Итальянские маршруты Андрея Тарковского

Удивительно, но на фоне происходившего флорентинцы с успехом вели удалённые военные кампании. Некоторые из них мы уже упоминали. Добавим, что в 1406 году была завоёвана Пиза. Впрочем, не последнюю роль здесь сыграло то, что ранее Генуя практически полностью уничтожила пизанскую армию[283].

После прокатившихся чудовищных событий, оставивших не больше четверти населения, должны были возникнуть новые стержни, способные укрепить общество. Как обычно во Флоренции, всегда тяготевшей к олигархической форме правления, ими стали известные в городе династии. Старая знать сплотилась вокруг Альбицци. Тогда как недавно разбогатевший средний класс предпочёл лагерь Медичи.

Медичи начали активно противостоять доминированию старых аристократов, делая вид, будто отстаивают протодемократические формы правления, основанные на выбранных комитетах и коллегиях. Этим семья снискала любовь, а также народную поддержку. Вскоре оказалось, что глава клана Козимо Медичи, не имея официального статуса управляющего городом, являясь, в сущности, частным лицом, сосредоточил в своих руках тотальную власть, позволявшую с лёгкостью назначать и менять любых чиновников. Вместо олигархии пришла синьория — форма правления, которую так силились не допустить Альбицци. Впоследствии, после ряда кадровых перетасовок, Козимо вполне официально встал во главе государства, поглотившего все окрестные земли и города, кроме Лукки.

Флоренцию часто называют «городом Медичи». Множество зданий украшены их гербом с шестью шарами. Без упоминания этой династии не обходится ни одна экскурсия даже в самом маленьком и аполитичном музее. Удивительно, но при этом у власти они были не так уж долго. Наследником Козимо стал его сын Пьеро — не самый выдающийся и здоровый правитель, потому в истории он известен, как Пьеро ди Козимо. А вот его наследник Лоренцо, занявший трон в 1469 году, известен ни больше ни меньше, как Лоренцо Великолепный. Именно этот человек сыграл ключевую роль в том, что Медичи навсегда остались в истории. По крайней мере его роль в этом сопоставима с заслугой деда. Однако если главные качества Козимо — властолюбие, способность манипулировать, мастерство интриги и военные навыки, то Лоренцо отличало не что иное, как любовь к прекрасному. В качестве мецената и заказчика он привечал Леонардо да Винчи, Микеланджело Буонарроти, Андреа Верроккьо, Сандро Боттичелли, Доменико Гирландайо, Пьетро Перуджино и многих других. Микеланджело буквально жил в доме Лоренцо и ел с ним за одним столом на протяжении пяти лет.

При нём так называемая библиотека Медичи, которую начал собирать ещё Козимо, разрослась настолько, что стала одним из ценнейших собраний манускриптов в Европе. В ней сохранились уникальные труды греческих философов, которые при иных обстоятельствах могли бы погибнуть, ведь языческие сочинения часто становились палимпсестами — с них соскабливали текст, нанося вместо него Священное Писание. Так были уничтожены многие документы античности.

Лоренцо по сути создал профессию «художественный агент». Его люди сновали по континенту в поисках новых мастеров, живописцев и литераторов. При нём расцвела литература гуманизма, а Флоренция получила прозвище «город гениев». Да и сам он был небесталанным поэтом, писавшим неожиданно трогательные стихи о хрупкости бытия.

В пересчёте на современные деньги на поддержание искусств Лоренцо потратил порядка полумиллиарда долларов. Именно благодаря ему, и именно на средства Медичи было создано то, что теперь составляет славу итальянского Возрождения.

После Лоренцо на трон сел его сын Пьеро II, оставшийся в истории, как Пьеро ди Лоренцо. Новый правитель властвовал всего два года, после чего сдал город французскому королю Карлу VIII. Воевать, действительно, было глупо, ведь армия флорентийцев уступала неприятелю по всем параметрам. Однако горожане трактовали произошедшее, как предательство и изгнали Пьеро II. Так прервалось правление Медичи.

Определённую роль в этом сыграл монах по имени Джироламо Савонарола. Он проповедовал на площадях во имя нравственного спасения людей. Его речи, как правило, включали обвинения клана Медичи в стяжательстве, что впоследствии усилило народное возмущение поступком Пьеро II. Когда Карл VIII вошёл в город, Савонароле удалось убедить его не грабить Флоренцию, а, напротив, покинуть её подобру-поздорову. После ухода французов благодарные горожане провозгласили монаха своим правителем, и он быстро восстановил республиканское устройство.

Кажется, здешнее общество принципиально не могло долго находиться в согласии. Почти сразу возникли два новых лагеря: сторонники Савонаролы, радостно сжигающие книги и произведения искусства на площади Синьории, и их противники, дорожившие свободами и комфортом, к которым привыкли за время правления Медичи. Ситуацию разрешил сам яростный проповедник. Дело в том, что сокрушение наследников Козимо не было для него конечной целью. Монах имел оппонента посерьезнее. В каждой проповеди, касавшейся греховной частной собственности и безнравственности власть имущих, он обрушивался на папу Александра VI. Долго один из самых одиозных правителей Ватикана терпеть этого не мог, и вскоре не книги, а сам Саванарола полыхал на площади Синьории перед палаццо Веккьо.

