так и думала! Вот почему я изменила охранные заклинания! — вскрикнула она, тщетно пытаясь выдернуть ладонь из его хватки.

Он лишь ещё крепче сжал пальцы.

— Сознаюсь: я пытался… Но не успел прочесть ни слова, заметил только пропущенные номера, — честно признался Тео. — Что там в продолжении списка, мисс Грейнджер? — спросил он почти шепотом, отрывая её от стены и притягивая к себе.

У Гермионы совсем не осталось сил, поэтому она оперлась на него и, не поднимая головы, пробормотала:

— Спроси меня о чём угодно другом, и я почти на всё отвечу. Спроси, почему я составила этот список… И я скажу: потому что устала ждать, когда же смогу жить для себя… А сейчас чувствую: моё ожидание наконец закончилось, я живу и получаю удовольствие от этого…

Она взглянула на него и поняла: Теодор до сих пор держит её за руку, ей это нравится, и совершенно не хочется, чтобы он отпускал её… Стоило только это осознать, и Гермиону охватила паника, заставившая сменить тему.

— Спроси меня, почему я не отказалась от помощи мужчин, с которыми бы никогда раньше не решилась связаться, и я отвечу, что только от вас я и могла принять эту помощь. Хочу признаться, что за последнюю пару недель, общаясь с клубком «змеёнышей», я получила больше удовольствия, чем за всю прошедшую жизнь.

Спроси, почему мне необходимо выполнить все пункты до дня рождения, и я отвечу: для меня это жизненно важно… Но никогда, никогда больше не спрашивай, что написано на втором листе списка! Не спрашивай, что за желания стоят под номерами от семнадцатого до двадцатого, потому что они касаются только меня! Предназначены только для моих глаз и... не столь уж важны, потому что я вообще не собираюсь их выполнять!

Гермиона снова попыталась вытянуть ладонь из его руки, но Тео держал её крепко. Тогда она попросила:

— Задайте любой вопрос, но только не этот, мистер Нотт!

— Хорошо, мисс Грейнджер, — он говорил мягким, успокаивающим голосом, одной ладонью всё ещё сжимая её пальцы, а второй плавно ведя по её щеке. — Мерлин свидетель: у меня у самого достаточно секретов, так что я не в праве покушаться на ваши.

Тео поднёс её руку к губам и поцеловал, а затем, развернув, так же нежно коснулся ладошки. Кожей ощутив его лёгкое дыхание и тёплые губы, Гермиона почувствовала головокружение.

— Раз на мой вопрос нет ответа, как насчёт желания? — тихо поинтересовался он.

Гермиона молча кивнула, наблюдая из-под полуприкрытых век за тем, как его лицо склоняется всё ниже и ниже, рот почти касается её рта, а с губ, замерших совсем близко, срывается:

— Я хочу, чтобы ты поцеловала меня.