"Фантастика 2023-43". Компиляция. Книги 1-12

Глава 34

Я на всякий случай перечитал еще раз. И еще – с самого начала, внимательно, дотошно вглядываясь в каждую строчку. Будто чужой язык мог каким-то образом утаить истинный смысл послания, подсунув вместо него нечто совершенно немыслимое… Ну, или мои познания немецкого оставляли желать лучшего.

И все же я не ошибся: познания не подвели, и на покрытом бурыми пятнами листке бумаги было написано именно то, что я прочитал в самый первый раз.

– И давно?.. – Я отложил письмо – осторожно, будто оно могло взорваться. – Проклятье, откуда это вообще взялось?

– Примерно полтора часа назад этот… этот текст, – Хельга явно не без труда нашла хоть как-то подходящее слово, – напечатал на машинке Жан-Люк Дюбуа, лейтенант из французского штаба. И сразу же после этого достал револьвер, взвел курок и снес себе полчерепа.

– Что?! – выдохнул я. – Так вот откуда на бумаге кровь…

– Именно, князь. – Фон Лихтенштейн почему-то заговорил тише, почти перейдя на шепот. – Но самое странное во всей этой истории – даже не жуткая смерть. А то, что бедняга – если верить словам сослуживцев – вообще не знал немецкого!

Странное – но уже не удивительное. Я почти сразу сообразил, что несчастного лейтенанта угробила та же сволочь, что с завидной регулярностью пыталась пробраться в мои сны. Таинственный менталист, убивший Гижицкую в Лотарингии, явно умел кое-что посерьезнее копаний в голове – но то ли мой рассудок был ему по зубам, то ли просто везло.

Пока что.

– Послание от канцлера, – вздохнул фон Лихтенштейн.

– И весьма эффектно доставленное. И все же, дорогой внук – может, потрудишься прочитать его вслух?

Деда Хельга не звала – хотя бы потому, что понятия не имела, что он уже прибыл в Регенсбург. Но мне даже в голову не пришло оставить его в кабинете – а фон Лихтенштейн, конечно же, не возражал. Да и сам старик уж точно не пожелал бы пропустить что-то важное – поэтому сейчас сидел на диване напротив и нетерпеливо буравил меня взглядом.

– Не имею никакого желания воспроизводить… это. – Я снова бросил взгляд на окровавленную бумажку и поморщился. – Если вкратце – канцлер фон Каприви, фактически, выдвинул ультиматум с целью принудить ее величество Анну-Марию к переговорам. Он требует приостановки военных действий на западном фронте, созыва совета курфюрстов и проведения выборов кайзера. – Я на мгновение задумался. – Разумеется, рейхстаг под его руководством не признаёт и не признает ни титул императрицы, ни саму законность ее коронации в Риме. Как и мы не признаём законными полномочия канцлера, во всеуслышание объявив его виновным в государственной измене.

– Это было ясно и так, – проворчал дед. – Чего ради Каприви устроил весь этот цирк с несчастным французским лейтенантом? И зачем ему вообще нужны переговоры?

– Возможно, он рассчитывает выдвинуть свою кандидатуру… или скорее своего ставленника, чтобы тот занял трон в Вене. Даже сейчас влияния Каприви может оказаться вполне достаточно, чтобы подмять под себя большую часть выборщиков и лишить ее величества титула – и законы Рейха при этом будут соблюдены. – Я осторожно взглянул на Хельгу. – Исключительно с формальной стороны, конечно же. Мы никак не можем согласиться на подобное, и канцлеру об этом прекрасно известно. Так что я скорее предположу, что он рассчитывает потянуть время.

– Я тоже так думаю, – кивнул фон Лихтенштейн. – Переговоры с участием всех курфюрстов могут занять не один месяц, и если канцлеру удастся их навязать – армия союзников не сможет наступать чуть ли не все лето… А воевать зимой куда сложнее.

