Аркадий Инин
- Автор: Аркадий Инин
- Жанр: Юмористическая проза
- Дата выхода: 2003
Читать книгу "Аркадий Инин"
ЖЕНЩИНА И СТЕРВА
Сколько я ни пишу о женщине, а все не перестаю удивляться: как она непредсказуема!
То про нее, не дай бог, не то что слово, а хотя бы словечко нелестное сказать. А то женщина сама про себя такое скажет…
Вот Элизабет Тейлор как-то похвастала: «С особой легкостью и удовольствием мне даются роли стерв».
Но это хоть ладно, это — роли на экране.
А Ирина Аллегрова спела прямо про жизнь: «Все мы, бабы, стервы!»
Услыхав это, я, во-первых, был крайне удивлен.
А во-вторых, категорически не согласен.
Нет, не все женщины… ну, такие… ну, как поет Аллегрова… хотя, конечно, многие… но далеко не все… да, очень многие… но все-таки не все…
Короче, собравшись с духом, я решительно и честно заявляю: есть, бывают, попадаются в жизни бедных мужиков жуть какие бабы-стервы!
Да что говорить, вы их и сами встречали.
А если не встречали, вам крупно повезло.
Но везет, увы, не всем. И даже не очень многим.
Особенно почему-то не везет великим.
Начиная с уже упоминавшейся мною Ксантиппы — жены Сократа, которая лупила великого философа домашней туфлей.
И заканчивая Софьей Андреевной, от которой рванул в никуда граф Лев Николаевич Толстой.
Хотя почему — начиная и заканчивая? Да нет, и до Ксантиппы и после Софьи Андреевны стервозные женщины доставали великих мужчин до самой печенки.
Разве что только судьба сжалилась над Достоевским, послав Федору Михайловичу за все его мучения Анну Григорьевну — кроткую и любящую спутницу жизни.
Сравнивая ее с прочими женами великих, поэт писал:
Анна Григорьевна Сниткина —
Горлица среди ворон.
Впрочем, какое дело нам-то, простым смертным, до судеб великих?
Великие — они на то и великие, что им уж так на роду написано: и большая слава, и немалые страдания.
Но нас-то, простых, зачем Всевышний одарил стервозными дамами?
Ах, как эти стервы пьют из нас кровь!
Ах, как эти стервы нас изматывают!
Ах, как эти стервы нас терроризируют!
Минуточку…
А почему это я так разахался?
Да потому, что, как бы они над нами ни измывались, но сами-то они при этом чудо как хороши.
Ах, как эти стервы не только пьют, но и будоражат нашу кровь!
Ах, как эти стервы волнуют наши сердца!
Ах, как эти стервы туманят наши головы!
В общем, черт побери, приходится с изумлением признать: мужчины любят стерв.
Ругают, проклинают, ненавидят, но — любят.
Странное дело, вроде бы ни по какой иной части мужчины не замечены в мазохизме. Но тут же — явный мазохизм: они нас терзают, а мы их любим.
Надо бы любить тихих и нежных, покорных и безропотных.
А мы любим этих…
Почему?!
Мы же про них все знаем, все видим, все соображаем.
А великие — они тем более не дураки были. Но кого любили?
Правда, великие умели даже из этой, казалось бы, безвыходной ситуации находить разумный выход.
Например, Сократ говорил: «Сварливая жена — то же, что норовистый конь. Как наездник, одолев норовистого, легко справляется с остальными, так и я на Ксантиппе учусь обхождению с другими людьми».
И еще великих, конечно, выручал философский подход к явлениям жизни.
Тот же Сократ в ответ на замечания его коллеги Алкивиада, что ругань Ксантиппы непереносима, стоически отвечал: «А я к ней привык, как к вечному скрипу колеса».
Когда же Ксантиппа сначала обругала Сократа, а потом окатила его водой, он с улыбкой воскликнул: «Я так и знал, что за громом последует дождь!»
Но опять-таки повторю: это великие.
А что же делать нам — простым смертным?
Прежде всего, следует повнимательней приглядеться к самим себе. Может быть, рядом с женщиной-стервой наблюдается и мужчина-стервец?
Затем надо задуматься над утверждением бельгийской журналистки Сильвии Чиз: «Стервами не рождаются — ими становятся». Может быть, мы сами как-то виновны в этом становлении?
Ну, а если уж стерва досталась совершенно без вины виноватому, то тут бороться бессмысленно.
Это только Шекспир на сцене успешно произвел «укрощение строптивой».
А в жизни не стоит и пробовать.
Но и отчаиваться тоже не стоит.
Тот же Шекспир писал: «Если бы все те, у кого строптивые жены, дошли до отчаяния, то десятая часть человечества повесилась бы».
Но ведь не вешаются. Ни десятая, ни сотая часть.
Потому что не отчаиваются. А приспосабливаются кто как может.
Вот есть извечная уловка: человек, желая смягчить воздействие какого-нибудь явления, ищет ему другое наименование.
Это, конечно, страусиная политика: прятать голову в песок.
Но все-таки стерва — очень уж резкое словечко. (В скобках опять удивлюсь: как это его выпевает Аллегрова? Нет, я понимаю, слова песни сочинил мужчина, но она-то зачем за ним повторяет!)
Так вот, мы прибегаем к страусиным эвфемизмам, то есть иносказаниям, заменяющим резкое «стерва». Ну, скажем: «язва», «зараза», «ведьма», «гадюка», «мегера»…
Конечно, как говорится, хрен редьки не слаще.
Но на последнем слове этого ряда я хочу остановиться.
Дело в том, что в греческой мифологии Мегера — богиня мщения.
Так, может быть, мегера, в смысле стерва — это и есть отмщение мужчинам.
За что?
А я откуда знаю — за что.
Это вы спросите у женщин.