Список

Глава 10. Глупец на холме.

Гермиона, сколько себя помнила, любила писать письма. В основном из-за того, что, сочиняя их, могла быть красноречива ровно настолько, насколько этого хотелось ей. Только от неё зависело, до какой степени письмо будет длинным, страстным, интересным и выразительным. И главное — никто не пытался прервать её на самом интересном месте! Она могла раскрасить свою историю в сказочно-яркие цвета, а могла подать её в чёрно-белых тонах суровых реалий жестокого мира.

Больше всего Гермиона любила излагать свои мысли прозой. Описывать разные предметы, нагнетать напряжение, поддразнивать, увлекать читателя интересными «лакомыми кусочками» в тексте. Каждый абзац можно было сотворить ещё более красочным, чем предыдущий. Её истории чем-то напоминали картины Малфоя. Драко показывал суть вещей при помощи красок, Гермиона открывала эту же суть посредством хитросплетения слов.

Однако её глубокая увлечённость не ограничивалась письмами. Она любила сочинять стихи, рассказы, очерки, тексты песен, статьи. Всё это ей нравилось и существовало в непосредственной близости с всепобеждающей тягой к чтению.

Гермиона не зарабатывала на стихах и прозе денег, но это не мешало ей сочинять длинные, интересные письма друзьям и близким. Именно такие послания она отправляла Гарри, начиная с первого курса, каждое лето и по сей день. Тот редко отвечал на них, но это уже не имело значения. Гермиона продолжала регулярно писать ему просто потому, что ей очень нравилось это занятие.

Тем не менее записка, которую Гермиона отправила Гарри несколько дней назад, очень сильно отличалась от её обычных писем. Она буквально черкнула пару строк, чтобы оправдать свой поступок, объяснить, что Драко Малфой и его друзья (имена которых она не решилась озвучить) решили помочь с реализацией списка. Гермиона даже несколько лицемерно съязвила: «Правда, это очень мило с их стороны?», но о подробностях распространяться не стала, укоротив историю как можно сильней. Она сделала всё, что было в её силах, чтобы произошедшее казалось обычным, неинтересным, даже немного скучным событием.

И тем самым допустила грубую ошибку.

Гарри знал подругу слишком хорошо. Он помнил её склонность к подробным, длинным рукописным историям. Поэтому, получив какую-то несчастную писульку, состоящую из пары предложений о Драко Малфое, его дружках и её списке, Поттер моментально пришёл в состояние повышенной боевой готовности. Он сразу понял, что Гермиона что-то не договаривает, преуменьшая значимость происходящего.

И он тут же написал ответ.

Гермиона очень любила получать письма, даже больше чем сочинять. Но то, которое пришло от Гарри, встревожило её. Она нашла его на коврике перед дверью, когда собралась пойти прогуляться.

К этому времени Гермиона успела принять душ и накормить котёнка. Блейза в квартире уже не было (он видимо ушёл ещё ночью). Вспомнив о нём, Гермиона улыбнулась, потому что Блейз, видимо, тоже имел некоторую склонность к рукописному творчеству. Перед уходом он оставил на подушке короткую, но милую записку:

«Я переименовал котёнка в Калигулу. У тебя закончилось молоко. Увидимся позже. Блейз».

Гермиона уже начала открывать входную дверь, когда заметила на коврике письмо от Гарри. На ходу открыв его, она начала читать, медленно спускаясь вниз по лестнице, а потом села передохнуть на каменной скамейке в заросшем садике на заднем дворе дома. Друг хотел знать во всех подробностях, что с ней происходит, и почему в это дело оказался замешан Драко Малфой и кто-то ещё посторонний. Требовал немедленных разъяснений. Даже завуалировано пригрозил что, если не получит интересующие его ответы от Гермионы, найдёт у кого выяснить все детали.

Гермиона аккуратно сложила короткое послание лучшего Гарри в конверт и вздохнула.

