Вертоград старчества. Оптинский патерик на фоне истории обители

Мать Еликонида шла зимой в темноте по деревне, и на нее напал грабитель с ножом: «Давай деньги!». Она закричала: «Господи, спаси! Батюшка Амвросий, спаси!». Нападавший бросил нож и убежал. А в это самое время отец Амвросий ходил по келии и говорил матери Манефе: «Мать Еликонида идет, надо бы встретить» — и в окошко глядит. Тут и мать Еликонида пришла, переступила порог и упала.

Вот рассказ одной матушки: «Однажды батюшка весело сказал нам: “Скоро арбуза поедим!”. Мы не поняли, о чем он говорит. Через некоторое время заметили, что он как-то озабочен, возможно, волнуется, досадует… Проходит еще некоторое время, и на пороге появляются трое послушников из Лавры, у одного из них разбита бровь, глаз заплыл. Отец Амвросий посмотрел на них и говорит: “А арбуз-то ваш где?”. Молодые люди переглянулись: “Простите, батюшка, на электричку поторопились и разбили его случайно”. — “А тебе, — обратился он к тому, у кого был отек, — надо молиться за твою спасительницу, за эту девочку, на которую ты упал, она смягчила это падение, а то еще бы немного — и виском мог удариться или глаз бы совсем зашиб”. — “Батюшка, а как же мне молиться? Я ведь имени ее не знаю”. — “Молись за…” — и старец назвал ее имя»643.

Другая матушка вспоминала: «Однажды на исповеди встала перед ним на колени, а он ладонь к голове прижал, а локоть — к сердцу: “А-а! Понятно, понятно!”. И сам мне назвал десять моих грехов: “Ну, пожалуй, больше нету. Но вообще-то больше так не надо грешить!”».

Много было и исцелений по молитвам отца Амвросия. Однажды за столом монахиня пожаловалась, что у нее больной желудок, нельзя есть острого. Отец Амвросий протянул ей маринованный помидор: «Съешь!». Она съела, и недуг ее исчез.

Одна прихожанка (Анастасия Афанасьевна) рассказывала: «Плохо у меня было со здоровьем, я очень страдала. Прошла медицинскую комиссию, и онколог назначил операцию. Кто-то посоветовал мне обратиться к лежачему больному Васильеву в Москве, говорили, что он исцеляет, многие к нему приезжали. Через знакомых он и меня приглашал. Однако я не могла решиться на такой шаг без батюшки. А когда спросила у него, то он не сразу ответил, а подождал, пока останемся с ним вдвоем, долго смотрел на меня, а потом и говорит: “Не надо к нему ехать. Пройдет все”. Так я и сделала. А в скором времени поправилась. Врачи удивились: само прошло! По молитвам батюшки исцелилась»644.

Монахиня Мария рассказывала: «Мне было тридцать четыре года, я часто хворала. Батюшка принес мне помидор и велел съесть: “Скушай — и после этого болеть больше не будешь!”. Съела я за послушание и поправилась»645.

Во дворе батюшкиного дома был сложен кирпич. Однажды он долго смотрел на него, и мать Евфимия спросила: «О чем вы думаете?». Он отвечал: «Когда я умру, этот кирпич пойдет мне на могилку, обложат меня им…». Действительно, был потом сделан склеп. 2/15 октября 1978 года схиархимандрит Амвросий скончался.

Надпись на кресте на его могиле гласила:

Отец Амвросий!

В стране Небесной

Нас, чад земных, не забывай

И о спасении душ наших

Христа на Небе умоляй.

Много народу было на отпевании и на похоронах. Много было слез. Одна матушка сокрушалась, что не успела испросить у отца Амвросия благословения на вступление в его общину. Стояла у гроба на коленях и плакала: «Все тут твои чада, одна я не чадо!». И тут батюшка поднял руку и благословил ее из гроба646.

