Итальянские маршруты Андрея Тарковского

Путевые заметки полны упоминаний о «невероятной», «несказанной», «изумительной» или иной красоте. Вот что Тарковский писал о месте ночлега: «Остановились в безумном отеле „Сарацин“ рядом с Амальфи, с удивительной красоты внутренним двориком собора». По пути компания, видимо, заезжала в Неаполь, потому, почти наверняка, живописнейший спуск с гор Латтари к гранд-отелю «Сарацин» (@ 40.618897, 14.576493) они преодолевали уже в темноте.

Само место ночного пристанища заслуживает отдельного разговора. Гостиница расположена в деревне Конка-дей-Марини на идущей вдоль береговой линии автостраде SS163. В этом очаровательная особенность киноцентричной Италии: первое, что сообщают местные экскурсоводы о деревне — вовсе не сведения о древнейшем поселении, основанном ещё тирсенами и завоёванном римлянами в III веке до н. э. Сначала путешественник узнает, что Конка-дей-Марини — излюбленное место отдыха кинозвёзд. Впрочем, это также можно списать на склонность к сплетням о сладкой жизни, поскольку сразу за этим непременно последуют байки, как здесь проводили время члены семьи Кеннеди, а также Джанни Аньелли — глава «итальянской гордости», автомобильного концерна «FIAT». Все эти люди раньше или позже останавливались в «Сарацине».

Подобные сведения могут немало удивить неподготовленного туриста, поскольку с шоссе отель выглядит как небольшая придорожная забегаловка (см. фото 16). Но стоит взглянуть на него со стороны Тирренского моря (см. фото 17), и незамедлительно станет ясно, что это — одна из жемчужин курортного региона. Вертикальный ансамбль, базирующийся на крепости XI века, увенчан грандиозной пещерой, напоминающей о недавнем визите в Поццо-д’Антулло.

Эпическая история основания «Сарацина» берёт своё начало с того, как в 1543 году здесь высадился султан Сулейман I Справедливый. Суровый воитель сразу был поражён красотой этих мест, потому отдал приказ о строительстве дворца по образцу того, который имелся у него на родине. Так османские представления о роскоши, архитектуре и меблировке перекочевали на Апеннинский полуостров. Султан сказал: «Да будет голубизна каждого кусочка лазурного ляписа глубока, словно море. Да найдут здесь своё место сотни солнечных лучей, украденных с небес, кои будут использованы как золотые нити дамаскинажа[175]. Да будут сияющие цветы на мозаиках разносить ароматы садов. И, наконец, да упрутся высокие башни своим взглядом в морской простор, основанием — в скалу, а вершинами пусть ласкают небо. И да будет так во веки веков…» И ведь, действительно, пятизвёздочный отель, отделанный как апартаменты султана, стои́т до сих пор. Вот только берёт он своё начало на четыре века позже — в 1976 году. Впрочем, даже рекламный буклет этого не отрицает: «Прошло время, дворец был утрачен, но не пропала легенда. Одна эпоха сменила другую, и всё началось сначала. Страницы древней истории, будто по волшебству, обратились реальностью. Ведь ничто не исчезает бесследно. Вернулся прежний блеск, забытые цвета арабесок, сияние драгоценных камней… Даже султан вернулся. Вместе со своим престижем и славой теперь он украшает каждую комнату». Имеется в виду эмблема отеля — суровый воин-сарацин, присутствующий повсюду.

Следует упомянуть, что среди сотрудников гостиницы не нашлось человека, знавшего о визите Тарковского и компании в 1979 году. Даже фамилия Гуэрра не вызвала ассоциаций. Съёмочная группа «Времени путешествия» прошла тут будто бы на цыпочках, по обочине, не оставив следа, в том числе и в фильме. Хотя, если говорить об Андрее, это было взаимно. Многие прекрасные уголки этого курортного региона, никак ему не запомнились. Однако о следующем пункте так сказать нельзя.

