Список

«Бли-и-ин… Хреновый из меня лжец…»

— Эдриан, наверное, только что ушёл? — спросила Гермиона, потирая глаза, и посмотрела на будильник, стоящий на прикроватной тумбочке.

— Когда? Только что? Ты имеешь в виду, прямо сейчас?.. — в панике проблеял Тео.

«Чёрт! Чёрт! Чёрт!»

—Я не видел… не видел, как он уходил…

«ЧЁРТ!»

— Может быть… Наверное он… Я не знаю… А он, что, был здесь?

— Да, я помню, что он сидел со мной, а потом я, должно быть, задремала. Но я ведь не могла долго спать… — неуверенно протянула она, а потом, словно придя в себя, посмотрела на их соединённые руки. — Ты всё ещё держишь меня.

— Я знаю.

Теодор действительно знал. И чувствовал себя полным идиотом. Но ему нравилось держать Гермиону за руку. Такую маленькую и мягкую. Очень удобно устроившуюся в его ладони. Вдобавок она была тёплая, а у него от волнения пальцы превратились в ледяные сосульки. Он никак не мог решить: отпустить её ладошку или продолжать удерживать в своей?..

Так они и стояли, как пара болванов, потерявших дар речи, покуда в спальню не ворвался Маркус Флинт.

— Эй, малыши, хватит держаться за ручки, — он с удовольствием брыкнулся на кровать, подперев голову согнутой в локте рукой. — А то у меня может сложиться впечатление, что вы влюблены друг в друга.

Тео отбросил её руку, словно та была горячей картофелиной, только-только вытащенной из костра. Гермиона отскочила от него почти к противоположной стене комнаты.

— Что ты здесь делаешь? Как ты вошёл?

— У тебя дверь не заперта. Я дотронулся, а она открылась.

Вздохнув, Гермиона перевела взгляд с одного змеёныша на другого.

— Эдриан, должно быть, оставил её открытой, когда уходил. А может быть, я не заперла, когда вернулась. Чтобы Боб смог войти. Потому что он остался в саду. Наверное, он прокрался в квартиру, когда Эдриан ушёл…

— Боб? — Маркус, улыбнувшись, сел. — Что ещё за Боб? Ты изменяешь нам с каким-то парнем?

— Боб — это мой котёнок.

Она присела на смятую постель с другой стороны. Нотт так и остался стоять в противоположном углу комнаты, до сих пор чувствуя себя ужасно неловко.

— Кто называет котёнка Бобом? — рассмеялся Маркус.

— Вообще-то я зову его «Данте», и слышал, как Пьюси называл его «Зевсом», — встрял Теодор и, чуть расслабившись, подошёл к постели, присев на самый краешек.

— Зевс?! — хором воскликнули Гермиона и Флинт и расхохотались.

— Ну, по-любому лучше, чем Боб, — пробормотал Тео.

Маркус, улыбаясь, наблюдал за котёнком, который тихонько возился в уголке, вытягивая из брошенного на стул любимого коричневого свитера Гермионы распущенную нить.

— Думаю, его надо назвать «Маркус».

— Да ёлки-ж-палки! — фыркнул Теодор. — Остальные хотя бы давали ему имена великих людей или знаменитых мифических героев.

Тут уже не смогла промолчать Гермиона:

— На самом деле, был такой Марк Аврелий, император Рима с 161 по 180 г., который, как ни странно, с 161 по 169 г.г. правил вместе с Люцием Вером (тот скончался в 169 году). Марк Аврелий считался последним из пяти «хороших» императоров, а также… — сказать что-то ещё у неё не получилось потому, что Маркус, потянувшись, заткнул ей рот ладонью и расхохотался.

— Грейнджер, Грейнджер, Грейнджер! Стоп! — сказал он, улыбаясь. — Ты на самом деле смешная и странная. Настоящая передвижная, говорящая энциклопедия — вот ты кто.

Как бы прося подтвердить его слова, он взглянул на Нотта, который ради разнообразия тоже решил улыбнуться.

— А знаешь, я и в самом деле верю, что Флинт назвал котёнка в честь великого Маркуса.

Схватив Флинта за запястье, Гермиона убрала его руку от своего рта и спросила:

— И кто же этот «великий Маркус»?

— Он сам, — ответил Тео.

Гермиона встала с кровати и, откинув с лица мешавшие локоны, спросила Флинта:

— Зачем ты пришёл? Эдриан сказал, что вечеринка переносится на субботу.

— Всё поменялось, солнышко. Мы вернулись к прежнему графику. Иди, надевай те прелестные вещицы, что приготовила, и выдвигаемся. Нас ждут танцы, ужин и выпивка. Много-много выпивки. Достаточно для того, чтобы напиться не только «в стельку», но даже и «вусмерть».

— Ну… Ладно… — Гермиона слабо улыбнулась. — Дайте мне время собраться. Думаю, мне на самом деле нужно развеяться, откинуть все заботы прочь и получить свою порцию счастья.