Иеромонаха Даниила, прожившего долгую и трудную жизнь, без всяких колебаний называли «старцем Оптинским». Он родился в 1876 (или 1879) году в Москве, родители — Кирилл и Анастасия Фомины — назвали его Димитрием (со временем появилось в семье еще четверо детей — Герасим, Мария, Агафия и Анастасия, впоследствии монахиня Архелая). За несколько лет до революции семья покинула Москву и переехала в село 2-я Михайловка близ города Сорочинска Оренбургской области. Оттуда Димитрий взят был на военную службу (служил в Ашхабаде, был участником Японской войны), где встретил людей, преданных Православию, которые рассказали ему об Оптиной пустыни и ее старцах. По окончании службы Димитрий устремился в эту святую обитель и был принят на послушание — трудиться в мастерской по отливанию крестиков и цепочек. Это мастерство он освоил очень хорошо, так, что не оставлял и до старости. Много людей носило и носит на его цепочках сделанные им крестики. Одно время он был письмоводителем у старца Анатолия (Потапова).

В рукописи отца Даниила под названием «Моя жизнь» события идут конспективно по порядку номеров. Вот кратко описанный оптинский период его жизни:

«21. Путешествие в Оптину пустынь моей сестры и желание старцев, чтобы я приехал в Оптину, а ей отказ на три года.

22. 1-е путешествие в Оптину пустынь и свидание со старцами, молитва на день Успения и трапеза в 12 часов дня, и что было в это время в Успенском соборе у мощей святителя Ионы с моим товарищем Иваном Никифоровичем, беседа старца отца Герасима с ним.

23. Мое пребывание в Казанско-Амвросиевской пустыни вечером Успеньева дня и на день Нерукотворного образа Христа Спасителя и беседа со старцем Анатолием.

24. Возвращение в Оптину, и посещение старца Иосифа, и благословение у отца архимандрита Ксенофонта и у старца отца Анатолия.

25. Мой отъезд в Москву, расчет с хозяином, свидание с товарищем и его рассказ о старце отце Герасиме.

26. Мой приезд в Оптину, беседа со старцами о Ходынке и их ответ о той дорожке узенькой, которой мне пришлось пройти, и ответ старцев на видения родственницы моей Акулины Замуженцевой об обителях райских, о умножении пшеницы и молока.

27. Ответ старцев на письмо племянницы из Можайска.

28. Призыв в армию на I Германскую войну, благословение старцев и пророчество, что мне не быть на войне, и исполнение сих слов.

29. Все случаи избавления по их молитвам и возвращение в Оптину.

30. Смерть старца Иосифа. Перевод старца Варсонофия в Голутвин. Посещение старца мною в Голутвине и его благословение посетить преподобного Сергия и в Зосимовой пустыни старцев Германа и затворника Алексия.

31. Смерть старца Варсонофия и прибытие его тела в Оптину.

32. Закрытие монастыря и жизнь в городе Козельске. Видение святителя Николая Чудотворца и его предсказание быть мне в заключении три лета, что и исполнилось точно.

33. Мой отъезд из города Козельска в Ивановку и оттуда в Архангельск. Скорби в дороге»647.

Отец Даниил прошел все «круги» надругательств: занимался каторжным трудом, голодал, сидел в одиночном заключении. Чудесно избежал расстрела. Архангельск, Коми, Северный Урал, Киргизия, Кзыл-Орда — вот неполный перечень мест, где он был. Вернулся домой во время Отечественной войны. Начал тайно совершать службы в доме одной благочестивой вдовы, в красном углу, у икон. Нашлось и несколько певчих. Жители заметили, что он не только говорит проникновенные проповеди, но и проявляет прозорливость.

