Гамбит некроманта

Глава 30

Он смотрел, но видел чужими глазами. Он поднимал меч, не чувствуя его тяжести, не испытывал усталости, страха или сожаления. Все чувства словно притушили, вывернув настройки на минимум, Женька чувствовал лишь их жалкие отголоски и почти не мог думать. Голову словно обернули ватным полотенцем, причем изнутри.

Происходящее напоминало компьютерную игру в понимании геймера, который ждет не дождется капсулы виртуальной реальности (были у Женьки приятели, еще лет пять назад уверявшие, что вот-вот наступит новая компьютерная эра): выбранный герой наделяет тебя умением, силой и реакцией, которая не доступна в обычной жизни. Да и не нужна. Обладай Женька даже не половиной, а десятой частью подвластной ему сейчас мощи, осталось бы бежать куда-нибудь на край света. Он и под артефактами-то поначалу чувствовал себя не лучшим образом, ломая двери, водопроводные краны, прорезая насквозь разделочные доски и постоянно влипая в истории из-за неожиданно возросшей силы, а сейчас…

Сейчас в голове сидел некто огромный, сильный, но точно не злой — вот его мысли, намерения и чувства, Женька ощущал очень явно. Они набатом звучали под черепной коробкой, и если он и сомневался, предполагая невесть что, то теперь мог прямо утверждать: правителям Нави людской мир неинтересен, им необходим только баланс. Не имелось у вселившегося в него существа амбиций, злорадства, жажды власти. Недобожок не представлял для него проблему, у того и оружия-то не было. Библиотекарь слишком полагался на заимствованную за чужой счет магию, однако против властителя Нави оказался бессилен любой дар: тот был увереннее, сильнее, непобедим априори, но незлопамятен. И когда Демон — безмолвный на удивление — развалил библиотекаря напополам, прочертив алую прямую от макушки до паха, Женька не почувствовал ни удовлетворения, ни гордости от содеянного.

…Он лежал, судя по мягкости и бьющему в ноздри аромату, на свежескошенной траве и, если о чем-то и жалел: что не мог посмотреть на себя в зеркало в тот самый миг, когда нанес последний удар. Скорее всего, не стоило этого делать, но он не имел представления, куда девать любопытство, присущее всем хранителям знаний. Наверное, он справится, притушит интерес до тех пор, пока не захочет добровольно перейти в потусторонний мир. Там ждало много неизведанного, но жить хотелось сильнее. С новыми, открывшимися ему способностями — некромантом, не свершившим Переход, — тем более.

Женьку воспитывали не в страхе перед смертью, но чем-то близком к этому. Он, как и, должно быть, большинство людей, предпочитал не обсуждать и не осуждать умерших, не касаться тем, связанных со смертельными болезнями, сильно не любил бывать на похоронах. Познакомившись со сверхами, он нет-нет, а ловил себя на мысли, что те могли бы уже давно научить людей справляться со многими недугами, жить дольше. Особенно некроманты. Однако теперь, когда, сосредоточившись, он мог ощутить моменты Перехода, осознавал: вмешательство пошатнуло бы тот самый баланс, который он отстаивал недавно, впустив в себя… он пока боялся однозначно ответить кого именно. Переход со стороны более всего напоминал ему воронку гиперпространства, куда уходили корабли в одном старом сериале про космическую станцию. Глупая, конечно, ассоциация, но другой не возникало. Воронки вспыхивали сверхновыми вокруг, их было много. Очень. Но их легко удавалось и не замечать.

— Просыпайся… — по векам осторожно провели, едва касаясь, травяным колоском. У Дарителлы голос еще слегка хрипел морозной свежестью недавних заклятий. От нее ощутимо веяло потусторонним. Впрочем, и от него теперь — тоже.

На веки упали холодные капли. Женька поморщился и перекатился набок, открыл глаза, приподнялся на локте.

— Привет, — поздоровалась Дарителла. — Как ощущения?