— Прогулка со мной по ночному городу тебе точно поможет, — самодовольно похвалился Маркус, поднимаясь с постели.

— Вообще-то я говорила о списке желаний. Ещё одна галочка в нём точно сделает меня счастливой, — поставила его на место Гермиона и, войдя в гардеробную, закрыла за собой дверь.

Стоило друзьям остаться наедине, как Флинт тут же поинтересовался у Теодора:

— Что ты тут делаешь?

— Она уронила стихотворение возле лавочки на заднем дворе, вот я и зашёл вернуть его.

Наконец-то Тео мог говорить только правду.

— Стихи? — недоверчиво переспросил Маркус.

— Да, стихи. Ты же знаешь, что это такое, правда? — огрызнулся Нотт.

— Да, засранец! Мне известно, что такое стихи, — зашипел в ответ Флинт. — А ещё мне известно, что ты нагло врёшь прямо мне в глаза!.. Ну-ка подожди… Ах ты, лживый поганец! Ты не мог забрать стихотворение оттуда! Потому что не бывал на заднем дворе с тех пор, как…

— Просто заткнись! — оборвал его Тео. — Я был там. Мне больше нечего бояться. Это просто… участок земли. По которому я могу ходить, если захочу.

Маркус не верил своим ушам.

— Покажи мне стихотворение, которое ты якобы принёс оттуда.

— Вот оно. Прямо перед тобой. Лежит на тумбочке под книгой.

Обогнув кровать, Теодор приблизился к Флинту. Тот оглянулся на прикроватную тумбочку, ища взглядом листок со стихами.

— Постой-ка… Совсем забыл: книга упала на пол, но пергамент всё ещё лежит на тумбочке.

За всеми переживаниями Нотт успел забыть о таинственной находке.

«Прекрасно, что Маркус уводит её. Я смогу аппарировать в квартиру, когда они уйдут, прочитать оставшиеся пункты списка и заодно попытаться выяснить, почему она так горько плакала».

Пока Флинт читал стихотворение, Тео незаметно осмотрелся и обнаружил, что уголок книги, с торчащим между страниц пергаментом, высунулся из-под кровати. Он тотчас задвинул её подальше, чтобы друг ничего не заметил. И успел вовремя, потому что как раз в этот момент дверь гардеробной отворилась.

Друзья повернулись, и поражённый Маркус на ощупь положил пергамент со стихотворением на что-то, стоящее за спиной. Изумлённые змеёныши почти с благоговением любовались женщиной, стоящей перед ними. Прошло всего несколько минут, но Гермионе этого хватило, чтобы успеть переодеться, сменить макияж и причёску. Казалось, это невозможно, но ей удалось стать ещё красивей.

— Как думаете, я нормально выгляжу? — вполне серьёзно спросила она, нервничая и стесняясь.

Тео, нахмурившись, недоумевал, как можно быть одновременно и такой красивой, и такой неуверенной в себе.

«Какой глупый вопрос».

Маркуса её робость умилила. Грейнджер сейчас совершенно не походила на ту отважную малышку-гриффиндорку, которую он успел нежно полюбить за столь короткое время.

— Ты замечательно выглядишь. Пойдём.

Гермиона приняла предложенную им руку, и они вышли из спальни. Тео плёлся сзади. В гостиной неугомонная квартирантка повернулась к нему и предупредила:

— Надеюсь, ты не будешь возражать: я установила новые охранные заклинания. Они пропускают только меня. И дверь я оставила незапертой, потому что подумала: «Вдруг Эдриан зайдёт, чтобы извиниться?» Правда, он так и не сделал этого, когда был здесь. Вообще ни слова не сказал… Знаю, что квартира хорошо защищена и красть у меня нечего, но это вопрос конфиденциальности, личного пространства. Ты же понимаешь меня, правда?

Заметив странное выражение, появившееся на лице Теодора, Флинт невольно улыбнулся. Он понял, что друг намеревался пробраться в квартиру Гермионы и просто ждал, пока та уйдёт на вечеринку.

«Пожалуй, малышка тоже подозревает его. Потому и предупредила».

Не подавая виду, что разочарован, Нотт кинул парочке надменный взгляд и пожал плечами.

— Мне всё равно. Теперь это твоя квартира. Можешь защищать её, как пожелаешь. Меня это совершенно не касается.

Стараясь сдержать раздражение, он развернулся и, выйдя за порог, аппарировал.

Флинт испытующе уставился на Гермиону.

— Ты бы не стала менять заклинания, если бы не скрывала что-то, какой-то секрет… А ты их на самом деле поменяла или нет?

— Маркус, — она смотрела на него с лёгкой улыбкой, — я, что, похожа на человека, у которого есть какие-то тайны? Или на лгунью? Всё, хватит болтать! Пойдём и напьёмся «в стельку»!