Утром 20 июля съёмочная группа выехала в сторону Сорренто, остановившись по пути в Фуроре. Точнее, они посетили залив Фиордо-ди-Фуроре (@ 40.613964, 14.554274). Это замечание необходимо сделать, поскольку сам городок Фуроре расположен на склонах горы. По прямой от него до лагуны не больше пятисот метров, но, если ехать на машине, то придётся преодолеть порядка девяти километров по серпантину. Впрочем, по пути можно любоваться потрясающим пейзажем (см. фото 18).

Крохотный залив образовался в расщелине между скалистых гор. От века это место имело весьма дурную репутацию, поскольку было популярным среди бандитов и пиратов. Фиордо-ди-Фуроре представляло собой естественный порт-убежище, проникнуть в которое с суши было нельзя — только с моря. Тарковскому тоже рассказали истории про джентльменов удачи, потому в дневнике, возле перечня снятых здесь фрагментов, он поставил слово «контрабандисты».

Кадры, запечатлённые здесь, являются одной из жемчужин «Времени путешествия». Очень уж незаурядно выглядит это место, будто сошедшее со страниц приключенческого или фэнтезийного романа. Спустя века, из труднодоступного убежища оно стало посещаемой достопримечательностью. Нынче Фиордо-ди-Фуроре располагается не то что возле, а просто непосредственно под автострадой, идущей вдоль берега Тирренского моря. Шоссе проходит по исполинскому мосту над лагуной, который снизу выглядит циклопической аркой (см. фото 19). Теперь бывшее прибежище пиратов оккупировано купальщиками (см. фото 20).

Кстати, несмотря на название Фиордо, это дивное место не является заливом, вода в нём проточная. С формальной точки зрения тут берёт своё начало река, уходящая вглубь горного массива где-то под рыбацкими хижинами.

Трудно сказать, что именно подтолкнуло Гуэрру привести друга сюда — природная ли красота или то обстоятельство, что Фиордобухта относится к числу мест итальянской кинематографической славы. Именно здесь Роберто Росселлини снимал часть своей картины «Любовь» (1948), состоящий из двух новелл. Центральную тему каждой из них подсказывает название. В совокупности фильм представляет собой попытку посмотреть на упомянутый феномен с разных сторон. Эту идею, вольно или не вольно, через двадцать лет подхватил Михаил Калик, сняв ленту «Любить…» (1968).

Но новеллы у Росселлини связывает не только тема. В обеих главную роль исполняет богиня экрана Анна Маньяни. Первый эпизод, под названием «Человеческий голос» — интерьерный моноспектакль, поставленный по одноимённой пьесе Жана Кокто. Всё действие заключается в том, что героиня Маньяни говорит по телефону с ушедшим от неё любимым. А вот вторая, под названием «Чудо», как раз и снималась во Фиордо-ди-Фуроре. Интересно вот что: ни залив, ни живописнейший мост в кадр так и не попали. Съёмки проходили на травянистых склонах вокруг, а также на спуске с обратной стороны арки. Камера нарочито не поворачивалась в сторону моря. Похожий ландшафт можно было снять где угодно, в том числе и на других континентах, но Росселлини была нужна именно эта бухта, всё ей эмоциональное наполнение, находившее отклик в душе режиссёра. Вот она — духовная сторона местечек Италии, которую запечатлеет в своём фильме Тарковский.

Особое значение упомянутой новелле придаёт не столько то, что она была поставлена по сценарию Федерико Феллини, сколько то, что он сам участвовал в ней в качестве артиста. Лишенная слов роль проходимца, которого главная героиня принимает за святого Иосифа — единственный случай, когда Феллини появляется на экране в образе.

