Гамбит некроманта

Некроманты и, возможно, Орден ищут темного собрата. Однако никто из них и не подозревает скольких невинных и обреченных сняла Лина с крючка навязанной тем жертвенности, вовремя преступив им путь, якобы случайно столкнувшись в метро, вылив кофе на новую юбку или брюки в кофейне. Все они были, может, и не идеальны, но интересны — люди, настоящие, которых озлобили, вытащив из памяти все их неудачи и страхи, заставив возненавидеть самих себя. И ладно бы Лина знала заранее, по кому ударит темный библиотекарь (в этом случае помощь некромантов пришлась бы очень кстати), но она понимала это в последний миг, когда следовало бежать изо всех сил и спасать, как угодно, переключать внимание на себя, вызывать агрессию, успокаивать, располагать, вновь заставлять поверить в себя и жизнь вокруг. И глупы те, кто утверждает, будто библиотекарям подобное — раз плюнуть. Это убивать просто, а возвращать к жизни — нет.

Она искренне хотела бы пойти с ним, но жить под защитой некроманта — равносильно обитанию в логове хищного и доброго дракона: очень здорово, ничего не угрожает, всегда будешь накормлен, обогрет, развлечен беседой, но просто так, ничего не объяснив, не улизнешь.

— Некр… — произнесла она, прекрасно понимая, что не сработает. — Так нельзя. Прошу, не нужно. Я готова клясться хоть кровью, хоть сутью, хоть чем скажешь! Только отпусти.

Бесполезно. У ведьм и колдунов есть магический дар, которым они клянутся, в случае неисполнения лишаясь способностей. Рыцари делают то же, но приплетают свою цель — защиту человечества. Обман грозит им смертью. У некромантов — абсолютно так же. На кон они ставят свою суть, Рубеж, Навь, просят пригляда у тамошних владык. Метаморфы поминают внутреннего зверя, который сожрет человеческую половину, если не исполнят обещанного. Но людей подобное не касается, они могут лгать и клясться, чем душе угодно — ничегошеньки не будет. Непросто так у них так много сказок, в которых хитрый плутоватый герой морочит голову нечисти, нежити, кому-то сильнее, могущественнее, но не способному на ложь. И никто не задумывается о том, что победа достается ему нечестным путем. Наоборот, учат детей, будто так и нужно.

— Идем-те, фройляйн.

Обращение заставило поежиться — то же, что и десятки лет назад, но леденяще-обжигающее словно ледышка и режущее ножом по живому.

В сумочке на плече закопошился еж, и Лина привычно ее открыла, совершенно не раздумывая, зачем это делает. Ее питомец, помощник, хранитель и талисман, именно Некром и сотворенный, проявлял характер едва ли не с первого дня. Лина давно уяснила: удержать ежа в сумке невозможно, проще выпустить, если хочет, а потому действовала машинально.

Еж высунул острую мордочку, понюхал воздух, смешно чихнул и укусил некроманта за палец — собственного создателя! — тотчас, осыпавшись пеплом на асфальт. Лина вскрикнула, Некр тоже и, закатив глаза, осел туда же с тихим вздохом-стоном, лишившись сознания.

***

— Дерк, разворачивайся! — выкрикнул Женька, сбросив звонок.

Он не стал уточнять, с кем говорил, и совершенно не удивился, услышав неприятно-знакомый голос: слишком хорошо помнил свой недавний сон. Спрашивать у Лины, что случилось, он также счел лишним: узнает на месте. Поинтересовался лишь, куда подъехать и получил ожидаемый ответ: «Ты знаешь».

Действительно. О чем это он? Название нужной и соседних улиц засело в голове намертво. Внутренний навигатор быстро проложил маршрут и настойчиво пометил алой штриховой линией самый быстрый.

— Горит где-то? — поинтересовался Дерк ровно и сосредоточенно.

— Еще как! Не хочешь лишиться босса — поторопись.

Добраться в центр Москвы ночью не столь и сложно, хотя в тоннеле на Садовом кольце все равно пришлось постоять. На месте они были минут через сорок и то, что увидели, их не порадовало. Женьку так уж точно. Он вообще приготовился к маленькой локальной войне и уже начал присматривать для себя куст поукромнее, под которым удалось бы залечь и не мешаться у некроманта под ногами. Дерк его сильно удивил, когда, выйдя из машины и обозрев бесчувственное начальство, картинно-распластанное на асфальте — хоть сейчас в кадр какого-нибудь героического фильма, зрительницы обрыдаются, — тонкую фигурку Лины, плачущую подле Некра с руками, покрытыми темной грязью, сел на капот «Волги» и прикрыл глаза, изобразив классический «фейспалм».

— Воистину сильна мощь светлого библиотекаря, если он способен оборотить некромантическое существо против собственного создателя, — вздохнул он, спустя минуту и повел пальцем в воздухе, словно дирижировал неслышной мелодией.

Руки Лины осветились голубоватым сиянием, затем оно отделилось вместе с грязью и… Женька с расстояния в несколько шагов не видел, но, кажется, с копотью, поплыло по воздуху и принялось обретать очертания и плотность.

— Лови! — напутствовал Дерк.

Лина, сложив руки лодочкой, ухватила упавшего в них серого ежика и принялась целовать в острый нос. Ежу подобные телячьи нежности вряд ли пришлись по вкусу, но тот стоически терпел, начав вырываться и недовольно пыхтеть лишь через полминуты. Только тогда девушка подняла заплаканные глаза и посмотрела на прибывших.