Женька фыркнул, разглядывая ее новым, раннее не подвластным ему зрением. Вроде, ничего не изменилось, и в то же время поменялось все.

Позади нее, привалившись спиной к березовому стволу, сидел Дерк и с хитро-удовлетворенным выражением на лице наблюдал за светящейся точкой, крутящейся возле его породистого носа.

— И кто это? — у Женьки не возникло и мысли обозвать эту искорку «что».

— Душа.

Дерк пошевелил пальцами и прямо в воздухе рядом с искрой начала образовываться воронка. Миг. Яркий свет. И душа кого-то совершила Переход.

— Ты теперь видишь, да?

Ответа не требовалось.

***

Он бился в темноте, ненавидя собственную беспомощность до боли, до крика, разбивая кулаки в кровь, но узилище, держащее его гораздо сильнее цепей, оставалось цельным. Мельком, краем глаза увидев тонкую ветвящуюся трещинку, прошедшую по пустоте, Некр возликовал так, как никогда в жизни. Тотчас же дрогнула связь, даже несколько, учитывая, сколько он на себя навесил, а главная — с Романом — затрепетала, окрепла, наполнила голову привычными рыцарям, но для него звучащими совершеннейшей глупостью и пошлостью ругательствами. Так подростки шутят ниже пояса, ничего не зная ни про близость, ни про соитие, ни даже грубое и быстрое сношательство, ставящее целью быстрое достижение удовольствия без эмоций. Однако Некр все равно был счастлив. Он даже не подумал о том, что некоторым рыцарям стоило бы преподать урок хороших манер. А затем дверь в сарай отворилась, впустив внутрь серый пасмурный и не такой болезненный свет.

— Жека?.. — Некр удивленно уставился на него, не понимая, что же именно изменилось, но чувствуя это очень четко. — Ты даже не представляешь, насколько я счастлив тебя видеть, но очень прошу, не приближайся. Чисто на всякий случай.

— Покусаешь?

— Откуда же я знаю?.. — честно признался Некр. Очень сложно предположить, что способен отмочить организм обессиленного до крайности некроманта, уже невесть сколько пребывавшего с заострившимися зубами. Некр более всего на свете боялся безумия. — Как ты меня отыскал? — спросил он не столько из любопытства, сколько пытаясь отвлечься.

— Не поверишь. К Дерку прилетел Жрун.

Последовавший рассказ помог не только оторвать взгляд от шеи Жеки, вернее размеренно бьющегося пульса, а наконец-то отогнать невероятное облегчение и разжечь искру интереса. Выходило, все основное и главное Некр упустил, зло повержено, город очищен и устоял, хотя он сам почти не верил в такое. Группа спасателей, едва зализав раны, прибыла вызволить его из плена.

— Ну прямо принцесса в беде, — усмехнулся он.

Мимо Жеки в сарай протиснулся Дерк с устрашающего вида шприцом в одной руке и ампулой в другой. Вот кто ничего не боялся и предупреждения предпочел не расслышать.

— Глюкоза? Внутривенно? В таком количестве? Что ж ты меня настолько не любишь-то?! — воскликнул Некр и зашипел от боли, когда игла вошла в вену.

— Сам же учил: носиться с полубезумным от слабости сверхом — последнее и очень опасное дело.

— Язык мой — враг мой, — посетовал Некр.

Жека фыркнул, но вскоре ему стало не до смеха. Как и им всем. Сорвавшиеся за сотню километров от Москвы спасатели не подумали прихватить никого, понимавшего в кузнечном деле. На Дерка с рождения горбатились слуги, а после Перехода — вызываемые из Нави существа. Но в данной ситуации они были абсолютно бесполезны: магический фон в сарае стоял такой, что не представлялось возможным вызвать никого достаточно разумного и сильного. О Дари и говорить нечего. Жека умел менять колеса у машин, протирать свечи и подзаряжать аккумуляторы, о чем не без гордости и сообщил, вызвав у Некра хохот, нехорошо напоминающий истерический. Получивший дозу сахара в размере «нормальные люди со стольким не живут» организм начало клинить, у Некра это вылилось в несвойственное ему благодушие и снисходительность к чужим промахам. Он милостиво согласился ждать, пока не отыщут кузнеца. Впрочем, так-и-так пришлось бы.

