Аркадий Инин

Алексей Павлович заволновался:

— Не, Коля, это ты брось! Я не в том смысле — про старость. Я в смысле, что скучный ты какой-то стал…

— Да ну, вы все верно сказали.

— Нет-нет, а как отец ты прав, и мы Лешке его законные всыплем…

— Не надо! — горячо запротестовал Николай. — Я вас по-человечески прошу: забудем.

Он чуть поколебался и решился:

— Хотите честно? Я бы в жизни к вам с этим не пришел!

— Нинка прислала? — догадался Паша.

Догадаться ему было нетрудно. При всем вышеописанном неравенстве жизненных достижений одного школьные друзья достигли в равной мере: оба их супружеских корабля железной рукой направляли курсом семейного счастья полновластные жены-капитаны.

— Ага, Нинка… — уныло подтвердил Николай и понизил голос, словно та, что его послала сюда, здесь же незримо и присутствовала. — Талдычит: «Что ты за отец, ребенок пропадает, надо спасать ребенка…»

Все сочувственно помолчали. Николай вернул очки на переносицу и сразу как-то опять посолиднел, попытался отвоевать утраченные позиции.

— Нет, но Машка у меня действительно толковая — математику сечет на раз! И вообще, девка с головой.

— Ясное дело, вся в тебя, — заметил Паша.

— А то нет? — завелся Николай. — Что, у меня голова хуже твоей работала? Хуже?

— Лучше! — Паша неожиданно расхохотался. — В сто раз лучше!

И убежал в Лешкину комнату. Алексей Павлович с Николаем недоуменно переглянулись. Паша вернулся, скрывая что-то за спиной.

— А ну-ка скинь очки!

— Зачем? — насторожился Николай.

— Скинь, тебе говорят!

Николай пожал плечами и снял очки.

— Твоя башка, Коль, работала лучше всех! — крикнул Паша. И, выхватив из-за спины, подбросил к потолку футбольный мяч.

Николай завороженно уставился на мяч, и на лице его сменялась богатейшая гамма чувств — от возмущения выходкой Паши до радостного, какого-то совсем детского ожидания встречи опускающегося мяча со своей головой. И когда эта встреча состоялась, Николай отлично принял мяч на темечко. Мяч отлетел, и Паша в свою очередь принял его лбом. Так они перебрасывали мяч головами, смеясь и выкрикивая.

— Коль, а давай соберем наших, сгоняем на пустыре!

— Давай, Пашка! В понедельник вечерком?

— Годится! Я Пузана достану, и Лаптя, и Димку рыжего…

— А я — Тюрина, и Рябчика, и Косого обязательно…

Мяч летал от головы к голове, рискованно минуя люстру, зеркало, вазу. Алексей Павлович с улыбкой наблюдал за расходившимися сорокалетними мальчишками. А когда мяч пролетел мимо него, он неожиданно для себя ловко боднул его головой.

— Батя, класс! — восхитился Паша.

На шум выскочил из своей комнаты Лешка. И без лишних слов включился в игру. Мужчины — и стар, и млад — играли в футбол, играли, позабыв обо всем, потеряв всяческую бдительность.

И совершенно зря. Потому что в дверях стояла Люся с двумя хозяйственными сумками в руках. И с тихим ужасом на лице наблюдала пейзаж разгрома квартиры.

Паша первым — спиной — почуял неладное, оглянулся, пропустил мяч, и он таки расколотил вазу. Зазвенели осколки, вся компания ахнула, увидела Люсю и замерла с видом нашкодивших школяров.

— Добрый день! — промолвила Люся с олимпийским спокойствием.

— Люсь… Понимаешь, Люсь, — забормотал Паша. — Мы тут уборку организовали… Сюрприз тебе…

— Сюрприз, вижу, — Люся улыбнулась одними зубами. — Не ожидала, спасибо вам большое!

— Не за что, — ляпнул Алексей Павлович. — Мы не со всем это… не успели. Тут, понимаешь, Николай пришел… про Лешку кое-что рассказать…

Николай выступил вперед и опять стал очень солидным — это мгновенное перевоплощение у него как-то здорово получалось.

— Я пришел сказать: спасибо! — сообщил он. — Большое спасибо за сына, которого вы воспитали!

Трое Луковых были восхищены этим ярким образцом перестройки.

— Ваш Алексей служит для моей Марии примером, — весомо продолжил Николай. — Прекрасным примером буквально во всем.

— Да? — несколько усомнилась Люся.

— Да! — горячо подтвердил Николай. — Чудный мальчик, воспитанный, полный фантазии, от него можно ожидать чего угодно!

Комплимент ребенку, пусть даже такой сомнительный, не может не смягчить материнское сердце.

— Приятно слышать — сказала Люся. — Спасибо, Коля.

— Это тебе, Людмила, спасибо! И тебе, Павел, и вам, Алексей Палыч!

— А что ж мы стоим? — В Люсе проснулась гостеприимная хозяйка. — Присаживайся, Коля, пообедаем…

— Спасибо, Людмила, не могу, мне пора…

— Что ж так скоро? — Люся не удержалась от колкости. — Поиграли бы немного, вон еще сколько вазочек осталось!

Мужчины подобострастно захихикали, оценив ее шутку.

— В другой раз поиграем. — Николай напомнил Паше: — Значит, в понедельник на пустыре. А сейчас побегу, там уже Нинка…

И он ушел. Такой же, как пришел, — солидный, степенный. Мужчины проводили его взглядом, а потом, как по команде, повернулись к Люсе. В ожидании заслуженной экзекуции и с безропотной готовностью вынести все, что положено судьбой. Но Люся не предприняла никаких карательных действий — наверно, еще не решила, какого именно наказания достоин столь тяжкий проступок. Она лишь молча смерила мужчин уничтожительным взором и ушла со своими сумками в кухню.

Мужчины тоже молчали. Не знали, что делать даль ше — то ли продолжать грандиозную уборку, то ли хотя бы вернуть все к изначальному виду.

— Да-а, жаль… — вздохнул Паша.

— Чего жаль? — не понял Алексей Павлович.

— Не будет у нас футбола в понедельник. Не будет…

— Думаешь, Колька совсем забурел, не явится?

— Да что Колька… Я не явлюсь. У меня в понедельник собрание. Во вторник — семинар. И тэ дэ и тэ пэ…

Что-то в тоне Паши не понравилось Алексею Павловичу. Он внимательно глянул на сына.

— Ты чего? Замотался?

— Да есть немного…

— Ну ты не кисни. Держи нос морковкой, хвост трубой!

Отец шутливо взлохматил волосы сына. Но тот не повеселел.

— Да я не кисну… Только все крутимся мы, крутимся на этой карусели… Сплошные будни и никаких тебе праздников!

Лешка, понявший, что гроза над его головой, с которой начался сегодняшний день, окончательно миновала, осмелел и решился выступить с предложением:

— А давайте устроим деду день рождения. В воскресенье.

— Давайте! — обрадовался Паша.

— Да ну, — отмахнулся Алексей Павлович, — не юбилей еще, слава богу…

— Все равно праздник! — Паша заметно оживлялся. — Гостей соберем, стол соорудим…

— Подарков надарим, — пообещал Лешка.

Алексей Павлович озорно ухмыльнулся.

— Вот это дело. Я вам, ребята, признаюсь: с детства обожаю подарки! — Он подумал и добавил: — А также клубничное варенье!