Работа над картиной шла непросто, в том числе и из-за того, что между Росселлини и Маньяни имел место бурный роман. Отношения актрисы и режиссёра длились уже давно, и они неизменно доводили друг друга до бешенства. Так, например, Роберто, ярко-выраженный жаворонок, просыпался очень рано на рассвете. Анна же, напротив, вставала в два часа дня. В результате, времени на съёмки почти не оставалось. Более того, по воспоминаниям оператора Альдо Тонти, актриса зациклилась на идее приобретения одной или нескольких сарацинских башен, расположенных неподалёку. Вполне может статься, что Маньяни приценивалась и к тем, которые потом превратились в отель «Сарацин». В конечном итоге, кстати, дива довольствовалась домиком рыбака, купленным за десять тысяч лир. Последнюю историю, включая стоимость покупки, непременно приводят все туристические информационные постеры и буклеты — итальянцы любят рассуждать о чужих деньгах.

Новелла «Чудо» оказалась выдающимся короткометражным фильмом, и потому вскоре начала жить собственной жизнью, отправившись в широкий международный прокат. Вскоре она окончательно отпочковалась от «Человеческого голоса» и вошла в другой киноальманах под названием «Пути любви» (1950) в сопровождении эпизодов, снятых крупными французскими режиссёрами — Жаном Ренуаром и Марселем Паньолем.

Тарковский, Гуэрра и компания здесь не задержались надолго и вскоре отправились в Сорренто, где, напомним, Андрей уже бывал. Возможно, на этот раз они даже не гуляли по улочкам, поскольку Тонино хотел показать другу кое-что совершенно конкретное — удивительный пол на вилле Сиракуза-а-Сант’Аньелло (@ 40.633563, 14.388905) (см. фото 21), известной также как вилла княжны Горчаковой. Впрочем, Гуэрра и сам жаждал, наконец, увидеть это чудо.

Самая старая запись в реестре недвижимости гласит, что вся земля, на которой теперь расположено это здание, принадлежала когда-то ордену иезуитов. В XVIII веке её приобрёл уже встречавшийся нам король Неаполя Фердинанд IV, который позже стал королём Сицилии Фердинандом III, а потом — королём обеих Сицилий Фердинандом I. Этот весьма примечательный, хоть и не очень влиятельный монарх имел семнадцать детей, вошедших впоследствии в большинство правящих династий Европы. Фердинанд разделил купленную территорию на три части. Одна вместе с расположившейся на ней небольшой церковью была подарена ордену францисканцев. Оставшиеся две он отдал внукам — графу Луиджи д’Акуиле, назвавшему свой надел виллой ди-Ривьера-Масса, и графу Леопольдо ди Бурбону. Последний в 1792 году построил на полученном участке виллу Поджо-ди-Сиракуза, которая, собственно, нас и интересует.

Треть бывшего иезуитского имения, доставшаяся Леопольдо, составляла двадцать семь квадратных километров. Он незамедлительно превратил свой надел в великолепный парк, наполненный редкими деревьями и беседками, в лучших традициях Бурбонов. О балах и приёмах, проходивших здесь, складывались легенды. Размах всё прирастал, поскольку новый хозяин получил титул принца обеих Сицилий. Леопольдо с самой ранней юности пытались женить по расчёту. В конечном итоге, его супругой стала Мария Филиберта Савойская. Это был брак, крайне мучительный для обоих, так что после заключения союза Бурбон стал кутить с новой силой.

Запечатлеть виллу, известную пышностью приёмов и пикантностью скандалов, приезжали многие выдающиеся живописцы своего времени. Широко известно полотно Раймондо Скопы, написанное в 1854 году — его можно увидеть в каталогах аукциона «Christie’s», поскольку не так давно картина была куплена в частную коллекцию.

Однако со смертью Леопольдо всё сошло на нет, имение быстро пришло в упадок. Вилла Поджо-ди-Сиракуза находилась в запустении, пока Мария Филиберта не продала её княжне Змагде Вогоридес. Новая хозяйка восстановила имение, вложив в него поистине колоссальные средства, но, как бы это ни было удивительно, так никогда его и не посетила. Не появлялся здесь и её внук, следующий владелец, князь Эмануеле Конаки Вогоридес. Быть может, если бы он хоть раз взглянул на открывающийся с террасы вид, он бы не продал виллу новым русским хозяевам — княжне Марии Стурдза и князю Константину Горчакову — «principe Gortchacow», как называли его итальянцы.