– Не говоря уже о том, что у нас не одна армия, а целых три. – Я покачал головой. – Сейчас мы еще можем хоть как-то действовать вместе, но если наступление затянется, Жозеф наверняка посчитает, что его часть договора выполнена – и отведет войска обратно за Рейн. А Георг – наоборот, вполне может потребовать пересмотреть условия соглашения.

– У него в Бельгии чуть ли не полторы сотни тысяч штыков, – вздохнула Хельга. – Не считая аэропланов, дирижаблей и артиллерии. При желании он сможет за две недели занять Богемию, и вряд ли хоть кто-то сможет ему помешать.

– Георг может катиться к черту! – Дед даже не пытался подбирать слова. – Вместе с самим герром канцлером. Если мне не изменяет память, русские панцеры уже на пути к Вене – и Каприви явно не в том положении, чтобы ставить условия и торговаться.

– И тем не менее – именно это он и делает, – отозвался я. – В том случае, если ее величество откажется от переговоров и созыва совета курфюрстов – через двое суток тридцатого апреля Каприви нанесет удар по одному из захваченных союзниками городов на территории Германии… По какому именно, конечно же, в письме не сказано.

Мы выигрывали войну – но один козырь у Каприви еще остался. Видимо, герр канцлер уже сообразил, что смертоносный и могучий луч смерти оказался не слишком-то эффективен ни против танковых колонн, ни даже для попыток поджарить одиночную цель – вроде меня или Хельги… Впрочем, вряд ли наша смерть изменила бы хоть что-то в раскладе на фронтах.

– Сумасшедший! – Дед шумно выдохнул через нос. – Я и раньше был не слишком высокого мнения о талантах Каприви, но и подумать не мог, что ублюдок опустится до самого обычного террора.

– Никто не мог, князь! – Хельга сверкнула глазами. – Но теперь оружие Рейха готово ударить по собственным гражданам!

– Но… ваше величество. – Фон Лихтенштейн склонился над столом и коснулся окровавленного послания. – Эта уродливая демонстрация… Возможно, нас просто хотят запугать – и все это самый обычный блеф.

– Не думаю… И даже если и так – кто готов рискнуть и взять на себя ответственность за судьбу целого города? – возразил я. – Каприви в отчаянии, а загнанный зверь – всегда самый опасный. Он пойдет на все, чтобы остановить наступление.

– И что нам делать? – Хельга сжала кулаки. – Проклятье… Я бы своими руками задушила…

– Как солдат и офицер, которому приходилось командовать немалым количеством людей, можно сказать, целой армией – я бы сказал, что порой для победы приходится идти на немалые жертвы… Но вы – как законный наследник трона и правитель целой нации, – Я протянул руку и осторожно коснулся плеча Хельги, – конечно же, должны в первую очередь думать о безопасности и благосостоянии преданных вам граждан Рейха.

– Тысячи людей, Горчаков. Моих людей! – В глазах-льдинках зажглись недобрые огоньки. – Я не могу принести их в жертву – даже во имя победы… Но и согласиться на переговоры я тоже не могу!

– Зато мы можем раздавить гадину, – прокаркал дед. – Ударить так, что армия Каприви побежит до самой Вены – а потом вытащить его самого из Хофбурга и пристрелить, как бешеную собаку. Прямо на площади!

– Да, это определенно было бы самым лучшим вариантом из всех. – Я на мгновение прикрыл глаза, вспоминая карту, разложенную на столе у меня в кабинете. – Но не стоит переоценивать наши успехи. Даже если Павел уже подтянул панцеры к самому Пресбургу – его еще нужно взять, а потом перебраться через Дунай. А у армии союзников на пути Линц, Зальцбург и несколько сотен километров до Вены. Я не сомневаюсь, что мы их пройдем – но едва ли это возможно сделать за двое суток.

– Тогда я боюсь даже предположить, что нас ждет. – Фон Лихтенштейн мрачно вздохнул. – Все будет зависеть от выбора ее величества.

