Аркадий Инин

ЖЕНЩИНА И ЭМАНСИПАЦИЯ

Уже немало лет и даже столетий женщина борется за эмансипацию — за равноправие полов.

Но вот тут-то и заключено некое лукавство.

Дело в том, что слово «эмансипация» в точном переводе означает вовсе не «равенство», а «освобождение от зависимости». То есть в данном случае — освобождение от зависимости женщины от мужчины.

А это, как говорится, себе дороже!

Ведь, согласитесь, трудно найти женщину, которая не мечтает опереться на надежную мужскую руку, склониться на надежное мужское плечо, укрыться за широкой мужской спиной, что, естественно, предполагает и определенную зависимость от мужчины

Поэтому женщина предпочитает толковать эмансипацию по-своему, как равенство.

Ну и отлично, ну и давайте равняться в общем строю…

Нет, виноват, не получится. В строю по команде «Равняйсь!» следует повернуть голову направо так, чтобы видеть грудь четвертого человека. А с женщинами все индивидуально — уже первый бюст может перекрыть весь дальнейший строй.

Впрочем, это частный армейский случай. (Хотя заметим в скобках, что эмансипированные женщины рвутся в армию столь же активно, как и за руль автомобиля, штурвал корабля или в кресло депутата).

А в более общем смысле равных прав и товарищеских отношений возникает проблема, которую несколько грубовато сформулировал английский писатель Гилберт Честертон: «Если женщина станет товарищем, вполне возможно, что ей по-товарищески дадут под зад».

Более интеллигентно это формулируется по Марксу: «Бытие определяет сознание». Во всяком случае — прямолинейное сознание мужчины.

Например: если мегера-начальница наорала на тебя в офисе, то ты вряд ли уступишь смахивающей на нее женщине место в троллейбусе.

Уходя шире в проблему и глубже в историю, отметим такой парадокс.

Средневековые рыцари были крайне галантны с прекрасными дамами, пели им серенады, состязались за них на турнирах.

Но в свободное от турниров время дамы сидели в замках и не смели пикнуть!

А уезжая в командировку, скажем, на крестовый поход, галантные рыцари вообще заковывали бедных дам в чудовищный «пояс верности».

Какая самая возвышенная на свете поэзия — розы, слезы, грезы, неземная любовь и готовность отдать жизнь за один лишь взгляд любимой?

Ну, конечно, это поэзия Востока.

А где самые бесправные на свете женщины?

Увы и ах, но тоже на Востоке.

Иначе говоря, уже не по закону Маркса, а по закону Ломоносова: чего в одном месте прибавится, того в другом месте убавится. То есть: прибавляется равенства — убавляется романтизма.

Это, конечно, очень нехорошо, это совершенно неблагородно.

Но что поделать, если живет в нас, мужиках, нечто средневеково-феодальное и восточно-деспотическое.

Суть проблемы верно изложил создатель еще одного закона — бессмертного Закона Паркинсона: «Теория равноправия практически не применима. Реформаторы могут добиться поголовного искоренения джентльменов, однако женщина по-прежнему хочет, чтобы с ней обращались как с леди».

Впрочем, не стоит особо прислушиваться к высказываниям мужчин на эту тему.

Английская писательница Вирджиния Вульф (та самая, которую кто-то «боится») предупреждала: «История мужского сопротивления женской эмансипации едва ли не интереснее, чем история самой эмансипации».

И наверняка именно мужчина (какой-то не известный мне автор, но несомненно мужчина) заявил: «Эмансипация — слишком серьезное дело, чтобы его доверять женщинам».

Но тут, как говорится, ловлю вас на слове.

Сказав «а», следует вымолвить и «6».

Если не доверять эмансипацию женщинам, то, выходит, за это дело должны взяться мужчины.

И значит, верно заявил другой, вполне известный автор — австрийский журналист Карл Краус: «Права женщин — это обязанности мужчин».