Кузнеца через полчаса отыскали на соседней улице — по решетчатой ограде, заменявшей ему привычный забор. Красивой: с многочисленными листьями и розами, лозами дикого винограда, оплетающими витые прутья, и птицами, сидящими на горизонтальных стальных веточках, — дворцу впору, а не приусадебному хозяйству в шесть с половиной соток с убогим домишкой-теремком и внушающей уважение пристройкой-кузней. Долго уговаривать его не пришлось: противоестественным для человека являлся приказ заковать кого-то в цепи, отданный темным библиотекарем, отнюдь не просьба освободить от этих самых цепей.

— Заказы принимаете? — поинтересовался Некр, потирая стертые в кровь, налившиеся изжелта-синими синяками и припухшие запястья. Восстановятся, само собой, быстро, но пока смотрелись они жутковато.

— Отчего нет? — ответил мужик: колоритный, в бушлате, с седой окладистой бородой и кепкой на абсолютно лысой голове. Глаза у него оказались красивые: бледно-бирюзовые, не яркие, как у сверхов, а самые что ни на есть человеческие. — Только не нужен был никому, не от кого рекомендации принести.

— А мне они и без надобности. Работа — лучшая рекомендация, — сообщил Некр, и стоящий позади мужика Дерк кивнул, принимая к сведению и исполнению. Гильдия никогда не отказывалась поддерживать нужных ей людей, а Некр ценил отдельных представителей человеческого племени, особенно, если те оказали ему бескорыстную услугу…

— Ты… извини, чего утворил?! — это восклицание предназначалось Дерку, уже после того, как Некр вышел из сарая и был удостоен новых подробностей. По радио, работавшему в машине, передавали… какую-то ненаучную фантастику, казавшуюся бредом больного лихорадкой.

— Карт-бланш, — напомнил тот.

На это можно было лишь руками всплеснуть.

— Нет… ну ты… — начал Некр, но оказался перебит самым возмутительным образом.

— С помощью нынешних технологий можно творить чудеса, — заявил Дерк настолько легко, что его захотелось стукнуть: сильно, например, уронив на него гору. — Я всего лишь напомнил кое-кому о новом гриппе. Люди такие болезни не замечают. Не чума, не СПИД, не проказа, не туберкулез, но по нынешним временам достаточно оказалось шепнуть паре деятелей, потом третий начал следить за эпидемией по сети-интернет, подневно публикуя число заболевших и умерших. А от гриппа умирают — это известно не только нам, а всем. Затем люди уже накручивали себя сами, выдумывая в геометрической прогрессии. Чем более невежественными являлись, при том мня себя цивилизованнее прочих, тем больше. Самое абсурдное, что слышал: новый вирус гриппа, передающийся с помощью комаров, отсутствие иммунитета у переболевших и неминуемое бесплодие у тех, кого лечили медики. О религиозной чуши умолчу, не хочу расстраивать, но и без нее не обошлось.

— А еще у нас теперь кризис, — заметил Жека.

«Готов спорить, без тебя не обошлось», — подумал Некр, но спросил другое:

— В России?

— По всему миру, — ответил Дерк. — И… как бы не попытка под это дело возродить новый Рейх. Во всяком случае, соседи-доносчики, ограничения, основанные не на необходимости, а на вере, власть предержащие, носящие символику, якобы отгоняющую вирус, уже появились. А еще у них нехорошая тенденция: часть на полном серьезе говорят о том, что симптомов не возникает, болезненных ощущений нет и так — до смерти. Никто не застрахован. Понимаешь?