В 1997 году иеромонах Даниил — уже другой, молодой, преемник старца Даниила, сказал о нем: «Мы его сейчас почитаем как святого местночтимого. Множество случаев известно, когда отец Даниил предсказывал дальнейшее течение жизни человека, говорил о том, куда и какой грех может завести, если вовремя не покаяться… Моя бабушка, 1909 года рождения, Александра Ананьевна, вот что рассказала мне. У нее было пять сыновей. И один был очень смирный, кроткий. Она его очень любила и всегда боялась за него и переживала. Когда его взяли в армию, она из Сорочинска пешком пришла в деревню домой и ничем не могла заняться, так была встревожена. Она плакала о сыне и потом решила: “Пойду к батюшке отцу Даниилу, попрошу помолиться и спрошу, что мне делать и что будет с моим сыном”. Пошла огородами и когда подходила к дому батюшки, то увидела, что он стоит и ждет ее. “Пошли, — сказал он, — пошли, я тебя жду”. Привел к себе в дом, успокоил и сказал: “Не убивайся, все будет хорошо. Сын твой попадет служить на море, и служба у него будет очень легкая”. Вскоре она получила письмо от сына, где он писал: “Я служу на Дальнем Востоке. Послушание мне дали — работать поваром”. Это пророчество отца Даниила я сам слышал от бабушки. И еще был случай. Дедушка мой был очень религиозным. А сестра его, Евдокия, была монахиней (она умерла в Стерлитамаке). Дедушка Ананий был “раскулачен” и сослан в Караганду в лагеря. До ареста он ходил пешком на богослужения в Сорочинск, так как здесь храм был закрыт. Старец Даниил сказал моему дедушке: “Ананий Фролович, в твоем роду будет священник”. Дедушка усомнился, говорит: “Ну, батюшка, Санька, что ли, озорник?”. А батюшка продолжал: “Будет, будет…”. И вот Санька-озорник — это мой отец, а я милостью Божией священник и в монашестве ношу святое имя Даниил»648.

Он же рассказывал, что отец Даниил не назначал никакой платы за требы. Бывало, и свое отдавал. Одна женщина крестила дочку, но сказала, что платить ей нечем. Батюшка говорит: «И не надо… Главное — явилась в мир новая христианская душа». Достал из кармана три рубля: «Пойдешь мимо магазина, купи девочке гостинца».

Настало послевоенное время, трудное, голодное. Мужчины по большей части погибли на фронте. Вдовы бедствовали. Отец Даниил молился за всех, со многими беседовал, удерживал от отчаяния, необдуманных поступков, укреплял в несении креста, и явная помощь Божия приходила к людям в их бедственном житии. В последние годы отец Даниил жил в городе Сорочинске (там сохранился дом, в котором он жил и скончался). Умер он от рака пищевода. Кроме того, у него была повреждена нога: в лагере, на лесоповале, он получил удар по ней упавшим деревом. В месте удара образовался незаживающий свищ, от которого он страдал до последних дней.

Жаль было отцу Даниилу переезжать в город, он любил село, природу. Жил он здесь у племянницы, и его звали дедушкой. Внучатая племянница старца, Любовь Васильевна Пешкова, вспоминала: «Как мы все помещались в маленьком домишке, сейчас трудно представить… Мама растила нас, троих девочек… Привезли отца Даниила совсем больным, не мог ходить… Женщины нашего села 2-я Михайловка и соседнего, 2-й Ивановки, скрытно, боясь председателя колхоза и председателя сельсовета, приходили навестить больного старца и услышать его духовное слово. Приносили то кусок хлеба, то картошки. А случалось, что мама им самим что-то давала, делилась последним. Летом дедушка начал выходить во двор, а затем и в поле. Мы, дети, не отставали от него. Мы все так его любили!.. Какая доброта исходила от него!».

Окрепнув, отец Даниил не только тайно служил, но и занимался мастерством на пользу жителей: клепал дырявые чугунки, кастрюли, ведра, чинил керосиновые лампы… Матушка Архелая, его сестра, монахиня, ухаживала за ним и занималась шитьем. Они вдвоем и переехали в Сорочинск. Внучка Любовь летом 1953 года жила у них там. «Комнаты маленькие, тесные, — описывала она новое жилье отца Даниила, — окна не открывались. Отец Даниил болел, лежал в постели. Иногда я сидела возле него… Здесь он завещал, чтобы я после его смерти каждый вечер молилась за него, произнося: “Царство Небесное, вечное блаженство иеромонаху Даниилу” (не менее трех раз). Перед смертью он говорил: “Господь Милосердый Своей благодатью спасет вас всех… Всегда будьте с молитвой Иисусовой… Стремитесь к Богу, не принимайте козней диавольских. Молитесь тогда, когда у вас есть чувство и здоровье, и до последней минуты жизни и не откладывайте молитву до смертного часа… Дети отступников просияют на весь мир”».