«Придётся сочинять ответ…»

Она не была уверена, что именно напишет, но одно знала точно: правду говорить нельзя. До этого момента Гермиона никогда не лгала своему верному другу, однако сейчас понимала, что для его же спокойствия некоторые тонкие моменты лучше опустить.

Вытащив из кармана волшебную палочку, она призвала из квартиры ручку и пергамент и теперь сидела за столом, на котором разложила всё необходимое. Гермиона не могла придумать правдоподобную причину, чтобы оправдать себя. Впервые в жизни в её голове не нашлось ни одной идеи. Она понятия не имела, как всё объяснить Гарри. И подсказок ждать было неоткуда.

Впрочем, несмотря на все неурядицы и проблемы, утро по-прежнему шло своим чередом, плавно переходя в день, поэтому, чтобы не терять времени зря, Гермиона начала записывать всё, что ей только приходило в голову. Она сочинила несколько стихотворений. Потом написала небольшое эссе о мыслях и чувствах, которые испытывала, о тревогах и страхах, беспокоивших её. Ближе к полудню Гермионе пришла в голову идея составить завещание.

В середине дня старые железные ворота, прячущиеся в дальнем углу заросшего сада, отворились, и во дворик вошёл Эдриан Пьюси. Отвлёкшись от своего занятия, Гермиона кивнула ему и улыбнулась.

— Привет, старый друг.

Она собрала разбросанные по столу листы пергамента, сложила их стопкой и перевернула текстом вниз, а сверху аккуратно пристроила ручку, которой писала.

— Как твоё «ничего»? — приторным голосом спросила она.

— Как моё «ничего»? Странное приветствие… И когда это я успел стать «старым»? Ты имела в виду мой возраст? — поинтересовался Эдриан в ответ, с обеспокоенным выражением лица трогая её лоб. — У тебя лихорадка? Или хорошее настроение?

Она нетерпеливо оттолкнула его руку.

— А почему у меня не может быть хорошего настроения? И ты, по сравнению со мной, действительно старик. Три года разницы всё-таки.

— Вообще-то всего два с половиной, но меня сейчас больше интересует, отчего ты такая счастливая? — вернулся он к волнующей теме и уселся с другой стороны скамьи.

Внимательно глядя на него, Гермиона поинтересовалась:

— А почему бы мне не быть счастливой?

Эдриан не ответил на вопрос, но придвинулся ближе.

— Что пишешь? Надеюсь, ты не добавляешь новые пункты в список?

— При всём желании у меня просто не хватит времени завершить их, — легкомысленно ответила она. — Нет. Я хотела написать письмо Гарри в ответ на то, что он прислал мне. Но не могла придумать, как правильно объяснить, почему змеёныши взялись помогать мне, не давая ему поводов для беспокойства. Тогда я подумала, что сначала надо написать Рону, а затем уже Гарри. А раз уж вспомнила про Рона, значит надо черкнуть пару строк Чарли и Биллу, а потом… ну… мне пришло в голову ещё кое-что, что надо было срочно записать…

— Неужели ты сочинила письмо мне? — решил поддразнить её Эдриан.

— Зачем мне это, старик? Нет. В итоге я решила не писать никому. А в качестве альтернативы сотворила нечто совершенно другое.

Порыв ветра всколыхнул её волосы, отбросив один локон прямо на глаза. Гермиона подняла руку, чтобы поправить непослушный завиток, и столкнулась пальцами с Эдрианом, наклонившимся, чтобы сделать то же самое. Он неловко отдёрнул ладонь и только тут заметил маленького коричневого котёнка, спрыгнувшего со стола на землю рядом с ними.

— Смотри, как бы Тео не узнал, что по его саду гуляет кошка… Он, правда, уже довольно давно его забросил и не ухаживает…

— Да? А почему? — поинтересовалась Гермиона, потянувшись вниз и подбирая котёнка на колени.

— Он терпеть не может кошек, — Эдриан забрал у неё пушистый клубок. — Тебе лучше не привыкать к нему. Тео не позволит держать его здесь, — опустив котёнка на землю, он сказал: — Уноси ноги, кот.