Мятежный итальянец интересовал Тарковского, и дело здесь не столько в его гибели на костре. Задолго до описываемых событий, 21 февраля 1972 года, режиссёр писал в дневнике: «Выяснить о Савонароле. О его отношениях с Боттичелли[284]». Неизвестно, как далеко зашёл Андрей в этих изысканиях, но тема благодатная. Несостоявшийся ювелир Сандро Боттичелли — один из ярчайших мастеров двора Медичи и эпохи кватроченто в целом — попал под влияние гипнотических речей Савонаролы словно агнец. Со слезами радости на глазах, он наблюдал как в «кострах тщеславия» полыхают и его собственные шедевры. Некоторые историки даже утверждают, будто он сам иной раз подносил их и бросал в огонь. Знакомство с учением проповедника буквально изменило его жизнь и творческий стиль, который более не был ярким, но стал преисполненным тусклого достоинства и мрачного религиозного мистицизма. Казнь же Савонаролы потрясла живописца ещё больше. Без преувеличения, всю последующую жизнь он прожил под влиянием монаха-реформатора.

После этого Боттичелли написал совсем немного картин. Одна из них — «Мистическое рождество». На обороте полотна были выведены слова: «Я, Сандро, написал эту работу в конце 1500 года, в неспокойные для Италии времена, когда прошла половина срока с тех пор, как исполнилось пророчество из одиннадцатой главы Откровения Иоанна. Иными словами, в эпоху, когда Сатана высвобожден и царствует на земле три с половиной года. После этого, как гласит двенадцатая глава, он снова будет низвергнут и прикован, как я изобразил на этой картине». Действительно, шагающие по Флоренции люди Борджиа и беспрестанно льющаяся на улицах кровь превращали Савонаролу в сознании Боттичелли и многих его современников из монаха-реформатора в святого пророка.

Возвращаясь к истории города, следует отметить, что примерно тогда на авансцену вышел другой известный исторический персонаж — Никколо Макиавелли, секретарь второй канцелярии, мыслитель, историк, дипломат, писатель, провозглашавший идеалы жёсткой власти. Будучи ставленником Медичи, он помог клану вернуть себе трон ещё на два века, после чего их род прервался.

Дальнейшая судьба Флоренции не менее славна: на какое-то время она была во власти Австрии, с 1865-го по 1871 год город играл роль столицы Королевства Италия… Однако всё же именно Медичи в период своего первого правления сделали главное: благодаря их поддержке в колыбели Возрождения появился ребёнок.

Уже в Риме, вновь оказавшись в номере 511 гостиницы «Леонардо да Винчи», Тарковский записал: «После Флоренции, [галереи] Уффици („Поклонение волхвов“ Леонардо), после площади Синьории и Понте-Веккьо[285] — попросту заболел. Рухнул. Сейчас пишу лежа. Город удивительный, плод Возрождения — без деревьев. Деревья в нём были бы просто смешны. Богатый, благородный город, с замечательными магазинами, с чудными вещами».

По всей видимости режиссёр и сам стоял у окна в галерее Уффици, из которого открывается вид на мост Понте-Веккьо (см. фото 86). Построенная в 1345 году, эта переправа через Арно сохранила свой внешний вид с тех времён. Кассиева дорога — одна из важнейших и древнейших транспортных артерий Италии — проходила и проходит непосредственно по ней. В Средние века здесь выстраивались флорентийские торговцы, наперебой предлагавшие путникам разную снедь. С ростом благосостояния города менялся ассортимент товаров, и с XVI века Понте-Веккьо занимают негоцианты-ювелиры.

Над мостом расположилась одна из самых таинственных достопримечательностей Флоренции — коридор Джорджо Вазари, построенный архитектором по заказу самого Козимо I Великого, который будто решил заново начать с себя отсчёт правящих в городе Медичи и возродить величие династии. Его упоминавшийся славный предок после этого стал именоваться не иначе как Козимо Старый.

Коридор берёт своё начало в палаццо Веккьо и через галерею Уфицци над переправой идёт вплоть до палаццо Питти, соединяя, таким образом, расположенный на площади Синьории «старый дворец» с новой, куда более просторной и шикарной резиденцией Медичи, а впоследствии и Габсбургов.

Существует множество легенд о том, почему Козимо I решил построить такой коридор. Банальнейшая из них гласит, будто ему не нравился запах сырого мяса, царивший в торговых рядах. Но ведь именно поэтому он и приказал прогнать с моста всех негоциантов, кроме чистюль-ювелиров. По другой легенде, он любил подслушивать через небольшие окошечки, что болтает народ на Понте-Веккьо. Но вряд ли могущественный и жестокий правитель волновался о таких пустяках. К тому же у него было достаточно агентов. Нет. Дело в том, что вазарианский коридор был незаурядной, дорогой и амбициозной идеей, адекватной тому статусу не просто монарха, но человека, вернувшего Флоренцию семье Медичи, смывшего позор семьи кровью. Ведь не только Пьеро II, но впоследствии весь клан был изгнан из родного города. Причиной тому стала стратегическая некомпетентность папы Климента VII — Джулио Медичи — приведшая к разграблению Рима войсками Карла V. В 1530 году Климент был вынужден даже признать за Карлом право на императорскую корону. Будущему Козимо Великому исполнилось тогда одиннадцать лет, но он на всю жизнь запомнил тот позор. Теперь же по коридору Вазари он мог ходить один, не видимый никем. И вовсе не потому, что боялся чужих глаз, но для того, чтобы другие боялись его взгляда, брошенного из духового окна. И не потому (по крайней мере, не только потому), что опасался покушения, но для того, чтобы одно имя человека, построившего такой коридор, внушало восхищённый ужас окрестным князькам.

Побывать в нём в наши дни не так просто, да и недешёвое это удовольствие, но тут на выручку вновь приходит кино: заглянуть внутрь коридора можно, посмотрев фильм Роберто Росселлини «Земляк» (1946).