— Ты настолько уверен во мне? — проронила она.

Дерк фыркнул, разведя руками.

— Моя прелестная фрейлейн, разве в этой быстротечной и изменчивой жизни можно еще быть уверенным хоть в чем-то? — вернул он вопрос. — Разве лишь в том, что все претензии к вам моего патрона теперь беспочвенны, а Жека, если кто спросит, подтвердит, что ты не оказывала на меня никакого воздействия, даже ничего не произносила.

— Жень…

Эпичная битва откладывалась, но это вовсе не означало, будто он собирался подходить к библиотекарше. Если даже светлые библиотекари способны создать столько проблем, то не удивительно, почему их решили уничтожить всех до единого, посчитав чистым злом.

«И я сам — один из их?! — подумал Женька. — Нет уж, на фиг, некроманты душевнее!»

— Я ничего не почувствовал, если вы об этом, — буркнул он недовольно и, выйдя из машины и посильнее хлопнув дверцей, отошел подальше, сев на высокий бордюр, показательно дистанцировавшись от всех сверхов.

Некр его, конечно, волновал, но раз Дерк не несся сломя голову оказывать ему помощь, значит, ничего фатального с ним не стряслось. И вообще ничего особенного не произошло тоже. Если бы Лина его не вызвонила, Женька уже давно находился бы дома. Можно было бы устроить романтический или самый обычный ужин, посмотреть какой-нибудь фильм — Дарителла любила кино — или сразу перейти к прекрасному продолжению, связывающему двоих. А тут… маргинальный район, пусть и центральный, грязь, колдобины, заплаканные принцессы в беде, некромантские ежи, валяющиеся главы Гильдии, круче которых, наверное, только горы и яйца!

Он специально не слушал и не смотрел. Дерк разливался соловьем, любезничая с Линой в своей изысканно-отстраненной манере. Та на его игру не велась, предпочитая свою. А может, и нет, действительно была вот такой, какой казалась: искренней и ранимой. Вот только Женьке ближе была Катя со всеми ее метаморфными закидонами и Ксения обещала вырасти в сногсшибательную девицу (причем в прямом смысле этого слова не меньше, чем в ином). О Дарителле Женька и говорить не стал бы. Она, может, и некромант с опытом уровня столько не живут и миллионами поклонников в анамнезе, сестра Смерти, все прочее, но живая, а не ходячая тень Святой Терезы или кого-то еще, скорбящего за весь мир. Может, конечно, он и не прав — скорее всего — но раздражения это не отменяло.

— Псы-с…

Женька не сразу сообразил, что это к нему так обращаются. Поднял взгляд, удивленно приподняв брови. Метрах в пяти возле ствола чахлого тополя стояло существо, уже наследившее и в его снах, и в жизни, когда прикинулось сержантиком и пыталось задержать. Домовой, как окрестил его Дерк, явился в своем истинном обличие — чем-то среднем между котом и человеком, только не явном, а размытом, дымчатом, словно сгустком тьмы более плотным, нежели подобные нет-нет, а просматривающиеся сквозь полог тумана в минуты между ночью и утром.

— Ругаться не будешь? Некроманта не позовешь?

Женька качнул головой. Следовало, конечно, поставить условие, запретить вредить себе, например, но было откровенно лень.

Домовой постоял, попереминался с ноги на ногу, затем, так и не дождавшись ответных слов, быстро подошел и сел рядом на бордюрный камень, чуть не задевая плечом. От него так и веяло статическим электрическом. У Женьки волоски по всему телу встали дыбом и потянулись в сторону существа.

— Тогда привет тебе от свет-Василисы.

— И ей передай при случае. Это она прислала тебя следить за мной? — спросил Женька. Рыжую ведьму он знал, но почти не общался с ней: не находилось ни общих дел, ни интересов.

— Приглядывать! — уточнил домовой. — И не только она. Тот, кому ты приют дал, — тоже.

Женька нахмурился, не сразу и вспомнив о сущности, вернее, существе, которое позвал к себе домой. Домовой пришел к нему из ведьмовского логова, но за все время, прошедшее с тех пор, не напоминал о себе ни разу. Посуду не мыл и в комнатах не убирался, на что Женька втайне надеялся, но и не бедокурил, обустраивая квартиру по собственному разумению.

— Я думал, он ушел.

Домовой фыркнул.

— Куда б делся? Нет, живет. Тоже приглядывает и, хошь верь, а хошь нет, сильно тебе благодарен.

— Так может…

— А что не общается и к молоку, которое ты пару раз оставлял в блюдце, не притрагивался, так то и понятно, — перебил домовой. — Учитывая историю, вас связавшую, да еще некромантку, у тебя прижившуюся.

Женька покивал. Благополучно уничтоженная Некром хозяйка его потустороннего сожителя именно Женьку наметила себе в жертвы, одурманила, притащила в квартиру и намеревалась то ли сожрать, как в сказке, то ли... черт ее разбери чего. Повезло, что Роман обнаружил ее раньше и позвал некроманта, а тот порешил ведьму, постаравшись не навредить человеку. Скорее всего, именно благодаря его некромантической силе, Женька и изменился. А может, и нет. Неважно. Его точно все устраивало.

— Потому, будь ласка, жизнь мне не усложняй, добро-молодец, — наставительно закончил домовой и прижал к голове острые уши.

— Не буду, — пообещал Женька. — Я ж не знал, зачем ты за мной ходишь.