Итальянские маршруты Андрея Тарковского

Вернувшись в Баньо-Виньони полными впечатлений, соавторы собирались следующий день посвятить работе, однако 16 августа с утра к ним приехал племянник Франко Терилли Федерико и вновь повёз их по ближайшим городкам. Это ещё одно удивительное свойство Италии: из любой точки можно ездить по окрестностям сколько угодно.

Впервые за последнее время Тарковский писал о поездке с нескрываемым восторгом: «Сказочно прекрасное путешествие. Монте-Оливето-Маджоре[277] — мужской монастырь. Вольтерра. Сан-Джиминьяно. Изумительные города — на удивление. Я уже перестаю воспринимать всё это. Притупляется восприятие». Последние предложения особо важны в свете слов, сказанных на Сардинии: «Неужели можно привыкнуть к такой жизни?» Андрей будто сам отвечает себе: можно. Но высокая оценка уже искушённого в путешествиях по Италии режиссёра делает этот небольшой маршрут ещё интереснее. Проследуем по нему.

Первая остановка — аббатство Монте-Оливето-Маджоре — в наши дни представляет собой огромный монастырский комплекс из красного кирпича (см. фото 82), расположенный на вершине холма и спрятавшийся от всего мира за вековыми деревьями (@ 43.175604, 11.544369).

В 1313 году его основал Бернардо Толомеи, выходец из зажиточной сиенской семьи, профессор юриспруденции, решивший бежать от мирской суеты. Сейчас может показаться, будто для будущего аббатства он выбирал максимально уединённое, хоть и доступное из крупных городов место. Однако ключевым критерием была близость к паломнической дороге франков. Обитель предполагалась, в частности, как пристанище для путников, направлявшихся из Англии и Франции в Рим.

В 1319 году строительство одобрил епископ Ареццо, он же ратифицировал принадлежность будущего монастыря бенедектинскому ордену. Возведение завершилось в 1344 году, после чего аббатство немедленно признал папа Климент VI, и ему было дано название, восходящее к Масличной горе в Иерусалиме.

Благодаря Монте-Оливето-Маджоре внутри упомянутого ордена образовалась отдельная влиятельная оливетанская ветвь. Пожертвования и дотации сделали обитель одним из ключевых землевладельцев в окру́ге. При монастыре до сих пор существует незаурядная винодельня, уникальный институт реставрации книги, а также художественная мастерская. В XVIII веке значение аббатства достигло такого немыслимого уровня, что оно вышло из-под влияния региональной епархии и получило полное самоуправление. Вдобавок, в 2009 году его основателя Бернардо Толомеи канонизировали как святой римской католической церкви.

Оказавшегося здесь путника поражает неземная строгость и аккуратность внешнего и внутреннего убранства. Те, кому посчастливится прогуляться по дворику, коридорам, заглянуть в библиотеку, будут поражены многочисленными яркими современными фресками, украшающими почти все доступные стены. Большинство из них посвящено сюжетам земных страстей и искушений, выпавших на долю святых. Прямой связи здесь нет, но переходя от одной картины к другой, трудно не вспомнить, что экранизация «Искушения святого Антония» Флобера была одним из невоплощённых замыслов Тарковского.

Вслед за режиссёром мы объездили уже заметную часть Италии, потому некоторые слова, которые прозвучат по поводу следующего пункта — города Вольтерра — могут показаться знакомыми. Действительно, отдельные обстоятельства истории этого места нам уже встречались, но не дайте умозрительным заключениям ввести вас в заблуждение, это вовсе не мешает ему быть неповторимым.

Казалось бы, Вольтерра — очередное поселение на холме (как, например, Монтикьелло), возникшее в XI веке до н. э. и входившее в этрусскую додекополию (как, скажем, Перуджа). Однако уже на столь раннем этапе судьба города стала неожиданной. Территория современной Тосканы известна своим плодородием, особенно по части олив и винограда, но в непосредственной близости от Вольтерры земли почти непригодны для сельского хозяйства, потому местные жители от века занимались другим, куда более редким промыслом — добычей полезных ископаемых, а именно серы, свинца, алебастра, галита (каменной соли) и иных минералов. В результате уже к IV веку до н. э. торговля этими товарами сделала город весьма преуспевающим. Но, как водится в Италии, потом последовали войны.

Во время Второй Пунической войны, а также в ряде более поздних конфликтов местные жители поддержали Рим, за что им было даровано гражданство. Но во время Марсийской войны, когда италийские племена противостояли Вечному городу, они неожиданно выступили против последнего, в результате чего Вольтерра была сожжена и разграблена кровавым Луцием Корнелием Суллой — первым[278] человеком, который стал императором, силой завоевав Рим.

Восстановление заняло века. Дело усугублялось тем, что многие окрестные рудники были истощены и разрушены. Но возродившись, Вольтерра засияла ярче прежнего и в X столетии некоторое время даже была столицей Лангобардского государства. Новые хозяева любили её и сделали немало для благоустройства и развития инфраструктуры. Избаловавшийся за время хоть и контролируемого, но всё же самоуправления, город целых два века отстаивал независимость от Флоренции, однако в 1361 году клан Медичи всё же завладел им. Впрочем, никаких жёстких мер введено не было.

Сейчас это выглядит не более, чем поэтической спекуляций, но, похоже, любому завоевателю, стоящему возле городских стен, помнивших ещё этрусков, открывалась столь прекрасная картина тосканских просторов, что внутрь он входил, преисполненный возвышенных чувств. Преодолев ворота, захватчик лицезрел не менее прекрасный вид архитектуры внутри. В результате, каждый агрессор, растроганный божественной и рукотворной красотой, немедленно вспыхивал любовью к городу на горе (см. фото 83).