Гермиона огляделась кругом.

— Вообще-то я спрашивала про сад. Он весь зарос и выглядит так, словно хозяин его ненавидит. Странно, что человек, чей дом выглядит аккуратно, словно в нём никто никогда не жил, и который очень бережно относится к вещам, настолько запустил принадлежащее ему имущество. Я удивлена, это совсем не похоже на мистера Нотта.

Ей показалось, что Эдриан хотел что-то сказать в ответ, но он помолчал, а затем спокойно произнёс:

— Маркус Флинт попросил передать, что обманул твои ожидания на сегодняшний вечер.

— Жаль… А что случилось?

Вопреки сказанному, Гермиона почувствовала некоторое облегчение. Хотя она с нетерпением ожидала свидания с Маркусом, именно сегодня ей не хотелось бы встретиться с Блейзом лицом к лицу.

Она продолжила делать записи на листе пергамента.

— Ему предложили исполнять обязанности судьи на турнире в Шотландии, и Маркус не мог отказаться, потому что ему нужны деньги. Но он пообещал компенсировать сегодняшнюю неудачу. Встреча перенесена на вечер субботы.

Гермиона взглянула на него и решительно оборвала, нахмурившись:

— Он не обманул мои ожидания, а просто перенёс их на субботний вечер, потому что ему пришлось работать. Иногда так бывает, ты в курсе?.. Конечно же, нет…

Дописывая что-то на пергаменте, она закончила:

— Я и забыла. Ты не нуждаешься в деньгах и работаешь, чтобы не заскучать, — положив пергамент рядом с собой на скамью, Гермиона поинтересовалась: — Ты с хорошим настроением ходишь на работу, Эдриан? Как у тебя с удовольствиями, скажем так, последний год?

Он помрачнел, услышав шпильку, относящуюся к работе.

— А ты с удовольствием выпускаешь свои коготки, кошечка? Если нет, тогда, пожалуйста, спрячь их и помни, что я тебе не враг. Маркус передал тебе ещё кое-что. Цитирую: «Скажи гриффиндорской малышке, что у неё впереди целая жизнь, и она всегда успеет напиться в стельку». Конец цитаты, — Пьюси снова уселся на противоположном конце скамьи.

Гермиона принялась подпинывать носком туфли камешек, валяющийся на земле. Она загнала его между двумя большими плитами, бывшими скорей всего частью заросшего патио.

— И что ты на это ответил? — спросила она, не поднимая глаз.

— А что я мог ответить? — Пьюси скованно пожал плечами, и Гермиона всё-таки взглянула на него. — Хотя, наверное, стоило ему объяснить, что на самом деле именно благодаря мне у нашей прелестной, маленькой, домашней питомицы осталось всего шесть месяцев жизни, так что лучше не затягивать с выполнением заданий по списку.

Гермиона подхватила стопку пергаментов, лежащую рядом с ней, и принялась раздражённо перекладывать листы. А когда нашла нужный, начала быстро и яростно что-то в нём строчить. Эдриан устало отклонился на спинку скамьи, сложив руки на коленях.

— Что пишешь?

Гермиона проигнорировала его. Как обычно. Поднявшись, Пьюси сел рядом с ней и, не спрашивая разрешения, заглянул через плечо. Оторопев, он прочёл вслух заголовок: «Завещание Гермионы Джин Грейнджер». С отвращением фыркнув, добавил:

— Ты серьёзно? Скажи, что всё это шутка.

— Серьёзней не бывает, — укоризненно ответила она, всё ещё не отрывая глаз от пергамента. — И я вычёркиваю из него Маркуса.

Эдриан рассмеялся, решив, что это какая-то игра, но потом заметил, что Гермиона всё ещё продолжает что-то писать.

Выхватив пергамент и игнорируя возмущённые протесты, он встал со скамьи, внимательно разглядывая документ.