– У нее нет выбора! – Я рывком поднялся с дивана. – Оба варианта одинаково неприемлемы – и потому невозможны – ни в каком виде… Признаться, я вообще с трудом понимаю, как Каприви удерживает власть в Вене после подобного. Даже если у него есть полномочия принимать решение и ударить по одному из городов германского Рейха – приказ должен пройти некую… цепочку. Генералы, дежурные офицеры… солдаты в конце концов. Те, кто своими руками нажмет на кнопку или дернет за рычаг. – Я развернулся на пятках и зашагал к окну. – Неужели они действительно все готовы убивать своих же сограждан?

– Боюсь, здесь может быть только один ответ, князь – страх, – отозвался фон Лихтенштейн. – Страх позволяет Каприви держать Вену в стальном кулаке. У него все меньше и меньше сторонников – но зато и враги предпочитают помалкивать. В конце концов, канцлер уже не раз показывал, что умеет расправляться с оппонентами – и вряд ли постесняется сделать это столько раз, сколько потребуется.

– Вероятно. Но даже если так – все держится на воле одного человека. Всего одного. – Я уселся на подоконник. – А любой человек, как известно, смертен. Стоит убрать Каприви – и его генералы скорее предпочтут сложить оружие, чем станут и дальше сражаться с наследницей рода Габсбургов.

– Это не так уж и просто сделать. – Фон Лихтенштейн покачал головой. – Даже с вашими талантами, друг мой. Вена в четырех сотнях километров от нас, а Хофбург наверняка охраняется так, что внутрь не проскользнет даже мышь. И деже если среди наших сторонников найдется человек достаточно отважный, чтобы рисковать головой ради одной только попытки убить канцлера – его не подпустят и на пушечный выстрел.

– Если уж я чему-то и научился за последние годы – так это тому, что для победы и успеха не всегда нужны огромные силы. Всего один человек в нужном месте стоит куда больше десяти тысяч штыков – в любом другом. – Я на мгновение задумался. – Значит, нам всего-то и нужно, что оказаться там, где Каприви не ждет – и ударить. Прямо в цель.

– Эффект неожиданности? Отлично! – проворчала Хельга. – Но как ты собираешь за два дня оказаться у стен Хофбурга, да еще и протащить туда людей с оружием через линию фронта?

– Это будет непросто. Но боевики из Абвера смогли подобраться к самому сердцу Ватикана, чтобы убить ее величество. И если бы не вы, князь, – Я повернулся к фон Лихтенштейну, – вполне возможно, им бы это удалось… Эффект неожиданности.

– Вена не так стара, как Рим, – вздохнула Хельга. – И если где-то там и есть тайный ход, ведущий прямо в Хофбург – мне о нем ничего не известно.

– Значит, пути под землей нет, – кивнул я. – И по земле, конечно же, тоже – но остается еще воздух.

– Люди не летают, как птицы, князь. – Фон Лихтенштейн невесело улыбнулся. – И вряд ли канцлер будет ждать, пока вы посадите ему на голову военный дирижабль с десантом.

– Это и не нужно. При захвате Брюсселя британцы сбрасывали своих солдат на… – Я на мгновение смолк, вспоминая нужное слово на немецком. – На парашютах. Этой конструкции уже лет тридцать – хоть она и не слишком популярна. Уверен, если мы сможем раздобыть несколько десятков таких штуковин…

– Слишком рискованно, князь. – Фон Лихтенштейн нахмурился и покачал головой. – И даже если вы сможете отыскать храбрецов, которые доверят свои жизни такому устройству – дирижабль наверняка заметят куда раньше, чем он сможет оказаться над дворцом в Вене.

– Верно. Слишком медленный – и слишком большой, чтобы его можно было целиком защитить от магии или оружия…

Я соскочил с подоконника и неторопливо прошагал к двери – и обратно. План уже появился… почти появился – одна из тех безумных затей, которые рождались в моей голове и приводили к успеху – порой даже вопреки здравому смыслу. Но пока в нем не хватало одной-единственной детали.