Так произошло и с флорентийцами, которые, завладев Вольтеррой, сначала лишь обложили её налогами. Ещё столетие местные жили относительно спокойно, но когда в конце XV века Лоренцо Медичи заявил свои права на один из рудников, они вооружились и вышли навстречу его гарнизону. Инцидент, вошедший в историю как «квасное дело», закончился непродолжительной осадой и показательной казнью сорока уважаемых жителей Вольтерры. После город, разумеется, был разграблен и ни на какие послабления более рассчитывать не мог.

Кстати сказать, ранее мы отмечали, что дворец Синьории в Монтепульчано — это копия флорентийского палаццо Веккьо. Так вот, сам главный дворец колыбели Ренессанса делался по образцу старейшего в Тоскане палаццо — здания городского совета в Вольтерре. Такова архитектурная преемственность.

Дальнейшая судьба населённого пункта лежит в русле летописи поглотившего его герцогства Медичи: в XVII веке случилась чума, в XVIII-м захват французами, потом освобождение, и в XIX-м, благодаря всё тем же соли и алебастру, город встал на ноги вновь. Что до XX столетия, то нас интересует в первую очередь местная кинематографическая история. Так вот, Лукино Висконти снимал здесь «Туманные звёзды Большой Медведицы» (1965) — картину, принесшую ему «Золотого льва» Венецианского кинофестиваля. Существенно менее известен пятисерийный телефильм Фламинио Боллини «Портрет женщины в вуали» (1975), тоже снятый в Вольтерре. Эрманно Ольми работал тут над лентой «Дорога, дорога» (1981), Фульвио Ветцль — над «Сначала музыка, потом слова» (1998), а Эмидио Греко — над «Милонгой» (1999). Приведённым перечнем список снятых здесь картин не исчерпывается, но не обо всех из оставшихся хочется вспоминать на страницах настоящей книги.

Следующей остановкой на пути Тарковского и компании оказался город Сан-Джиминьяно, входящий, наряду со многими другими посещёнными нами пунктами, в число памятников всемирного наследия UNESCO. Это тоже поселение на холме, основанное этрусками ещё в III веке до н. э., но в данном случае и холм пониже, и склоны его достаточно пологие, потому обзор от стен не столь впечатляющ и сильно проигрывает виду вглубь города.

Внутри Этрурии он не считался крупным или выдающимся, потому с падением государства его разрушили и забросили. Римское же поселение на этом месте возникло только в X веке и получило своё имя в честь святого Геминиана, который, по преданию, остановил тут войска Атиллы пятью столетиями ранее. Разумеется, святой стал местным покровителем и его изображение можно встретить во множестве церквей (см. фото 84). Впрочем, у этого города несколько патронов. Позже к Геминиану присоединилась святая Фина. Родившаяся парализованной и всю свою недолгую жизнь снедаемая болезнями, эта девушка демонстрировала образец смиренного принятия собственной доли. Уже через пятьдесят лет после её смерти начали появляться больницы, названные в честь Фины, а вскоре её канонизировали.

К сожалению, здоровье стало чрезвычайно актуальной проблемой в Сан-Джиминьяно. Местные жители очень сильно пострадали во время «чёрного мора» 1348 года. Чума возвращалась сюда и в XV веке, и в XVII-м. Прежде город стремительно развивался, благодаря близости дороги франков, и в начале XIII столетия его население втрое превосходило количество людей, обитающих внутри городских стен в наши дни. Собственно, сами стены окольцевали Сан-Джиминьяно как раз тогда. В то время он находился в сфере влияния Вольтерры. Вскоре начали расти и четырнадцать башен, представляющие собой самую известную отличительную черту города. Вот что пишет о них в своей книге Павел Муратов: «Башни составляют гордость и славу Сан-Джиминьяно. Они делают его историческим чудом, сбывшимся сном о гвельфах и гибеллинах, о Данте, о благочестивых сиенских фресканти[279]. В XIV веке их строила крошечная городская республика, строили местные знатные фамилии. Они до сих пор хранят старые имена, ещё и теперь одну из них называют башней Сальвуччи, а другую, по имени непримиримых врагов этой фамилии, башней Ардингелли. В таких же башнях были когда-то Флоренция и Сиена[280]. Там время и новые потребности жизни их уничтожили. Их сохранил только этот маленький городок, обойденный благами и соблазнами культуры. Он охранял эти бесполезные и странные сооружения, точно лучшее свое достояние. В XVII веке городское управление предписало горожанам под строгою ответственностью поддерживать неприкосновенность башен, а тем, кто допустил их разрушение, приказало восстановить их в первоначальном виде. „Per la grandezza della terra“[281], — сказано в этом документе редкой и возвышенной народной мудрости».

Маленький город стал плацдармом для междоусобных распрей, и местные аристократы утверждали собственную власть не только пиками и мечами своих солдат, но и фамильными башнями. Если говорить о тех династиях, которые мы упоминали прежде, то высится в Сан-Джиминьяно, например, башня Киджи.

Среди всех здешних противостояний особняком стоит борьба политических группировок гвельфов (выступавших за усиление папской власти) и гибеллинов (сторонников императора). Упомянутые Муратовым Сальвуччи принадлежали к первым, тогда как Ардингелли — к последним. Эти и многие другие локальные войны, а также эпидемия чумы ослабили город, сделав его лёгкой добычей для всепоглощающего Флорентийского герцогства. Стоит отметить, что упомянутый Данте, точнее — его «Божественная комедия», стала одним из мощнейших орудий в этой борьбе. Разумеется, это было орудие гибеллинов.